Джунгли
Из заметок.
«Мы не можем утверждать, что на территории Африки нами изучено абсолютно все, особенно это касается той ее части, что покрыта джунглями. Поэтому я допускаю мысль, что...»
«Экспедиция Джонсона рассказывает странные вещи. О летающих обезьянах, что внезапно взлетели у них из-под ног...»
Крепкая ткань рвалась, неохотно уступая грубой силе. Глория ещё раз дернулась, но это опять не принесло ей никаких результатов. Обезьяны, что держали ее, похоже, даже не напряглись. Вожак окинул взглядом обнажившуюся грудь. Его вид напоминал ребенка, которому дали новую игрушку, а он не знает, что с ней делать. Он протянул лапу и погладил правую выпуклость Глории. Девушка всхлипнула. — Пожалуйста, — попросила она. Обезьяна недоуменно уставилась на нее, человеческую речь она не понимала, затем, глядя в глаза пленнице, ущипнула ее за сосок. Девушка пискнула. Обезьяне это, похоже, понравилось, и она ущипнула сосок еще раз, вызвав новый писк. Летуны оживились. Сразу несколько лап принялись тискать грудь Глории, особое внимание уделяя соскам. Их щипки заставили столбики сосков встать торчком и затвердеть. Глория всегда смущалась из-за того, что в возбужденном состоянии ее соски были непропорционально длинными, но, похоже, летунов это только больше раззадорило. Соски девушки дергались в разные стороны, щипались, выкручивались, мялись. Из-за своей длины, в какой то момент правый сосок щипали сразу две лапы.
Рык вожака прекратил эти ласки. Все расступились, и обезьяна еще раз внимательно посмотрела на полную грудь и длинные соски. Она что-то удовлетворенно рыкнула и высунула язык. Тот оказался длинным, узким и раздвоенным на конце. Девушке стало плохо. Обезьяна пригнула голову, и длинный язык обвился вокруг башенки на конце груди. — Не надо, — пропищала Глория. Обезьяны недоуменно уставились на неё, а вожак обхватил ее грудь своими плотными губами и начал сосать.
— АААА! — с недоумением вожак оторвался от одной груди и припал к другой. На этот раз он сосал более яростно, а язык во рту не переставал терзать сосок не на мгновение. Наконец он опять оторвался от девушки, и что-то проговорил своим соплеменникам. Те переглянулись. Вожак с обиженным выражением рванул на жертве остатки одежды и оставил ее совершенно голенькой.
Непроизвольно руки Глории рванулись, чтобы прикрыть наготу, но ее стража никуда не делась, руки держались крепко. — Прошу вас, не надо, отпустите меня, пожаааалуйста, — умоляла девушка. Не обращая внимания на ее мольбы, вожак принялся изучать темный треугольник ее промежности. Девушка сжала ноги, но обезьяна со спины тут же развела их в стороны по рыку вожака. А тот подергал за короткие волосы аккуратно подстриженный лобок и, опустив руку к своему паху, подергал волосы там. Не удовлетворившись, он еще раз, теперь больнее начал дергать девушку за волосы между ног. Та уже не сопротивлялась и стонала только губами, словно смирившись со своей участью. Удовлетворившись этим занятием, вожак просунул лапу между ног девушки и потрогал ее промежность. Погладил ее. Подергал клитор. Изучил складки. Погрузил пальцы внутрь. Сначала чуть-чуть, потом сильнее. Глория не могла сказать, сколько это продолжалось, но природа взяла свое и она увлажнилась. Вожак оживился. Вынул пальцы из влагалища и поднес ко рту, осторожно лизнул. Что-то пролаял своим, те оживились и потянулись вперед. Вожак рыкнул и те отступили, после чего главный высунул язык и просунул его между ног девушки, полизал складки, клитор, после, уверенно проник внутрь и заскользил там. Он жадно впитывал влагу... похоже этот нектар пришелся ему по вкусу. Тело пленницы содрогалось, но на этот раз от противоестественного удовольствия, что доставлял ей этот нечеловеческий язык.
— аааАА! — стонала она, уже не совсем осознавая реальность. Ее бедра сами ускорили темп навстречу движениям летучего существа. Барьеры цивилизации рушились из-за ее удаленности и животных ласк. Желание сопротивляться слабело с каждым движением. А что-то дикое и первобытное поднималось из глубин сознания. Какая-то древняя истина, инстинкт сохранения, что возвел наших предков над животным состоянием. Обострившееся чутье, заглушенное годами сытой цивилизованной жизни, начало нашептывать девушке значение происходящего и правильные действия.
Вожак, наконец, насытился, а, может быть, устал; Глория к тому времени кончила несколько раз. Он отошел в сторону и присел на корточки. Его язык слизывал остатки влаги с губ. Остальные создания, а их было четверо, не считаю державших руки и ноги, неуверенно подошли к девушке. Но рыка вожака не последовало. Тогда один из них несмело коснулся соска девушки. А другой густой, аккуратной шерстки на лобке. На этот раз их руки были встречены с большим вниманием. — Да, — прошептала Глория одними губами. Лапы уже привычно заскользили по ее груди и изучающе по промежности. Их неумелые, грубые и резкие касания заставляли тело девушки изнемогать от возбуждения. Мысли о постыдности происходящего не возникало. Что такое стыд так далеко от привычных норм и укладов? Кто обвинит ее в непотребстве? Да и что непотребного в том, чтобы получить удовольствия от странных существ, где ключевым словом является «удовольствие», а не «странные существа». Их языки принялись помогать лапам.
Два рта прижались к груди. Соски от постоянного теребения сладостно пульсировали. Тот кто держал ее ноги разведенными, видимо почувствовал изменение в ее настроении и отпустил их. Она не стала сводить ножки вместе, а только посмотрела на того, кто держал ее правую руку. Взглядом она показала вниз, на свое тело, где, мешая друг другу трудились лапы и языки его сородичей.
Обезьяна посмотрела на вожака, тот совсем по-человечески пожал плечами. Тогда державший выпустил конечность девушки и присоединился к остальным. Его примеру последовал последний не принимающий участие в действие. Кто-то ущипнул ее за попку, она тонко пискнула. На мгновение все замерли, но поскольку ничего больше не последовало, обезьяны вернулись к своим делам. Попку щипнули еще несколько раз, каждый раз Глория попискивала, видимо кому то из обезьян это очень нравилось. Глория изнемогала от усталости и возбуждения. Сердце бешено колотилось, под грудями выступили капли пота, которые тут же были слизаны.
Ей хотелось опуститься на землю, но это могло помешать доступу к ее телу. А ей так хотелось, что бы это длилось вечно. Естественная прогалина, почему-то чистая от насекомых и прочей живности, которой полным-полно в джунглях. Тень от высоких деревьев. Солнце, палящее в высоте. Крылья странных созданий, что колышат воздух и охлаждают ее тело. Их семеро. Вожак сиди в стороне. Следит за происходящим, и как ей кажется за окружающим пространством. Два языка на груди. Два в промежности. Один на лице. Он лижет ее щеки, губы, иногда опускается к шее, к ложбинке между ключиц. Иногда проникает ей в рот. В такие минуты Глория не может стонать. Она сосет раздвоенный язык. Кто-то то гладит, то хлопает, то щипает ее попку. — Да! — хочется прокричать ей, — Да! Ебите меня!
Кто-то сунул палец ей в пупок и совершает там круговые движения. Иногда он дергает колечко пирсинга. Ей это нравится. Ей вообще все нравится, что они делают. Наверное, это называется здесь и сейчас. Смысл жизни известный всем, но понятый немногими. Она протягивает руку и дотягивается до члена седьмого. Тот вздрагивает. Интересно, они возбуждаются? Она начинает ласкать член руками. В этот момент что-то рычит вожак. Все с явным неудовольствием расходятся. Кто-то напоследок щипает ее за попку. Вожак подходит вплотную. Он указывает на того, чей член она только что держала в руках. Он указывает на него, на нее, на себя, на свое член. Она кивает и опускается на колени. Руки начинают играть с членом вожака. Неумело, изучающее. Она мнет, теребит, периодически берет в рот и отпускает этот странный серый член. Физиологических различий между нормальным половым органом и тем что она держит во рту не наблюдается. Возбуждается он также. Пальчики Глории скользят по возбужденной плоти. Сначала указательный и большой вместе. Потом вся ладонь, потом язык лижет вверх и вниз. И наоборот. Потом в дело вступает ротик. За правую щечку, за левую, прямо в горло. Вожак рычит. Он опускается на колени. Она встает на четвереньки. Он прогибается вперед. Одной лапой он дотягивается до груди, другой щипает ее попку. Кажется он решил, что это ей нравится. Он прав. Она кончает в очередной раз от одного только возбуждения. Он кончает от ее рта. Вожак рычит. Все отступают. Каким-то пробудившимся звериным чутьем она понимает, что стала подругой вождя и больше никто не сможет претендовать на ее тело без его ведома. Но ей хочется верить, что он добрый владыка, и всегда всем делится со своими подданными.
«Мы не можем утверждать, что на территории Африки нами изучено абсолютно все, особенно это касается той ее части, что покрыта джунглями. Поэтому я допускаю мысль, что...»
«Экспедиция Джонсона рассказывает странные вещи. О летающих обезьянах, что внезапно взлетели у них из-под ног...»
Крепкая ткань рвалась, неохотно уступая грубой силе. Глория ещё раз дернулась, но это опять не принесло ей никаких результатов. Обезьяны, что держали ее, похоже, даже не напряглись. Вожак окинул взглядом обнажившуюся грудь. Его вид напоминал ребенка, которому дали новую игрушку, а он не знает, что с ней делать. Он протянул лапу и погладил правую выпуклость Глории. Девушка всхлипнула. — Пожалуйста, — попросила она. Обезьяна недоуменно уставилась на нее, человеческую речь она не понимала, затем, глядя в глаза пленнице, ущипнула ее за сосок. Девушка пискнула. Обезьяне это, похоже, понравилось, и она ущипнула сосок еще раз, вызвав новый писк. Летуны оживились. Сразу несколько лап принялись тискать грудь Глории, особое внимание уделяя соскам. Их щипки заставили столбики сосков встать торчком и затвердеть. Глория всегда смущалась из-за того, что в возбужденном состоянии ее соски были непропорционально длинными, но, похоже, летунов это только больше раззадорило. Соски девушки дергались в разные стороны, щипались, выкручивались, мялись. Из-за своей длины, в какой то момент правый сосок щипали сразу две лапы.
Рык вожака прекратил эти ласки. Все расступились, и обезьяна еще раз внимательно посмотрела на полную грудь и длинные соски. Она что-то удовлетворенно рыкнула и высунула язык. Тот оказался длинным, узким и раздвоенным на конце. Девушке стало плохо. Обезьяна пригнула голову, и длинный язык обвился вокруг башенки на конце груди. — Не надо, — пропищала Глория. Обезьяны недоуменно уставились на неё, а вожак обхватил ее грудь своими плотными губами и начал сосать.
— АААА! — с недоумением вожак оторвался от одной груди и припал к другой. На этот раз он сосал более яростно, а язык во рту не переставал терзать сосок не на мгновение. Наконец он опять оторвался от девушки, и что-то проговорил своим соплеменникам. Те переглянулись. Вожак с обиженным выражением рванул на жертве остатки одежды и оставил ее совершенно голенькой.
Непроизвольно руки Глории рванулись, чтобы прикрыть наготу, но ее стража никуда не делась, руки держались крепко. — Прошу вас, не надо, отпустите меня, пожаааалуйста, — умоляла девушка. Не обращая внимания на ее мольбы, вожак принялся изучать темный треугольник ее промежности. Девушка сжала ноги, но обезьяна со спины тут же развела их в стороны по рыку вожака. А тот подергал за короткие волосы аккуратно подстриженный лобок и, опустив руку к своему паху, подергал волосы там. Не удовлетворившись, он еще раз, теперь больнее начал дергать девушку за волосы между ног. Та уже не сопротивлялась и стонала только губами, словно смирившись со своей участью. Удовлетворившись этим занятием, вожак просунул лапу между ног девушки и потрогал ее промежность. Погладил ее. Подергал клитор. Изучил складки. Погрузил пальцы внутрь. Сначала чуть-чуть, потом сильнее. Глория не могла сказать, сколько это продолжалось, но природа взяла свое и она увлажнилась. Вожак оживился. Вынул пальцы из влагалища и поднес ко рту, осторожно лизнул. Что-то пролаял своим, те оживились и потянулись вперед. Вожак рыкнул и те отступили, после чего главный высунул язык и просунул его между ног девушки, полизал складки, клитор, после, уверенно проник внутрь и заскользил там. Он жадно впитывал влагу... похоже этот нектар пришелся ему по вкусу. Тело пленницы содрогалось, но на этот раз от противоестественного удовольствия, что доставлял ей этот нечеловеческий язык.
— аааАА! — стонала она, уже не совсем осознавая реальность. Ее бедра сами ускорили темп навстречу движениям летучего существа. Барьеры цивилизации рушились из-за ее удаленности и животных ласк. Желание сопротивляться слабело с каждым движением. А что-то дикое и первобытное поднималось из глубин сознания. Какая-то древняя истина, инстинкт сохранения, что возвел наших предков над животным состоянием. Обострившееся чутье, заглушенное годами сытой цивилизованной жизни, начало нашептывать девушке значение происходящего и правильные действия.
Вожак, наконец, насытился, а, может быть, устал; Глория к тому времени кончила несколько раз. Он отошел в сторону и присел на корточки. Его язык слизывал остатки влаги с губ. Остальные создания, а их было четверо, не считаю державших руки и ноги, неуверенно подошли к девушке. Но рыка вожака не последовало. Тогда один из них несмело коснулся соска девушки. А другой густой, аккуратной шерстки на лобке. На этот раз их руки были встречены с большим вниманием. — Да, — прошептала Глория одними губами. Лапы уже привычно заскользили по ее груди и изучающе по промежности. Их неумелые, грубые и резкие касания заставляли тело девушки изнемогать от возбуждения. Мысли о постыдности происходящего не возникало. Что такое стыд так далеко от привычных норм и укладов? Кто обвинит ее в непотребстве? Да и что непотребного в том, чтобы получить удовольствия от странных существ, где ключевым словом является «удовольствие», а не «странные существа». Их языки принялись помогать лапам.
Два рта прижались к груди. Соски от постоянного теребения сладостно пульсировали. Тот кто держал ее ноги разведенными, видимо почувствовал изменение в ее настроении и отпустил их. Она не стала сводить ножки вместе, а только посмотрела на того, кто держал ее правую руку. Взглядом она показала вниз, на свое тело, где, мешая друг другу трудились лапы и языки его сородичей.
Обезьяна посмотрела на вожака, тот совсем по-человечески пожал плечами. Тогда державший выпустил конечность девушки и присоединился к остальным. Его примеру последовал последний не принимающий участие в действие. Кто-то ущипнул ее за попку, она тонко пискнула. На мгновение все замерли, но поскольку ничего больше не последовало, обезьяны вернулись к своим делам. Попку щипнули еще несколько раз, каждый раз Глория попискивала, видимо кому то из обезьян это очень нравилось. Глория изнемогала от усталости и возбуждения. Сердце бешено колотилось, под грудями выступили капли пота, которые тут же были слизаны.
Ей хотелось опуститься на землю, но это могло помешать доступу к ее телу. А ей так хотелось, что бы это длилось вечно. Естественная прогалина, почему-то чистая от насекомых и прочей живности, которой полным-полно в джунглях. Тень от высоких деревьев. Солнце, палящее в высоте. Крылья странных созданий, что колышат воздух и охлаждают ее тело. Их семеро. Вожак сиди в стороне. Следит за происходящим, и как ей кажется за окружающим пространством. Два языка на груди. Два в промежности. Один на лице. Он лижет ее щеки, губы, иногда опускается к шее, к ложбинке между ключиц. Иногда проникает ей в рот. В такие минуты Глория не может стонать. Она сосет раздвоенный язык. Кто-то то гладит, то хлопает, то щипает ее попку. — Да! — хочется прокричать ей, — Да! Ебите меня!
Кто-то сунул палец ей в пупок и совершает там круговые движения. Иногда он дергает колечко пирсинга. Ей это нравится. Ей вообще все нравится, что они делают. Наверное, это называется здесь и сейчас. Смысл жизни известный всем, но понятый немногими. Она протягивает руку и дотягивается до члена седьмого. Тот вздрагивает. Интересно, они возбуждаются? Она начинает ласкать член руками. В этот момент что-то рычит вожак. Все с явным неудовольствием расходятся. Кто-то напоследок щипает ее за попку. Вожак подходит вплотную. Он указывает на того, чей член она только что держала в руках. Он указывает на него, на нее, на себя, на свое член. Она кивает и опускается на колени. Руки начинают играть с членом вожака. Неумело, изучающее. Она мнет, теребит, периодически берет в рот и отпускает этот странный серый член. Физиологических различий между нормальным половым органом и тем что она держит во рту не наблюдается. Возбуждается он также. Пальчики Глории скользят по возбужденной плоти. Сначала указательный и большой вместе. Потом вся ладонь, потом язык лижет вверх и вниз. И наоборот. Потом в дело вступает ротик. За правую щечку, за левую, прямо в горло. Вожак рычит. Он опускается на колени. Она встает на четвереньки. Он прогибается вперед. Одной лапой он дотягивается до груди, другой щипает ее попку. Кажется он решил, что это ей нравится. Он прав. Она кончает в очередной раз от одного только возбуждения. Он кончает от ее рта. Вожак рычит. Все отступают. Каким-то пробудившимся звериным чутьем она понимает, что стала подругой вождя и больше никто не сможет претендовать на ее тело без его ведома. Но ей хочется верить, что он добрый владыка, и всегда всем делится со своими подданными.