Цветочный отряд. Часть 11
Пролог.
— Матерь готова выслушать тебя, глашатай, что зовётся Миа.
— Спасибо, привратник. Мне есть что ей сказать и визит мой не разочарует Матерь.
— Проходи.
Привратник открыл врата и Миа неспеша поплыла вперёд и вверх по длинному, идеально круглому в разрезе, тоннелю.
Всплыв, она оказалась в просторном и тёплом помещении с высоким потолком, плавно уходящем вверх, словно купол древнего людского храма. Только это был не храм какого-то давно умершего и забытого бога, которому поклонялись никчёмные, слабые людишки. Это был храм Матери. И Матерь, в отличие от выдуманных божеств, сама руководила в своем храме. Она восседала посреди каменного зала с мокрыми и тёплыми полами. Её чудесное, лоснящееся, лилово-красное тело отражало мягкий свет, исходящий от стен. Миа с придыханием и любовью смотрела на свою Матерь, её атомное сердце забилось учащенно. С потолка моросил мелкий тёплый дождь. По бокам от Матери полулежали, выглядящие словно куклы Барби возле ребёнка, такие же, как Миа, глашатаи. Двоих она помнила по своей прошлой, рабской, жизни: Лина и Номи.
Матерь заговорила, а точнее запела своим мягким, чарующим голосом, вызывавшем в Мие благоговение и трепет:
— Какие вести ты принесла мне, дитя моё, благие или печальные?
— Благие, о, Матерь.
— Рассказывай, дитя.
— Роза, которую мы заказали у Корпорации, оказалась даже сильнее, чем мы думали.
— Ты видела её в деле?
— Да, она очень сильна и становится всё сильнее.
— Это хорошо. Я вижу сердцем, что ты не лжешь. Наше новое оружие будет лучше, чем у других. Лучше всех. Пускай ещё усилится, тренируясь, прежде чем вернётся в материнское лоно. Наш агент ведёт их туда, куда мы и задумали?
— Да, он докладывает об этом регулярно.
Матерь раскинула гигантские щупальца, положила их на головы глашатаев и пропела:
— Хорошие новости, дети мои. Сегодня мой Сок будет особенно благодатным.
Глашатаи, включая Миу, замерли в подобострастных позах в ожидании угощения.
***
Часть 11. На юг!
Тина снова руководила их телом, но ночами было иначе. Ночами просыпался Пахом. Мутант, и без того титанически сильный, а после приёма Сока ставший просто горой мускул с непередаваемой ловкостью и прытью. Но они смогли договориться, что он отходит в тень, просыпаясь лишь когда позволят. Всё же лучше, чем просто сдохнуть. Пахом ведь не был так принципиален, как его бывший командир — Кирьян.
Теперь они умело использовали его мужскую силу и знания девочки-андроида, превратившись практически в симбиот. Но остальные всё же косо и с недоверием посматривали на это странное существо, не всегда понимая, кто им сейчас управляет и как к нему обращаться. Выдавали их только глаза: карие у Пахома, голубые у Тины и изумрудные в состоянии эйфории, когда они оба давали знать о себе. За эти глаза его и прозвали Хамелеон или просто Хамми. Ни Тина, ни Пахом не обижались на это прозвище и охотно откликались на него.
Отряд уже несколько недель обитал в Тёмэне, запасаясь тенге и Соком, никто не оставался без дела, даже Рик. Но больше всех впечатлял Хамми: и без того крупный и свирепый на вид, теперь он превратился в пышущую здоровьем гору мышц с блестящей шерстью и глазами, с белоснежными, крепкими и острыми, как бритва, зубами.
Сейчас Хамми рвал этими зубами сочный говяжий стейк с кровью, запивая его красным полусладким «Бишкеком».
За этим же столом Квинт, Джи и хозяин борделя, официально именуемого чайханой, старый тучный уйгур Максуд, обсуждали предстоящие новогодние мероприятия.
Максуд, поглаживая голые бёдра прекрасной нимфетки с вишнёвыми глазами, точь-в-точь как у Мари, сидящей у него на коленях, отчаянно торговался:
— Нет, нет, нет! Мои 30% и вы остаётесь моими дорогими гостями вплоть до весны! Это моё последнее слово, мамой клянусь!
Квинт протестовал:
— 20% и мы сваливаем сразу после нового года, как и договаривались.
Джи подливала масла в огонь:
— Или мы идём к Соломону! Он-то посговорчивей будет.
Хамми в подтверждение серьёзности их намерений прорычал сквозь забитый мясом рот, хмуро глядя на толстяка.
— Этот хитры
й еврей обдерет вас как липку, знаю я его! — Максуд пожевал мясистые губы, — Хорошо, 25% и до февраля.
— 25 и после нового года. Это окончательное предложение. — Квинт протянул руку Максуду, — По рукам?
— Ай, разорите вы старика Максуда! По рукам.
Они пожали руки и выпили за сделку.
***
Хамми, а точнее Пахом, драл в задницу очередную, уже четвёртую на сегодня, немолодую и не красивую снегурочку. Были ещё парочка целлюлитных белочек и Мальвина, но его хватало на их всех. С каждой новой женщиной силы его лишь возрастали. Он уже мог себя контролировать и не тратил всё семя, чтобы его хватало надолго.
Он видел, как по соседству пара мужчин в карнавальных костюмах имели в два ствола Кики. Она насаживалась умелой попкой на толстый чернявый член по самые коричневые яйца, пока другой долбил её глотку, заставляя девочку глухо мычать. Ещё в их комнате находилась Джи, которую одновременно драли в попку и киску, пока сама она вылизывала очередную мадам, готовя её к встрече с Пахомом. Эта будет последней для него на сегодня, и ей повезёт больше всех.
За перегородкой тоже слышались громкие звуки отчаянной оргии. Там остальные девочки и Рик ублажали своих клиентов.
Вдруг в помещении раздался шум, крики и пальба. В комнату ворвались люди в масках и с оружием. В соседней происходило нечто подобное.
— Всем лежать, мать вашу! — заорал самый здоровый налётчик.
«Сучий Соломон, таки выполнил свои угрозы!» — злобно подумал Пахом.
***
Рик обслужил своих клиентов и уже застёгивал ширинку, когда раздался шум облавы. Четыре крепких бугая в первую очередь скрутили Мари, пристегнув наручниками к дверной ручке. Видимо, их уже предупредили о её опасности. Герду и Сили они стреножили на полу, а клиентов загнали в угол. Рика, по всей видимости, они тоже приняли за клиента. Что ж, это было их роковой ошибкой.
В соседней комнате раздались дикий рёв, вопли, грохот и беспорядочная стрельба. Люди в масках отвлеклись на шум и Рик решил действовать. Он схватил со стола изящный серебряный нож для колки льда и ловко метнул его в самого крупного налётчика. Лезвие вошло чуть выше бронежилета, точно в горло. Человек захрипел и схватился за нож. Пока остальные не успели опомниться Рик перекатился кубарем по комнате к своей куртке, в которой лежал его ствол. Мужчина выдернул нож, из его шеи струёй брызнула кровь. Остальные трое начали палить в сторону гостей, превращая тела визжащих людей в кровавые ошмётки. Рик схватил свой пистолет-пулемёт и начал умелую стрельбу по лицам в масках. Спустя считанные секунды на полу лежало четыре конвульсирующих трупа в чёрных бронежилетах. Клиенты тоже были почти все мертвы. Лишь некоторые ещё хрипели в предсмертных муках. В соседней комнате шум уже тоже затих.
Рик начал освобождать девочек от наручников, когда в комнату вошёл ещё кто-то. Рик поднял голову и направил на него оружие. На пороге стоял Хамми, держащий в здоровенной руке оторванную голову в маске. Вся его страшная морда была залита кровью, он кроваво и хищно скалился. На теле было заметно несколько пулевых отверстий, но они, как казалось, нисколько не волновали его. Хамми швырнул голову об стену и прохрипел:
— Уходим.
***
— Да ты боец! — Хамми похлопал Рика по плечу, — А с виду и не скажешь!
— Ну что ты, я всегда таким был, — Рик был явно смущён таким вниманием к своей персоне.
— Ты всегда был бесполезным куском дерьма, Рик, — Джи продолжала смотреть в окно, любуясь бесконечными просторами степей Восточной Сатрапии, — я уже подумывала, не отдать ли тебя тентам, чтобы ослабить их.
— Ха-ха-ха! Очень смешно... — Рик обиженно надул губы.
— Да ладно, стрелок, ты молодец, пригодился в самый нужный момент! — Хамми снова потряс мальчика за плечи. — Не зря Квинт тебя обучал.
— Не зря, — Рик тяжело вздохнул, — только мы опять бежим.
— Не бежим, а идём к цели.
— К какой?
— Пока не знаю, но Квинт знает. У него чуйка, понимаешь.
— Херовая чуйка у него, — зло прошипела Джи.
Скоростной поезд мягко плыл по степным просторам, покрытым жёлтой травой и снегом, неся отряд на юг — в город Сарыш.
— Матерь готова выслушать тебя, глашатай, что зовётся Миа.
— Спасибо, привратник. Мне есть что ей сказать и визит мой не разочарует Матерь.
— Проходи.
Привратник открыл врата и Миа неспеша поплыла вперёд и вверх по длинному, идеально круглому в разрезе, тоннелю.
Всплыв, она оказалась в просторном и тёплом помещении с высоким потолком, плавно уходящем вверх, словно купол древнего людского храма. Только это был не храм какого-то давно умершего и забытого бога, которому поклонялись никчёмные, слабые людишки. Это был храм Матери. И Матерь, в отличие от выдуманных божеств, сама руководила в своем храме. Она восседала посреди каменного зала с мокрыми и тёплыми полами. Её чудесное, лоснящееся, лилово-красное тело отражало мягкий свет, исходящий от стен. Миа с придыханием и любовью смотрела на свою Матерь, её атомное сердце забилось учащенно. С потолка моросил мелкий тёплый дождь. По бокам от Матери полулежали, выглядящие словно куклы Барби возле ребёнка, такие же, как Миа, глашатаи. Двоих она помнила по своей прошлой, рабской, жизни: Лина и Номи.
Матерь заговорила, а точнее запела своим мягким, чарующим голосом, вызывавшем в Мие благоговение и трепет:
— Какие вести ты принесла мне, дитя моё, благие или печальные?
— Благие, о, Матерь.
— Рассказывай, дитя.
— Роза, которую мы заказали у Корпорации, оказалась даже сильнее, чем мы думали.
— Ты видела её в деле?
— Да, она очень сильна и становится всё сильнее.
— Это хорошо. Я вижу сердцем, что ты не лжешь. Наше новое оружие будет лучше, чем у других. Лучше всех. Пускай ещё усилится, тренируясь, прежде чем вернётся в материнское лоно. Наш агент ведёт их туда, куда мы и задумали?
— Да, он докладывает об этом регулярно.
Матерь раскинула гигантские щупальца, положила их на головы глашатаев и пропела:
— Хорошие новости, дети мои. Сегодня мой Сок будет особенно благодатным.
Глашатаи, включая Миу, замерли в подобострастных позах в ожидании угощения.
***
Часть 11. На юг!
Тина снова руководила их телом, но ночами было иначе. Ночами просыпался Пахом. Мутант, и без того титанически сильный, а после приёма Сока ставший просто горой мускул с непередаваемой ловкостью и прытью. Но они смогли договориться, что он отходит в тень, просыпаясь лишь когда позволят. Всё же лучше, чем просто сдохнуть. Пахом ведь не был так принципиален, как его бывший командир — Кирьян.
Теперь они умело использовали его мужскую силу и знания девочки-андроида, превратившись практически в симбиот. Но остальные всё же косо и с недоверием посматривали на это странное существо, не всегда понимая, кто им сейчас управляет и как к нему обращаться. Выдавали их только глаза: карие у Пахома, голубые у Тины и изумрудные в состоянии эйфории, когда они оба давали знать о себе. За эти глаза его и прозвали Хамелеон или просто Хамми. Ни Тина, ни Пахом не обижались на это прозвище и охотно откликались на него.
Отряд уже несколько недель обитал в Тёмэне, запасаясь тенге и Соком, никто не оставался без дела, даже Рик. Но больше всех впечатлял Хамми: и без того крупный и свирепый на вид, теперь он превратился в пышущую здоровьем гору мышц с блестящей шерстью и глазами, с белоснежными, крепкими и острыми, как бритва, зубами.
Сейчас Хамми рвал этими зубами сочный говяжий стейк с кровью, запивая его красным полусладким «Бишкеком».
За этим же столом Квинт, Джи и хозяин борделя, официально именуемого чайханой, старый тучный уйгур Максуд, обсуждали предстоящие новогодние мероприятия.
Максуд, поглаживая голые бёдра прекрасной нимфетки с вишнёвыми глазами, точь-в-точь как у Мари, сидящей у него на коленях, отчаянно торговался:
— Нет, нет, нет! Мои 30% и вы остаётесь моими дорогими гостями вплоть до весны! Это моё последнее слово, мамой клянусь!
Квинт протестовал:
— 20% и мы сваливаем сразу после нового года, как и договаривались.
Джи подливала масла в огонь:
— Или мы идём к Соломону! Он-то посговорчивей будет.
Хамми в подтверждение серьёзности их намерений прорычал сквозь забитый мясом рот, хмуро глядя на толстяка.
— Этот хитры
й еврей обдерет вас как липку, знаю я его! — Максуд пожевал мясистые губы, — Хорошо, 25% и до февраля.
— 25 и после нового года. Это окончательное предложение. — Квинт протянул руку Максуду, — По рукам?
— Ай, разорите вы старика Максуда! По рукам.
Они пожали руки и выпили за сделку.
***
Хамми, а точнее Пахом, драл в задницу очередную, уже четвёртую на сегодня, немолодую и не красивую снегурочку. Были ещё парочка целлюлитных белочек и Мальвина, но его хватало на их всех. С каждой новой женщиной силы его лишь возрастали. Он уже мог себя контролировать и не тратил всё семя, чтобы его хватало надолго.
Он видел, как по соседству пара мужчин в карнавальных костюмах имели в два ствола Кики. Она насаживалась умелой попкой на толстый чернявый член по самые коричневые яйца, пока другой долбил её глотку, заставляя девочку глухо мычать. Ещё в их комнате находилась Джи, которую одновременно драли в попку и киску, пока сама она вылизывала очередную мадам, готовя её к встрече с Пахомом. Эта будет последней для него на сегодня, и ей повезёт больше всех.
За перегородкой тоже слышались громкие звуки отчаянной оргии. Там остальные девочки и Рик ублажали своих клиентов.
Вдруг в помещении раздался шум, крики и пальба. В комнату ворвались люди в масках и с оружием. В соседней происходило нечто подобное.
— Всем лежать, мать вашу! — заорал самый здоровый налётчик.
«Сучий Соломон, таки выполнил свои угрозы!» — злобно подумал Пахом.
***
Рик обслужил своих клиентов и уже застёгивал ширинку, когда раздался шум облавы. Четыре крепких бугая в первую очередь скрутили Мари, пристегнув наручниками к дверной ручке. Видимо, их уже предупредили о её опасности. Герду и Сили они стреножили на полу, а клиентов загнали в угол. Рика, по всей видимости, они тоже приняли за клиента. Что ж, это было их роковой ошибкой.
В соседней комнате раздались дикий рёв, вопли, грохот и беспорядочная стрельба. Люди в масках отвлеклись на шум и Рик решил действовать. Он схватил со стола изящный серебряный нож для колки льда и ловко метнул его в самого крупного налётчика. Лезвие вошло чуть выше бронежилета, точно в горло. Человек захрипел и схватился за нож. Пока остальные не успели опомниться Рик перекатился кубарем по комнате к своей куртке, в которой лежал его ствол. Мужчина выдернул нож, из его шеи струёй брызнула кровь. Остальные трое начали палить в сторону гостей, превращая тела визжащих людей в кровавые ошмётки. Рик схватил свой пистолет-пулемёт и начал умелую стрельбу по лицам в масках. Спустя считанные секунды на полу лежало четыре конвульсирующих трупа в чёрных бронежилетах. Клиенты тоже были почти все мертвы. Лишь некоторые ещё хрипели в предсмертных муках. В соседней комнате шум уже тоже затих.
Рик начал освобождать девочек от наручников, когда в комнату вошёл ещё кто-то. Рик поднял голову и направил на него оружие. На пороге стоял Хамми, держащий в здоровенной руке оторванную голову в маске. Вся его страшная морда была залита кровью, он кроваво и хищно скалился. На теле было заметно несколько пулевых отверстий, но они, как казалось, нисколько не волновали его. Хамми швырнул голову об стену и прохрипел:
— Уходим.
***
— Да ты боец! — Хамми похлопал Рика по плечу, — А с виду и не скажешь!
— Ну что ты, я всегда таким был, — Рик был явно смущён таким вниманием к своей персоне.
— Ты всегда был бесполезным куском дерьма, Рик, — Джи продолжала смотреть в окно, любуясь бесконечными просторами степей Восточной Сатрапии, — я уже подумывала, не отдать ли тебя тентам, чтобы ослабить их.
— Ха-ха-ха! Очень смешно... — Рик обиженно надул губы.
— Да ладно, стрелок, ты молодец, пригодился в самый нужный момент! — Хамми снова потряс мальчика за плечи. — Не зря Квинт тебя обучал.
— Не зря, — Рик тяжело вздохнул, — только мы опять бежим.
— Не бежим, а идём к цели.
— К какой?
— Пока не знаю, но Квинт знает. У него чуйка, понимаешь.
— Херовая чуйка у него, — зло прошипела Джи.
Скоростной поезд мягко плыл по степным просторам, покрытым жёлтой травой и снегом, неся отряд на юг — в город Сарыш.