Если б не эти ужасные лужи. Часть третья: Утренний сон...
Просыпаюсь я рано — сказывается привычка из далёкого деревенского детства. Сколько бы ни проспал — проснувшись, чувствую себя бодрым и отдохнувшим. Это потом меня может догнать сон, даже сразу после завтрака, но встаю с постели я очень легко. Чуть-чуть светало. На телефоне — 6:17. Какая там «шестичасовая электричка»?!.
Она спит. Дышит легко и ровно, почти незаметно. Раскинулась, лежит на спине, голова — немного набок, одна нога лежит совсем расслабленно, другая — согнута в колене и стоит. (Никогда не понимал — как человек может спать, а его конечности могут быть в таком, с виду напряжённом, состоянии). Простыня скрывает от меня её, обозначая только те места, где прилегает близко к телу: пальчики левой ступни; правое колено; грудь — небольшой, но такой нежный холмик... И внизу живота — маленький шатёр, центром которого был восставший Сашин член. «Нда..., мужская физиология даёт себя знать» — подумал я... любуясь! — «А почему бы и не?...»
Я тихо-тихо откинул край простыни, разрушая этот шатёр. И опять увидел его. Тонкий, розовый, нежный, с очаровательной головкой... У Саши было всё очаровательное! Губы пересохли... Склоняюсь и прикасаюсь ими к головке... Тёплая, мягкая... сильная! Облизываю губы, чтобы не доставить моей девочке дискомфорта и целую уже смелее. Инстинктивный рывок её орудия требовательно ударил меня по лицу! Я завёлся. Раскрываю рот и обнимаю губами головку её члена. И мне это понравилось!
А дыхание уже не такое незаметное — глубокие, сильные вдохи и облегченные медленные, ждущие продолжения, выдохи. Не знаю — спит или уже проснулась: никак не даёт об этом знать. Опускаюсь ртом чуть ниже — опять вздрагивание члена! Назад, вперёд, опять и опять... Вращаю немного головой по ходу этих движений: дыхание Саши говорит о том, что ей очень хорошо, и я хочу делать ей лучше и лучше... Наконец, опускаюсь до тех пор, пока её головка не упирается в моё горло... Глотка перекрывается этой живой пробочкой полностью, дыхание перехватывает, инстинктивное рвотное движение... Стоп! Дышу носом, отпускает, а я — не отступаю. «Раз уж начал — надо продолжать» — пытаюсь опуститься ещё ниже, убираю язык, стараюсь расслабить горло... Получается! Как же волшебно это чувство наполнения меня ею! Я хочу ещё! Ниже, ещё ниже... И я упираюсь подбородком и носом в её нежный пах с небольшой и аккуратной интимной «причёской». Дыхание Саши уже просто требует: «Продолжай, продолжай! Ну же!!!»
Я и продолжаю. Обожаю, очень люблю, считаю за счастье доставлять удовольствие своей женщине! Её член напрягается в моём горле, тело выгибается, и она начинает извергаться в меня!!! Чтобы не задохнуться совсем, выпускаю это прелестное орудие из глотки, но не изо рта. Она наполняет меня спермой: много, обильно, властно! Наконец всё кончилось... Отпускаю её. Член тут же начинает опадать, отработавший по полной. Рот полон её спермы. Необычный, немного терпкий, какой-то совсем животный вкус... Не хочу терять ни капли. Глотаю всё, без остатка.
А она — она лежит опять неподвижно, глаза так и не открывались, дыхание выровнялось, и только коленка упала на бедро левой ножки, как бы закрыв от меня то, что только что было в полной моей власти... «Я тоже тебя люблю» — повторяю я про себя слова, сказанные ей ночью.
А затем встаю, тихонько выхожу, одеваюсь, и иду на улицу с собакой — делать нечего — «мы в ответе за тех, кого приручили».
Полчаса прогулки успокоили собаку и освежили меня. А дома — уже жизнь бьёт ключом: вода льётся из крана, на плите что-то булькает в кастрюльке, телевизор опять врёт про что-то. На кухне порхает Саша: в маечке. короткой расклешённой юбке,
туфельках. И в фартуке, конечно!
— Доброе утро, Серёжа!
— Доброе утро, Солнце моё!
— Да, твоё Солнце! — смеётся удовлетворённо!
Привожу в порядок собаку, себя, возвращаюсь на кухню. Вода уже не шумит, кастрюлька отбулькала, Саша накладывает из неё кашу в две тарелки. Подхожу к ней сзади, обнимаю, целую волосы, ушки, шею...
— А знаешь, мне сегодня утром такой чудесный сон приснился! Хотела бы каждое утро такой видеть! — Оборачивается слегка, смотрит мне в глаза с легкой хитрецой.
— Значит, тебе понравился этот «сон»?!
— Даже не знаю... — Лукавые глаза моей любимой убежали в сторону, пряча... пряча желание, я в этом уверен!
— Ну, тогда, для чего ты разделась? — Вспоминаю я слова другой песни.
Господи, как же она меня завела!!! Заваливаю её грудью на стол (слава богу — мимо тарелок с горячей кашей), присаживаюсь, поднимаю подол юбки, подол, который и предназначен дразнить и призывать задирать его, — а трусиков то Саша не надела! Вот жадная, нетерпеливая и влекущая сучка!!! Она сама слегка расставляет стройные ноги — под попкой, меж аппетитных бёдер трогательно висят её яички и член, опустошённые «утренним сном». Я хочу взорваться!!! Но не забываю перед этим нежно поцеловать обе нежнейшие её булочки.
— Возьми меня, милый! Смазка, там... на тумбочке...
Какая тумбочка?! До неё бежать — целых пять секунд! Я же не хочу терять ни мгновения из отпущенного нам времени! Рядом стоит маслёнка с полурасстаявшим сливочным маслом. Щепотка масла Саше, между ягодиц: «Аххх... « — на вдохе, «Аххх!!!» — на выдохе. И я готов ворваться в неё!
— Миленький, пожалуйста, только аккуратнее, я же ещё вчера была совсем-совсем девочкой...
Меня это немного отрезвляет: меньше всего я хочу сделать ей больно. Настойчиво, но бережно раздвигаю членом Сашино колечко: «Оххххх... « — сквозь стиснутые зубы. Всё же, совсем без боли не получилось... Выдох...
— Да.
«Да!, Да!, Конечно да, любимая! Я иду к тебе!»
Пять минут яростной анальной любви я закончил тремя такими ударами, как будто хотел впечатать Сашу в стол... Или сам слиться с нею... Она визжала! Она сотрясалась от удовольствия и оргазма.
Всё. Работа окончена. Мы оба получили друг от друга то, что хотели; то, что всегда будем хотеть...
Она приподнимается от стола, опёршись руками, выгибает спину и ещё немного дразнит меня своей попой. Я всё ещё в ней. Склоняюсь к ушку:
— А знаешь, я ведь только что сделал из тебя «булочку с сосиской». С горячей «сосиской»! И поджарил!
— Ах ты! Ах ты... кулинар!!!
И опять мы смеёмся вместе, смеёмся от радости, которую доставляем друг другу. А какой повод для смеха может быть лучше?
Завтрак. Уборка по кухне, в которой я ей помог — я хотел в последние минуты быть рядом с ней, настолько близко, насколько это возможно.
По очереди приводим себя в порядок, переодеваемся. Она для этого ушла со своей сумкой в ванную.
«Вот и всё» — заныло у меня в груди. «Вот и заканчивается сказка...»
Через пятнадцать минут выходит. Александр. Саши больше нет. Брюки, рубашка, куртка, в руке — сумка.
— Сергей, Вы довезёте меня до вокзала? — Взгляд прямой, ясный и твёрдый.
Ныло, ныло и оборвалось...
Десять минут — и мы у ближайшей станции. Выходит — «Провожать не нужно. « — Сумка на плечо — «Прощайте» — «До свидания. « — Сажусь в машину — в голове карусель, круговорот, опустошение, растерянность... потерянность.
Рядом, на газоне лёгкий ноябрьский ветер треплет пожухшую, умершую траву... Захотелось вдруг лечь туда, на газон, стать этой травой и пусть меня треплет ветер... Сказка закончилась. Сон — закончился.
Она спит. Дышит легко и ровно, почти незаметно. Раскинулась, лежит на спине, голова — немного набок, одна нога лежит совсем расслабленно, другая — согнута в колене и стоит. (Никогда не понимал — как человек может спать, а его конечности могут быть в таком, с виду напряжённом, состоянии). Простыня скрывает от меня её, обозначая только те места, где прилегает близко к телу: пальчики левой ступни; правое колено; грудь — небольшой, но такой нежный холмик... И внизу живота — маленький шатёр, центром которого был восставший Сашин член. «Нда..., мужская физиология даёт себя знать» — подумал я... любуясь! — «А почему бы и не?...»
Я тихо-тихо откинул край простыни, разрушая этот шатёр. И опять увидел его. Тонкий, розовый, нежный, с очаровательной головкой... У Саши было всё очаровательное! Губы пересохли... Склоняюсь и прикасаюсь ими к головке... Тёплая, мягкая... сильная! Облизываю губы, чтобы не доставить моей девочке дискомфорта и целую уже смелее. Инстинктивный рывок её орудия требовательно ударил меня по лицу! Я завёлся. Раскрываю рот и обнимаю губами головку её члена. И мне это понравилось!
А дыхание уже не такое незаметное — глубокие, сильные вдохи и облегченные медленные, ждущие продолжения, выдохи. Не знаю — спит или уже проснулась: никак не даёт об этом знать. Опускаюсь ртом чуть ниже — опять вздрагивание члена! Назад, вперёд, опять и опять... Вращаю немного головой по ходу этих движений: дыхание Саши говорит о том, что ей очень хорошо, и я хочу делать ей лучше и лучше... Наконец, опускаюсь до тех пор, пока её головка не упирается в моё горло... Глотка перекрывается этой живой пробочкой полностью, дыхание перехватывает, инстинктивное рвотное движение... Стоп! Дышу носом, отпускает, а я — не отступаю. «Раз уж начал — надо продолжать» — пытаюсь опуститься ещё ниже, убираю язык, стараюсь расслабить горло... Получается! Как же волшебно это чувство наполнения меня ею! Я хочу ещё! Ниже, ещё ниже... И я упираюсь подбородком и носом в её нежный пах с небольшой и аккуратной интимной «причёской». Дыхание Саши уже просто требует: «Продолжай, продолжай! Ну же!!!»
Я и продолжаю. Обожаю, очень люблю, считаю за счастье доставлять удовольствие своей женщине! Её член напрягается в моём горле, тело выгибается, и она начинает извергаться в меня!!! Чтобы не задохнуться совсем, выпускаю это прелестное орудие из глотки, но не изо рта. Она наполняет меня спермой: много, обильно, властно! Наконец всё кончилось... Отпускаю её. Член тут же начинает опадать, отработавший по полной. Рот полон её спермы. Необычный, немного терпкий, какой-то совсем животный вкус... Не хочу терять ни капли. Глотаю всё, без остатка.
А она — она лежит опять неподвижно, глаза так и не открывались, дыхание выровнялось, и только коленка упала на бедро левой ножки, как бы закрыв от меня то, что только что было в полной моей власти... «Я тоже тебя люблю» — повторяю я про себя слова, сказанные ей ночью.
А затем встаю, тихонько выхожу, одеваюсь, и иду на улицу с собакой — делать нечего — «мы в ответе за тех, кого приручили».
Полчаса прогулки успокоили собаку и освежили меня. А дома — уже жизнь бьёт ключом: вода льётся из крана, на плите что-то булькает в кастрюльке, телевизор опять врёт про что-то. На кухне порхает Саша: в маечке. короткой расклешённой юбке,
туфельках. И в фартуке, конечно!
— Доброе утро, Серёжа!
— Доброе утро, Солнце моё!
— Да, твоё Солнце! — смеётся удовлетворённо!
Привожу в порядок собаку, себя, возвращаюсь на кухню. Вода уже не шумит, кастрюлька отбулькала, Саша накладывает из неё кашу в две тарелки. Подхожу к ней сзади, обнимаю, целую волосы, ушки, шею...
— А знаешь, мне сегодня утром такой чудесный сон приснился! Хотела бы каждое утро такой видеть! — Оборачивается слегка, смотрит мне в глаза с легкой хитрецой.
— Значит, тебе понравился этот «сон»?!
— Даже не знаю... — Лукавые глаза моей любимой убежали в сторону, пряча... пряча желание, я в этом уверен!
— Ну, тогда, для чего ты разделась? — Вспоминаю я слова другой песни.
Господи, как же она меня завела!!! Заваливаю её грудью на стол (слава богу — мимо тарелок с горячей кашей), присаживаюсь, поднимаю подол юбки, подол, который и предназначен дразнить и призывать задирать его, — а трусиков то Саша не надела! Вот жадная, нетерпеливая и влекущая сучка!!! Она сама слегка расставляет стройные ноги — под попкой, меж аппетитных бёдер трогательно висят её яички и член, опустошённые «утренним сном». Я хочу взорваться!!! Но не забываю перед этим нежно поцеловать обе нежнейшие её булочки.
— Возьми меня, милый! Смазка, там... на тумбочке...
Какая тумбочка?! До неё бежать — целых пять секунд! Я же не хочу терять ни мгновения из отпущенного нам времени! Рядом стоит маслёнка с полурасстаявшим сливочным маслом. Щепотка масла Саше, между ягодиц: «Аххх... « — на вдохе, «Аххх!!!» — на выдохе. И я готов ворваться в неё!
— Миленький, пожалуйста, только аккуратнее, я же ещё вчера была совсем-совсем девочкой...
Меня это немного отрезвляет: меньше всего я хочу сделать ей больно. Настойчиво, но бережно раздвигаю членом Сашино колечко: «Оххххх... « — сквозь стиснутые зубы. Всё же, совсем без боли не получилось... Выдох...
— Да.
«Да!, Да!, Конечно да, любимая! Я иду к тебе!»
Пять минут яростной анальной любви я закончил тремя такими ударами, как будто хотел впечатать Сашу в стол... Или сам слиться с нею... Она визжала! Она сотрясалась от удовольствия и оргазма.
Всё. Работа окончена. Мы оба получили друг от друга то, что хотели; то, что всегда будем хотеть...
Она приподнимается от стола, опёршись руками, выгибает спину и ещё немного дразнит меня своей попой. Я всё ещё в ней. Склоняюсь к ушку:
— А знаешь, я ведь только что сделал из тебя «булочку с сосиской». С горячей «сосиской»! И поджарил!
— Ах ты! Ах ты... кулинар!!!
И опять мы смеёмся вместе, смеёмся от радости, которую доставляем друг другу. А какой повод для смеха может быть лучше?
Завтрак. Уборка по кухне, в которой я ей помог — я хотел в последние минуты быть рядом с ней, настолько близко, насколько это возможно.
По очереди приводим себя в порядок, переодеваемся. Она для этого ушла со своей сумкой в ванную.
«Вот и всё» — заныло у меня в груди. «Вот и заканчивается сказка...»
Через пятнадцать минут выходит. Александр. Саши больше нет. Брюки, рубашка, куртка, в руке — сумка.
— Сергей, Вы довезёте меня до вокзала? — Взгляд прямой, ясный и твёрдый.
Ныло, ныло и оборвалось...
Десять минут — и мы у ближайшей станции. Выходит — «Провожать не нужно. « — Сумка на плечо — «Прощайте» — «До свидания. « — Сажусь в машину — в голове карусель, круговорот, опустошение, растерянность... потерянность.
Рядом, на газоне лёгкий ноябрьский ветер треплет пожухшую, умершую траву... Захотелось вдруг лечь туда, на газон, стать этой травой и пусть меня треплет ветер... Сказка закончилась. Сон — закончился.