Дверь. Часть вторая. Глава третья.
Часть вторая. Коло обернулось.
Глава третья.
Света швырнула кику. Жест отчаянья, не более. Легкая береста все же долетела в старца, неуловимым вскидом клюки, он обвел её вокруг себя, и она потерялась где-то за его спиной.
От бессилия брызнули слезы. С мольбой, Светлана послала Змею сигнал SOS, но осталась без ответа. Мудрый Каа — как старый и глухой удав, грелся на солнышке, во дворе. Неужели он был ещё и слепым? Светка же остановила время! Море волнуется раз. Море волнуется два. Море волнуется три! Адепты Большого Хлыста застыли, в удачных или неудачных позах, но застыли...
— Привет, сестренка! — поговорил старец, ладонью, словно лезвием бритвы, убирая бороду. — Ты прямо на двенадцать лет выглядишь. Совсем худенькая стала. Здесь девушки твоего возраста крупнее, мясистее. Измотал тебя Полоз, таская во времени.
Света открыла рот. Единственное, что она сейчас понимала — Конец Света откладывался. Точнее, она ничего не понимала! Перед ней стоял мужчина, пусть не старец, пусть без бороды, но старше её лет на десять! В чертах Владимира Света уловила нечто от младшего братишки, но его виски серебрила седина. И руки, — пальцы! В жесткой сцепке они держали клюку, словно персты монаха Шаолиня шест Якши. Уверены были не только движения, но и взор.
— Вов... чё... нок?!!..
— Так и будешь сидеть? Не обнимешь?
— Господи, Вовчёнок!!!
Света кинулась в объятья брата. Пока она летела в радостном прыжке, Владимир успел откинуть клюку. Принял её на руки — крутанул вокруг себя. Ладошкой, обследовав брови, нос и вернувшись снова ко лбу, она толкнула его, пальчиком, выше переносицы.
— Кун-фу, да! Ладно, отпускай. Я и так из-за тебя чуть-чуть сикнула! Самую малость, но... Слушай, а две рубахи бывают просто не заменимы.
— Светка! Све...ее...тка! Как я соскучился! А раньше ты была скромнее! Таких слов, я от тебя не слышал...
— А то. Раньше ты кем был?! Мальчишкой! Угрястым тинэйджером. А сейчас — ух! Прямо дух захватило! Отпускай, да рассказывай...
Владимир поставил её на ноги.
— То, что меня в Китай закинуло, тебе известно?..
— Ага. Читала послание сестрам Костровым от Русского Географического общества. Это ты оттудова вывез?
— Что?
Света сморщила носик, почесала его кончик ладошкой, как бы в паузе, и показала пальчиком на кровать, где за балдахином возлежала силиконовая кукла.
— Это!.. Ну, когда ты был подростком, я подозревала, что у тебя могли быть фантазии, иногда, под подушкой журнальчики находила и всё такое, но это! Давай, колись, братишка, зачем она тебе, сейчас-то? Полный двор адепток! Любая согреет!
— Так тебе о Китае рассказывать или...
— Сначала об «или». Про ЭТО! Китай подождет!
— Кукла...
— Я не слепая!
— Света, ты воспитываешь меня?..
— Пытаюсь. Как-никак, я старшая сестра! Имею право!
— Неуверен...
— В том, что я старшая, что сестра? Или в том, что имею право?!
— Не уверен, что надо воспитывать.
— А в зыбке? Моя племяшка качается?
— Много вопросов и, как всегда, следующий противоречит предыдущему. На все нужно отвечать?
— А то!..
Послышались шаги, Света прислушалась. Слух её не обманывал, в светёлку кто-то поднимался. Она бросила быстрый взгляд на колыбель — зыбка плавно бороздила воздух под бормотания ребенка.
— Я что время не остановила? — удивилась она.
— Остановила, — ответил Полоз.
— А Змеюшка! Соизволили! Но, зыбка-то качается!
— Взгляни лучше на небо, Свет, — проговорил Владимир, приятельски кивнув Змею и подходя к окну.
Светлана подняла взор, такого она ещё не видела. В безоблачных небесах, к западу, висело солнце, а на востоке взошла полная луна. Между двух светил, огоньками, раскинулась звездная карта Северного полушария. Ярко светила Полярная звезда, — ковши Большой и Малой Медведиц, меж ними змеей тянулось созвездие Дракона.
— Ух, ты! Какая красота!
Света подскочила к зыбке, взяла из колыбели девочку.
— Посмотри...
Ребенок снова протянул к небу пальчик.
— Ма...
— Большая Медведица или Малая? — спросила Света.
Девочка лишь тянула руку и булькала губами:
— Ма...
— Одно понятно, что не Дракон! Он скорее па... Дракон, он же Змий! Господи, так это ты, Змеюшка, метешь хвостом между Медведицами?! — Света обернулась к Полозу с вопросом во взгляде и выдала: — Ух, какой проказник, а!
— У астрономов Земли, я значусь всего лишь звездой созвездия Дракона под HIP 56948 без названия. Точная копия земного Светила и это единственное отличие звезды от других, не названых, с номерами как у зеков. Да и ту откроют только в седьмом году двадцать первого столетия.
— Бедный Змей! Непризнанное Светило! Как люди не благодарны. Да ладно, не переживай! Сарматки-то тебя и такого знают и любят...
— Я и не переживаю...
— А ковшики? Их-то люди ещё в древности признавали...
— Признавали. Две Медведицы. Греки их называли Большая — нимфа Мелисса, и Малая — нимфа Киносура, — ответил Полоз. — Киносура — хвост собаки!
— Ах, вот кто твоя ма! — Света, слегка, подкинула девочку, — Хвостик собачки!
— Мудро, ничего не скажешь, — подытожил Змей.
Света задумалась, сузила зрачки...
— Хвостик! Собачка! Что-то я не поняла, мальчики! Колитесь, чей ребенок! И от кого?!
— Не наш! — дружно открестились они.
— Его Кит принес, — добавил Владимир.
— Да, это Кит! — подтвердил Змей.
— Кит? А где он его взял? В капусте?! Только не жмите мне тут плечами!
Брат переглянулся с Полозом...
— Говори ты. Я, вроде как, и не знаю! — пробурчал Змей.
— Ребенка, вместе с силиконовой куклой, принес Кит, Елизар Чудинов, — ответил братишка. — Сказал — Версония...
— Верка?!
— Она.
Света всмотрелась в улыбающуюся девочку. Беленькие кудряшки, пухленькие щечки, глазки пуговками. В маленьком ангелочке тяжело было узнать подругу из детдома — оторву Верку, Рыжую Соньку. Версония выполнила своё обещание, перекрасилась в мадам Жемчугову, правда до мадам ей было ещё далеко.
— Верка! Да!..
Мужчины дружно кивнули.
— Ладно, поверила! Допустим, этот ангелочек — Верка! Но, Вовка, откуда ты про Кита знаешь?! Змей, объясни!
— Познакомься, Света... — ответил Полоз.
— Издеваешься? — оборвала она его. — Я брата не знаю!
— И всё же, познакомься снова. Волк!
— Кто?!!
— Волк...
Покачивая ребенка, Светка обошла Хранителя Белого Угла Неба. Осмотрела.
— Так ты мне родственник или нет?
— Я брат княгинь Версофии и Ольги Костровых, Владимир Павлович Костров, — Волк элегантно поклонился. — Моя отправная точка в Коло одна тысяча восемьсот пятнадцатое — именно в этот год я родился. В девяносто девятом двадцатого столетия ты подарила мне шашку с клеймом Волка.
— Совсем запутали, мальчики! Выходит, когда я — детдомовка Светка Переверзева, будучи в кинотеатре, на глазах у Голесницкого сунула в искривленные пальцы брата, — который получается мне и не родственник, выигранную шашку, я посветила князя Кострова в Хранители Белого Угла Неба?!
— Именно, — подтвердил Змей.
— Ну, знаете! В книгах об инициациях, я по-другому читала. Рыцарский мальчишник. Виват! Виват! Пиратские песни, вино рекой, кровь девственниц...
— Кровь девственниц подождет, — остановил её Полоз.
— Это как подождет?! — Светка бросила огненный взор на охальника. — А чего ты, Змеюшка, тогда в усадьбе, отправил Волка в свой кабинет, глазеть на библиотеку, а?!
— Тогда он не был Хранителем...
— Сон про не сон?
— Типа того...
— Свет, не переживай, — проговорил Волк, успокаивая, — для меня ты, как сестра. Мы же выросли вместе...
— Ага, вместе. Осталось только выяснить где? В имении или детдоме.
— Это относительно, Света, — ответил Полоз.
— Всё!!! Проехали! Мальчики, включайте время. Верка кушать хочет. Нужно сгонять за питанием в детскую кухню. В семидесятые годы двадцатого века неплохо кормили малышей, настоящим грудным молоком. Ну, кто пойдет?
> — Может, кормилицу найдем? — предположил Змей.
— Не подходит. Во-первых — кормилица быстро привяжется к ребенку. А во-вторых — в этом возрасте разнообразие в питании малышке очень вредно. Верке надо привыкать к пище двадцатого века.
— Это почему же двадцатого? — поинтересовался Волк
Света вздохнула.
— Ее ждет детдом. Итак, кто сбегает?
— Я — вызвался Хранитель Белого Угла.
— Он... — подтвердил Полоз.
— Давай ты, Вовка, — сделала она выбор.
Хранитель Белого Угла Неба взял клюку и растворился.
— Так, Змей! И чего ещё я не знаю! — положив дитё в колыбель, Светка, по-семейному подпирая бока кулачками, напустилась на него. — Старец хлыстов Владимир, Вовка, Волк, Хранитель — просто Брюс Ли какой-то!
— Пока Русское Географическое общество разыскивало князя Кострова в Китае, при дворе императора династии Цин, Волк долго время обучался боевым искусствам на горе Суншань. Только было это при династии Тан. Вилка во времени этак в двенадцать столетий. В шестьсот двадцатом году, на закате династии Вэй, тринадцать монахов Шаолиня помогли основателю новой династии Тан — Ли Шиминю, придти к власти. Князь Костров бы двенадцатым монахом, Елизар Чудинов — седьмым. В шаолиньском монастыре Кит Волка и отыскал.
— А это? — Света указала на куклу. — В монастыре, монахам в награду за доблесть выдают?! Чтобы не скучали между мордобоями.
Полоз сделал невинное лицо и брякнул:
— Возможно. Я пострига не принимал...
— Вот, Змеюшка, возьму и всё сарматкам расскажу! Пусть знают, какого извращенца обожают и кому покланяются.
— Боюсь, они тебя не поймут.
— Женщина женщину всегда поймет! Конечно, если захочет. Теперь дальше. Если я посвятила Волка в Хранители, зачем ему клюка?
— Ты забыла Света, что шашка с рукоятью из кости мамонта до сего дня находится у тебя. Ты не отдала её Волку. Пришлось князю обучаться гун-фу, — работе человека.
— Фу — означает человек?
— Да иероглиф «фу» означает человека. «Гун» — работа.
— Надо же! Больше не буду говорить Сапфиру на овсяные пуки — «фу»! С его обжорством можно и все человечество профукать.
— Ты пользуешься многими иероглифами Китая, но не знаешь о них...
— К примеру?
— Воробей...
— И что?
— Ху-ий-ня...
— Змей, фи!.. Этим я не пользуюсь! Постой, а «фи»?
— «Фи» — это фи...
— Ладно, рассказывай дальше.
— Гун-фу или, правильней, у-и — достижение, мастерство, приобретенное в процессе упорной работы за длительный промежуток времени. В том числе и в искусстве владения своим телом, разумом, энергией, с целью получения превосходства в рукопашном бою. Достижение, которым Волк владеет в совершенстве.
Света ещё многое хотела спросить, но появился Хранитель Белого Угла Неба. Сформировался в светелке прямо из воздуха с картонным ящиком, плотно упиханным бутылочками грудного молока, резиновыми сосочками кверху.
— Господи, Вовка! Ты чего — целый роддом подоил?
— С запасом. Путь же не ближний...
— И чему только тебя монахи на священной горе Суншань учили, бестолочь! — взяв одну бутылочку и согрев в руке до необходимой температуры, проворчала Светка. — Разум, энергия с целью получения превосходства! А не знаешь, что молоко ребенку каждый день свежее нужно. С запасом! Ты бы еще елку, шаров стеклянных, апельсин и конфет «Мишка на севере» к Новому году захватил! На вырост. До указа Петра Великого о переходе на Григорианский календарь, обязательного празднования начала года первого января, совсем ведь ерунда осталась.
Света пристроила ребенка на левую руку, облизала соску и сунула ей в рот.
— Прямо Мадонна! — проговорил Змей.
— Ага, с бутылкой! — согласился Волк.
— Да! С бутылкой не очень, согласен...
— А ну, зоопарк, смирно! А то сейчас сами кормить будете! Между прочим, ваша отмашка на Кита не убедительна. Но, отложим выяснение до его появления.
Хранители предпочли промолчать.
— Кстати, когда он объявится? — спросила Света.
— Кит будет с нами, когда под Глашей запылает костер, — спокойно ответил Волк.
— Совсем сдурели, животные?!
— Закон Времени, — не согласился с ней Хранитель Белого Угла Неба. — То, что было или только будет нельзя изменить.
— Это я уже слышала. Вон, — от Змея. Новые идеи есть?
— Есть...
Волк подошел к силиконовой кукле и любовно обнял.
— Вовка! Это уже далеко не ново!
Хранитель Белого Угла Неба подмигнул Хранителю Желтого, доводя Светку до точки кипения. Если бы у неё на руках не было ребенка, неизвестно чем бы это кончилось. В ответ Полоз моргнул Волку. Тот нежно взял куклу за шею и наклонил.
Синди оказалась говорящей. Произнесла: «...Углы на Небе проявятся, когда шестеры перевернутся в девяты, и придет Хранитель». Волк ещё раз её наклонил и снова она изрекла: «...Углы на Небе проявятся, когда шестеры перевернутся в девяты, и придет Хранитель». Проговорила голосом Глаши.
— Правильно, Глашенька, — Волк погладил куклу и положил обратно на кровать. — Умница! Жаль, такую красоту сожгут.
— Так это! — Света положила насытившегося ребенка в зыбку, и подошла. — Это Глаша, а не Синди.
— Ага, — ответили Хранители, как двое из ларца, неодинаковых с лица.
— Дальтоники!!! Она же шатенка!!!
— Такую купил, не успел перекрасить, — ответил Волк. — Но краску для волос, я, сейчас, прихватил. Пришлось в девяностые заглянуть. Завтра и займусь.
— Нетушки, сама перекрашу. Оставлять куклу для интима наедине со зверинцем, думаю, опасно. Глаша-два, должна умереть девственницей. Я сказала!
— Хау! — добавил Змей.
— Вовка, — Света сотворила масленое, лисичкой, личико, — махнемся игрушками?
— Не знаю. А что у тебя есть?
— Вот и есть! Ты мне куклу, а я тебе саблю.
— Саблю?!!
— Ага. На колено можешь не вставать. Мы так, по-домашнему, твою инаугурацию обстряпаем.
Светлана подошла к Змею, загадочно улыбнулась и протянула вверх кулачек. В тот же момент, в её и в руке Змея блеснули шашки, скрещиваясь.
Светка повернулась к брату и пропела:
«По воле рока так случилось,
Иль это нрав у нас таков?
Зачем троим, скажи на милость,
Такое множество врагов?»
В унисон ей, Полоз добавил:
«Но на судьбу не стоит дуться.
Там у других вдали, бог весть,
А здесь у нас враги найдутся.
Была бы честь, была бы честь»...
Личико Светки разрумянилось, и она добавила:
— Поняли, зверье мое? Была бы честь!
— Ага, — кивнули Хранители, как двое из ларца, неодинаковых с лица.
— Лови клинок, Вовчёнок! — Света кинула брату шашку с клеймом — три тройки и мордашка волка — Теперь она твоя! А Глаша-два — моя! Договорились? Мальчикам оружие, девочкам куклы. Так будет правильно!
Шашка пролетела по воздуху, мимо рук Хранителя Белого Угла Неба, и, на распахнутых глазах дарительницы, была готова упасть на пол, — бесславно звякнуть. Когда она была в пяти сантиметрах от половицы, Волк извернулся, оперся на левую ладонь, подсунул под рукоять правую и крепко сжал.
Через секунду, Владимир выплясывал, каблуками сапог отбивая барабанную дробь, положив лезвие шашки на правое плечо и вытянув левую руку немного согнув в локте.
Змей лихо посвистывал, и, крепко хлопая в ладони, пел:
Ой да, да ой да!
Ой, да ой!
Ой, да, да ой да!
Ой, да ой!
Шашка замелькала над головой Волка, растворяясь в быстроте движений...
— Ну, вы даете, мальчишки! — восхищенно воскликнула Света. — Имейте совесть! На мне две рубашки, а не три!
— Хороша сабля! — ответил Волк.
— Кукла моя?!
— Твоя, Светка, твоя! — согласились они в один голос.
Ой, да, да ой да!
Ой, да ой!..
— Жаль, Кита нет! Втроем мы бы ещё не так отплясывали, — крикнул Змей, переходя на присядку, выкидывая коленца, — Жги, Волк! Жги!..
В Сионской горнице послышались заунывные песнопения хлыстов. Адепты старца Владимира ожили, на дворе забегала кликуша Дуся. Время пошло своим чередом...
Глава третья.
Света швырнула кику. Жест отчаянья, не более. Легкая береста все же долетела в старца, неуловимым вскидом клюки, он обвел её вокруг себя, и она потерялась где-то за его спиной.
От бессилия брызнули слезы. С мольбой, Светлана послала Змею сигнал SOS, но осталась без ответа. Мудрый Каа — как старый и глухой удав, грелся на солнышке, во дворе. Неужели он был ещё и слепым? Светка же остановила время! Море волнуется раз. Море волнуется два. Море волнуется три! Адепты Большого Хлыста застыли, в удачных или неудачных позах, но застыли...
— Привет, сестренка! — поговорил старец, ладонью, словно лезвием бритвы, убирая бороду. — Ты прямо на двенадцать лет выглядишь. Совсем худенькая стала. Здесь девушки твоего возраста крупнее, мясистее. Измотал тебя Полоз, таская во времени.
Света открыла рот. Единственное, что она сейчас понимала — Конец Света откладывался. Точнее, она ничего не понимала! Перед ней стоял мужчина, пусть не старец, пусть без бороды, но старше её лет на десять! В чертах Владимира Света уловила нечто от младшего братишки, но его виски серебрила седина. И руки, — пальцы! В жесткой сцепке они держали клюку, словно персты монаха Шаолиня шест Якши. Уверены были не только движения, но и взор.
— Вов... чё... нок?!!..
— Так и будешь сидеть? Не обнимешь?
— Господи, Вовчёнок!!!
Света кинулась в объятья брата. Пока она летела в радостном прыжке, Владимир успел откинуть клюку. Принял её на руки — крутанул вокруг себя. Ладошкой, обследовав брови, нос и вернувшись снова ко лбу, она толкнула его, пальчиком, выше переносицы.
— Кун-фу, да! Ладно, отпускай. Я и так из-за тебя чуть-чуть сикнула! Самую малость, но... Слушай, а две рубахи бывают просто не заменимы.
— Светка! Све...ее...тка! Как я соскучился! А раньше ты была скромнее! Таких слов, я от тебя не слышал...
— А то. Раньше ты кем был?! Мальчишкой! Угрястым тинэйджером. А сейчас — ух! Прямо дух захватило! Отпускай, да рассказывай...
Владимир поставил её на ноги.
— То, что меня в Китай закинуло, тебе известно?..
— Ага. Читала послание сестрам Костровым от Русского Географического общества. Это ты оттудова вывез?
— Что?
Света сморщила носик, почесала его кончик ладошкой, как бы в паузе, и показала пальчиком на кровать, где за балдахином возлежала силиконовая кукла.
— Это!.. Ну, когда ты был подростком, я подозревала, что у тебя могли быть фантазии, иногда, под подушкой журнальчики находила и всё такое, но это! Давай, колись, братишка, зачем она тебе, сейчас-то? Полный двор адепток! Любая согреет!
— Так тебе о Китае рассказывать или...
— Сначала об «или». Про ЭТО! Китай подождет!
— Кукла...
— Я не слепая!
— Света, ты воспитываешь меня?..
— Пытаюсь. Как-никак, я старшая сестра! Имею право!
— Неуверен...
— В том, что я старшая, что сестра? Или в том, что имею право?!
— Не уверен, что надо воспитывать.
— А в зыбке? Моя племяшка качается?
— Много вопросов и, как всегда, следующий противоречит предыдущему. На все нужно отвечать?
— А то!..
Послышались шаги, Света прислушалась. Слух её не обманывал, в светёлку кто-то поднимался. Она бросила быстрый взгляд на колыбель — зыбка плавно бороздила воздух под бормотания ребенка.
— Я что время не остановила? — удивилась она.
— Остановила, — ответил Полоз.
— А Змеюшка! Соизволили! Но, зыбка-то качается!
— Взгляни лучше на небо, Свет, — проговорил Владимир, приятельски кивнув Змею и подходя к окну.
Светлана подняла взор, такого она ещё не видела. В безоблачных небесах, к западу, висело солнце, а на востоке взошла полная луна. Между двух светил, огоньками, раскинулась звездная карта Северного полушария. Ярко светила Полярная звезда, — ковши Большой и Малой Медведиц, меж ними змеей тянулось созвездие Дракона.
— Ух, ты! Какая красота!
Света подскочила к зыбке, взяла из колыбели девочку.
— Посмотри...
Ребенок снова протянул к небу пальчик.
— Ма...
— Большая Медведица или Малая? — спросила Света.
Девочка лишь тянула руку и булькала губами:
— Ма...
— Одно понятно, что не Дракон! Он скорее па... Дракон, он же Змий! Господи, так это ты, Змеюшка, метешь хвостом между Медведицами?! — Света обернулась к Полозу с вопросом во взгляде и выдала: — Ух, какой проказник, а!
— У астрономов Земли, я значусь всего лишь звездой созвездия Дракона под HIP 56948 без названия. Точная копия земного Светила и это единственное отличие звезды от других, не названых, с номерами как у зеков. Да и ту откроют только в седьмом году двадцать первого столетия.
— Бедный Змей! Непризнанное Светило! Как люди не благодарны. Да ладно, не переживай! Сарматки-то тебя и такого знают и любят...
— Я и не переживаю...
— А ковшики? Их-то люди ещё в древности признавали...
— Признавали. Две Медведицы. Греки их называли Большая — нимфа Мелисса, и Малая — нимфа Киносура, — ответил Полоз. — Киносура — хвост собаки!
— Ах, вот кто твоя ма! — Света, слегка, подкинула девочку, — Хвостик собачки!
— Мудро, ничего не скажешь, — подытожил Змей.
Света задумалась, сузила зрачки...
— Хвостик! Собачка! Что-то я не поняла, мальчики! Колитесь, чей ребенок! И от кого?!
— Не наш! — дружно открестились они.
— Его Кит принес, — добавил Владимир.
— Да, это Кит! — подтвердил Змей.
— Кит? А где он его взял? В капусте?! Только не жмите мне тут плечами!
Брат переглянулся с Полозом...
— Говори ты. Я, вроде как, и не знаю! — пробурчал Змей.
— Ребенка, вместе с силиконовой куклой, принес Кит, Елизар Чудинов, — ответил братишка. — Сказал — Версония...
— Верка?!
— Она.
Света всмотрелась в улыбающуюся девочку. Беленькие кудряшки, пухленькие щечки, глазки пуговками. В маленьком ангелочке тяжело было узнать подругу из детдома — оторву Верку, Рыжую Соньку. Версония выполнила своё обещание, перекрасилась в мадам Жемчугову, правда до мадам ей было ещё далеко.
— Верка! Да!..
Мужчины дружно кивнули.
— Ладно, поверила! Допустим, этот ангелочек — Верка! Но, Вовка, откуда ты про Кита знаешь?! Змей, объясни!
— Познакомься, Света... — ответил Полоз.
— Издеваешься? — оборвала она его. — Я брата не знаю!
— И всё же, познакомься снова. Волк!
— Кто?!!
— Волк...
Покачивая ребенка, Светка обошла Хранителя Белого Угла Неба. Осмотрела.
— Так ты мне родственник или нет?
— Я брат княгинь Версофии и Ольги Костровых, Владимир Павлович Костров, — Волк элегантно поклонился. — Моя отправная точка в Коло одна тысяча восемьсот пятнадцатое — именно в этот год я родился. В девяносто девятом двадцатого столетия ты подарила мне шашку с клеймом Волка.
— Совсем запутали, мальчики! Выходит, когда я — детдомовка Светка Переверзева, будучи в кинотеатре, на глазах у Голесницкого сунула в искривленные пальцы брата, — который получается мне и не родственник, выигранную шашку, я посветила князя Кострова в Хранители Белого Угла Неба?!
— Именно, — подтвердил Змей.
— Ну, знаете! В книгах об инициациях, я по-другому читала. Рыцарский мальчишник. Виват! Виват! Пиратские песни, вино рекой, кровь девственниц...
— Кровь девственниц подождет, — остановил её Полоз.
— Это как подождет?! — Светка бросила огненный взор на охальника. — А чего ты, Змеюшка, тогда в усадьбе, отправил Волка в свой кабинет, глазеть на библиотеку, а?!
— Тогда он не был Хранителем...
— Сон про не сон?
— Типа того...
— Свет, не переживай, — проговорил Волк, успокаивая, — для меня ты, как сестра. Мы же выросли вместе...
— Ага, вместе. Осталось только выяснить где? В имении или детдоме.
— Это относительно, Света, — ответил Полоз.
— Всё!!! Проехали! Мальчики, включайте время. Верка кушать хочет. Нужно сгонять за питанием в детскую кухню. В семидесятые годы двадцатого века неплохо кормили малышей, настоящим грудным молоком. Ну, кто пойдет?
> — Может, кормилицу найдем? — предположил Змей.
— Не подходит. Во-первых — кормилица быстро привяжется к ребенку. А во-вторых — в этом возрасте разнообразие в питании малышке очень вредно. Верке надо привыкать к пище двадцатого века.
— Это почему же двадцатого? — поинтересовался Волк
Света вздохнула.
— Ее ждет детдом. Итак, кто сбегает?
— Я — вызвался Хранитель Белого Угла.
— Он... — подтвердил Полоз.
— Давай ты, Вовка, — сделала она выбор.
Хранитель Белого Угла Неба взял клюку и растворился.
— Так, Змей! И чего ещё я не знаю! — положив дитё в колыбель, Светка, по-семейному подпирая бока кулачками, напустилась на него. — Старец хлыстов Владимир, Вовка, Волк, Хранитель — просто Брюс Ли какой-то!
— Пока Русское Географическое общество разыскивало князя Кострова в Китае, при дворе императора династии Цин, Волк долго время обучался боевым искусствам на горе Суншань. Только было это при династии Тан. Вилка во времени этак в двенадцать столетий. В шестьсот двадцатом году, на закате династии Вэй, тринадцать монахов Шаолиня помогли основателю новой династии Тан — Ли Шиминю, придти к власти. Князь Костров бы двенадцатым монахом, Елизар Чудинов — седьмым. В шаолиньском монастыре Кит Волка и отыскал.
— А это? — Света указала на куклу. — В монастыре, монахам в награду за доблесть выдают?! Чтобы не скучали между мордобоями.
Полоз сделал невинное лицо и брякнул:
— Возможно. Я пострига не принимал...
— Вот, Змеюшка, возьму и всё сарматкам расскажу! Пусть знают, какого извращенца обожают и кому покланяются.
— Боюсь, они тебя не поймут.
— Женщина женщину всегда поймет! Конечно, если захочет. Теперь дальше. Если я посвятила Волка в Хранители, зачем ему клюка?
— Ты забыла Света, что шашка с рукоятью из кости мамонта до сего дня находится у тебя. Ты не отдала её Волку. Пришлось князю обучаться гун-фу, — работе человека.
— Фу — означает человек?
— Да иероглиф «фу» означает человека. «Гун» — работа.
— Надо же! Больше не буду говорить Сапфиру на овсяные пуки — «фу»! С его обжорством можно и все человечество профукать.
— Ты пользуешься многими иероглифами Китая, но не знаешь о них...
— К примеру?
— Воробей...
— И что?
— Ху-ий-ня...
— Змей, фи!.. Этим я не пользуюсь! Постой, а «фи»?
— «Фи» — это фи...
— Ладно, рассказывай дальше.
— Гун-фу или, правильней, у-и — достижение, мастерство, приобретенное в процессе упорной работы за длительный промежуток времени. В том числе и в искусстве владения своим телом, разумом, энергией, с целью получения превосходства в рукопашном бою. Достижение, которым Волк владеет в совершенстве.
Света ещё многое хотела спросить, но появился Хранитель Белого Угла Неба. Сформировался в светелке прямо из воздуха с картонным ящиком, плотно упиханным бутылочками грудного молока, резиновыми сосочками кверху.
— Господи, Вовка! Ты чего — целый роддом подоил?
— С запасом. Путь же не ближний...
— И чему только тебя монахи на священной горе Суншань учили, бестолочь! — взяв одну бутылочку и согрев в руке до необходимой температуры, проворчала Светка. — Разум, энергия с целью получения превосходства! А не знаешь, что молоко ребенку каждый день свежее нужно. С запасом! Ты бы еще елку, шаров стеклянных, апельсин и конфет «Мишка на севере» к Новому году захватил! На вырост. До указа Петра Великого о переходе на Григорианский календарь, обязательного празднования начала года первого января, совсем ведь ерунда осталась.
Света пристроила ребенка на левую руку, облизала соску и сунула ей в рот.
— Прямо Мадонна! — проговорил Змей.
— Ага, с бутылкой! — согласился Волк.
— Да! С бутылкой не очень, согласен...
— А ну, зоопарк, смирно! А то сейчас сами кормить будете! Между прочим, ваша отмашка на Кита не убедительна. Но, отложим выяснение до его появления.
Хранители предпочли промолчать.
— Кстати, когда он объявится? — спросила Света.
— Кит будет с нами, когда под Глашей запылает костер, — спокойно ответил Волк.
— Совсем сдурели, животные?!
— Закон Времени, — не согласился с ней Хранитель Белого Угла Неба. — То, что было или только будет нельзя изменить.
— Это я уже слышала. Вон, — от Змея. Новые идеи есть?
— Есть...
Волк подошел к силиконовой кукле и любовно обнял.
— Вовка! Это уже далеко не ново!
Хранитель Белого Угла Неба подмигнул Хранителю Желтого, доводя Светку до точки кипения. Если бы у неё на руках не было ребенка, неизвестно чем бы это кончилось. В ответ Полоз моргнул Волку. Тот нежно взял куклу за шею и наклонил.
Синди оказалась говорящей. Произнесла: «...Углы на Небе проявятся, когда шестеры перевернутся в девяты, и придет Хранитель». Волк ещё раз её наклонил и снова она изрекла: «...Углы на Небе проявятся, когда шестеры перевернутся в девяты, и придет Хранитель». Проговорила голосом Глаши.
— Правильно, Глашенька, — Волк погладил куклу и положил обратно на кровать. — Умница! Жаль, такую красоту сожгут.
— Так это! — Света положила насытившегося ребенка в зыбку, и подошла. — Это Глаша, а не Синди.
— Ага, — ответили Хранители, как двое из ларца, неодинаковых с лица.
— Дальтоники!!! Она же шатенка!!!
— Такую купил, не успел перекрасить, — ответил Волк. — Но краску для волос, я, сейчас, прихватил. Пришлось в девяностые заглянуть. Завтра и займусь.
— Нетушки, сама перекрашу. Оставлять куклу для интима наедине со зверинцем, думаю, опасно. Глаша-два, должна умереть девственницей. Я сказала!
— Хау! — добавил Змей.
— Вовка, — Света сотворила масленое, лисичкой, личико, — махнемся игрушками?
— Не знаю. А что у тебя есть?
— Вот и есть! Ты мне куклу, а я тебе саблю.
— Саблю?!!
— Ага. На колено можешь не вставать. Мы так, по-домашнему, твою инаугурацию обстряпаем.
Светлана подошла к Змею, загадочно улыбнулась и протянула вверх кулачек. В тот же момент, в её и в руке Змея блеснули шашки, скрещиваясь.
Светка повернулась к брату и пропела:
«По воле рока так случилось,
Иль это нрав у нас таков?
Зачем троим, скажи на милость,
Такое множество врагов?»
В унисон ей, Полоз добавил:
«Но на судьбу не стоит дуться.
Там у других вдали, бог весть,
А здесь у нас враги найдутся.
Была бы честь, была бы честь»...
Личико Светки разрумянилось, и она добавила:
— Поняли, зверье мое? Была бы честь!
— Ага, — кивнули Хранители, как двое из ларца, неодинаковых с лица.
— Лови клинок, Вовчёнок! — Света кинула брату шашку с клеймом — три тройки и мордашка волка — Теперь она твоя! А Глаша-два — моя! Договорились? Мальчикам оружие, девочкам куклы. Так будет правильно!
Шашка пролетела по воздуху, мимо рук Хранителя Белого Угла Неба, и, на распахнутых глазах дарительницы, была готова упасть на пол, — бесславно звякнуть. Когда она была в пяти сантиметрах от половицы, Волк извернулся, оперся на левую ладонь, подсунул под рукоять правую и крепко сжал.
Через секунду, Владимир выплясывал, каблуками сапог отбивая барабанную дробь, положив лезвие шашки на правое плечо и вытянув левую руку немного согнув в локте.
Змей лихо посвистывал, и, крепко хлопая в ладони, пел:
Ой да, да ой да!
Ой, да ой!
Ой, да, да ой да!
Ой, да ой!
Шашка замелькала над головой Волка, растворяясь в быстроте движений...
— Ну, вы даете, мальчишки! — восхищенно воскликнула Света. — Имейте совесть! На мне две рубашки, а не три!
— Хороша сабля! — ответил Волк.
— Кукла моя?!
— Твоя, Светка, твоя! — согласились они в один голос.
Ой, да, да ой да!
Ой, да ой!..
— Жаль, Кита нет! Втроем мы бы ещё не так отплясывали, — крикнул Змей, переходя на присядку, выкидывая коленца, — Жги, Волк! Жги!..
В Сионской горнице послышались заунывные песнопения хлыстов. Адепты старца Владимира ожили, на дворе забегала кликуша Дуся. Время пошло своим чередом...