Галактическая любовь
1. Коронация
В тот день, 7 мая (по Земле), состоялась коронация наследного принца Тарской Империи, Великого и Могучего Маромма III.
Молодой принц вступал в права, на его лице сияла улыбка. Никто еще не знал, что это будет за правитель, насколько жестоким и бесчеловечным станет его режим тотальной власти. Несколько поодаль от 16-летнего Мароммы стоял Нир, его 14-летний брат. Позже все узнают, что кроме братской любви принцев
связывала еще и физическая любовь. Сейчас Нир улыбается, он рад за брата. Маромм бросает ему пылкие и горящие вожделением взгляды. Только вчера ночью у них было...
После коронации счастливые братья идут к себе в покои. Маромму хочется показать свое всевластье, он говорит брату достаточно властным и жестким голосом:
— Нир, теперь ты называй меня господином. Ты мой раб.
Маромм не рассчитывает, что эта его фраза вызовет истерику у брата. Нир, плача, убегает. Настроение Маромма резко ухудщилось, с утра он был весел, хотел поиграть с братом, повторить прошедшую ночь. Теперь после случайно выраненной фразы Нир очень расстроился, Маромм не хотел признать свою вину, он винил брата: «Ну, истеричка!!!». Коронованный император рещил сорвать злость на мальчике-рабе. Он приказал ему идти с собой в покои и там растерзал его. Так началось правление Императора Маромма Третьего. И далее ссоры с Ниром превращали Маромма в Великого и Ужасного; он имел привычку срывать злость на других мальчиках, не трогая, правда, своего любимого. Лишь однажды он ударит брата по щеке...
Однако в тот день Маромм был настроен к своему брату очень благожелательно. Растерзав раба, он повеселел и отправился успокаивать своего Нира. Нир плакал и бился в конвульсиях на кровати. Маромм по-своему жалел брата, но и ненавидел эту его слабость. Сам Маромм никогда не плакал!
Маромм зашел и присел к Ниру, погладил его по голове, сказав:
— Брат, извини...
Нир продолжал плакать. Маромм подумал, что следует использовать другой способ, опустился на колени, раскрыл шорты брата, взял в рот вялый член. Однако тот не вставал — Нир вырывался. Маромм разозлился, но решил сдержаться. Потом, в будущем, он будет все чаще терять контроль над собой.
— Ты что, Нир? Прекрати. — Я не твой раб!!!
— Да, я пошутил. Ты велик, ты мой брат. Я люблю тебя.
— В самом деле? А кстати, где ты был весь этот час? Забавлялся с другим?...
Нир продолжал хныкать. Маромм не понимал его: «Он ревнует. Но неужели он думает, что я мог... с каким-то грязным мальчиком...». Маромм решил не говорить как он забавлялся, что он сделал с мальчиком-рабом, поэтому соврал:
— Я просто... думал не беспокоить пока тебя. Я был зол.
— И отправился в покои с мальчишкой...
— Кто тебя сказал?
— Не важно. Ты...
— Успокойся, иди и посмотри, что с этим мальчиком. Я не имел с ним секса. Неужели ты думаешь, что какой-то грязный раб может... пленить меня.
— Ты его убил?
Нир кажется испугался. Маромм отметил это, смутившись.
— Да, я, пожалуй, погорячился.
— Зря ты это... Неужели была в этом необходимость, лучше бы ты ударил меня.
— Не надо, я виноват сам.
— Ну, ударь меня. Убей!
Нир впадал в новую истерику. Маромм не знал что делать. Он начал целоваться с братом, уговаривать его успокоиться. Это помогло. Нир забылся в обьятиях.
2. Царствуй, Император!
На утро братья проснулись. Нир хотел забыть вчерашний день, выкинуть его из памяти, но не мог. Он представлял брата с окровавленными руками, склонившегося над трупом раба и хохочущего. Кошмарное видение не давало ему погладить Мара по плечу или бедру, как обычно с утра. Маромм заметил перемену в брате, она удивила его. Впрочем, эта перемена представлялась Мару никак не связанной со вчерашним пустяком, он подумал, что Нир просто не в настроении. А если Нир не в настроении, то его надо развеселить. Мар принялся шутить и игриво задирать брата. Но тот почему-то не реагировал на шутки. Наконец, Маромму надоело и он перешел на более резкий тон:
— Что это ты? Чем ты не доволен? Отвечай!
Нир решил было ответить столь же резко, но потом подумал о последствиях новой ссоры и пошел на попятную:
— Извини, любимый брат. Давай-ка лучше сыграем в «Галакту».
Глаза Мара загорелись при упоминании любимой игры. Играть в «Галакту» с Ниром — это настояший восторг, удовольствие, получше полового акта.
Но игра шла вяло, Нир явно играл без удовольствия, а Мар это чувствовал. Вообще он тонко чувствовал лишь одно — фальш. Мар взбесился. Он никак не мог понять, почему это его брат играет без азарта. Вспышка гнева озарила разум Императора, он скинул игральное поле «Галакты» со стола, и яростно уставился на брата, ничего не говоря. Ниромм понял все и... пожалел брата. По его щеке скатилась слеза, а во взгляде, обращенном на Мара, появилось соучастие. Мару, впрочем, такое поведение брата показалось глупым и неадекватным, но первая ярость прошла. И когда Нир стал подбирать поле игры с пола, Мар остановил его легким касанием руки, сказав уже вполне доброжелательно:
— Если ты не хотел играть, не стоило и начинать. Я понимаю, что этим ты пытался угодить мне, но не надо так делать...
Мар продолжил:
— Почему ты сегодня такой? — и тут догадка осенила его. — Это ведь из-за вчерашнего?
— Да, — только и сказал Нир.
— Какая глупость! Ты что переживаешь из-за моих необдуманных слов?
— Отчасти.
— А из-за чего еще?
— Маромм, извини меня, пожалуйста, но меня пугают твои вспышки гнева...
— Хм... Они вполне объяснимы после твоих истерик. Ладно, давай забудем. Ты уже забыл?
— Еще нет, — сказал Ниромм и рассмеялся. Его действительно рассмешило предположение брата, что можно забыть все в секунду.
Маромм принял смех как признак улучшения настроения брата. Нир начал подыгрывать ему, стремясь показаться веселым и довольным жизнью... Наконец, Нир действительно почувствовал веселость, он начал искренно смеяться с братом над шутками. И так же искренно гладить бедра и даже ягодицы Мара. А потом, уже вечером, они окунулись в «Галакту», и внимание и игровой интерес Нира не казались больше Маромму фальшивыми.
Но все было не так просто. Ниромм не забыл ничего...
Утром, как всегда, братья завтракали. Нир ел шоколад и орешки. Маромм смотрел на это занятие, и оно возбуждало его. Видеть, как орешки исчезают во рту Нира, как он их грызет зубами и отправляет дальше языком равносильно лицезрению откровенного акта.
Ниромм захотел и нежно бросил:
— Пошли в постельку.
— Не-а, потом, орешки очень вкусные...
— Брось ты их... ну, пошли. Я не могу терпеть...
— Мар, подожди... ну, сейчас.
Маромм ждал, а Нир снова увлекся орехами. Тут Мар не выдержал, он взбесился:
— Пошли, я тебе говорю.
Нир вскинул свои голубые глаза и чуть не подавился орешком. Он испугался тона и выражения лица брата. Они были угрожающими. Мар накалился до предела:
— Ты не понял меня кажется? Ну?
Нир ничего не мог ответить, он просто хлопал глазами. Мар резким движением сбросил тарелку с орехами на пол, орешки покатились по полу. Нир отрешенно смотрел, никак не реагируя. Падение орехов урезонило Мара, он вышел из приступа ярости и стал более мягко упрашивать своего брата:
— Ну, Нир, забудь о них... новые потом принесут... пошли сейчас. Тебе будет хорошо, я даже полижу тебя там. Ну?
Ниру было не по себе. Он отвечал, волнуясь:
— Нет, пот-том. Не хоч-чуу.
Маромм боялся новой истерики брата и не стал настаивать, он просто ушел...
Нир ждал брата час-два. Он не находил себя. «Где же Мар, почему я не согласился с его предложением? Во всем виноваты эти проклятые орехи», — думал Нир.
А Мар тем временем вовсю развлекался с доступными мальчиками. Он был словно во сне, дурмане, забыл о своем брате, о том, что тот ждет его...
Ночью Нир не спал. Ему было не до сна. Он стал догадываться, где его брат. Нир плакал... он хотел наказать брата. Но как, ведь он ничего не мог. Хотя... он подумал, что мог бы заставить брата понять свои ошибки и мучаться, если бы навредил себе. Нир нашел острый нож и в отчаянии разрезал руку около вены. Кровь, боль... Он упал на кровать. Рана кровоточила, но не сильно. Отчаяние притупляло боль, и наступил спасительный обморок. Мар нашел брата утром. Нира, конечно, спасли...
3. Миг счастья...
Мар сидел перед слабым Ниром и говорил ему мягким, ровным голосом:
— Брат, зачем ты сделал это? Твоя жизнь для меня бесценна. Если бы ты умер, я бы покончил с собой... потому что жить без тебя невозможно. Не делай так больше, пожалуйста. Я тебя люблю, дурачок.
Нир был счастлив. Он почти простил Мару все. Почти...
— Мар, зачем ты ушел тогда так надолго?
— Ой, я сделал большую ошибку. Обещаю тебе, что больше этого не повторится.
В тот день, 7 мая (по Земле), состоялась коронация наследного принца Тарской Империи, Великого и Могучего Маромма III.
Молодой принц вступал в права, на его лице сияла улыбка. Никто еще не знал, что это будет за правитель, насколько жестоким и бесчеловечным станет его режим тотальной власти. Несколько поодаль от 16-летнего Мароммы стоял Нир, его 14-летний брат. Позже все узнают, что кроме братской любви принцев
связывала еще и физическая любовь. Сейчас Нир улыбается, он рад за брата. Маромм бросает ему пылкие и горящие вожделением взгляды. Только вчера ночью у них было...
После коронации счастливые братья идут к себе в покои. Маромму хочется показать свое всевластье, он говорит брату достаточно властным и жестким голосом:
— Нир, теперь ты называй меня господином. Ты мой раб.
Маромм не рассчитывает, что эта его фраза вызовет истерику у брата. Нир, плача, убегает. Настроение Маромма резко ухудщилось, с утра он был весел, хотел поиграть с братом, повторить прошедшую ночь. Теперь после случайно выраненной фразы Нир очень расстроился, Маромм не хотел признать свою вину, он винил брата: «Ну, истеричка!!!». Коронованный император рещил сорвать злость на мальчике-рабе. Он приказал ему идти с собой в покои и там растерзал его. Так началось правление Императора Маромма Третьего. И далее ссоры с Ниром превращали Маромма в Великого и Ужасного; он имел привычку срывать злость на других мальчиках, не трогая, правда, своего любимого. Лишь однажды он ударит брата по щеке...
Однако в тот день Маромм был настроен к своему брату очень благожелательно. Растерзав раба, он повеселел и отправился успокаивать своего Нира. Нир плакал и бился в конвульсиях на кровати. Маромм по-своему жалел брата, но и ненавидел эту его слабость. Сам Маромм никогда не плакал!
Маромм зашел и присел к Ниру, погладил его по голове, сказав:
— Брат, извини...
Нир продолжал плакать. Маромм подумал, что следует использовать другой способ, опустился на колени, раскрыл шорты брата, взял в рот вялый член. Однако тот не вставал — Нир вырывался. Маромм разозлился, но решил сдержаться. Потом, в будущем, он будет все чаще терять контроль над собой.
— Ты что, Нир? Прекрати. — Я не твой раб!!!
— Да, я пошутил. Ты велик, ты мой брат. Я люблю тебя.
— В самом деле? А кстати, где ты был весь этот час? Забавлялся с другим?...
Нир продолжал хныкать. Маромм не понимал его: «Он ревнует. Но неужели он думает, что я мог... с каким-то грязным мальчиком...». Маромм решил не говорить как он забавлялся, что он сделал с мальчиком-рабом, поэтому соврал:
— Я просто... думал не беспокоить пока тебя. Я был зол.
— И отправился в покои с мальчишкой...
— Кто тебя сказал?
— Не важно. Ты...
— Успокойся, иди и посмотри, что с этим мальчиком. Я не имел с ним секса. Неужели ты думаешь, что какой-то грязный раб может... пленить меня.
— Ты его убил?
Нир кажется испугался. Маромм отметил это, смутившись.
— Да, я, пожалуй, погорячился.
— Зря ты это... Неужели была в этом необходимость, лучше бы ты ударил меня.
— Не надо, я виноват сам.
— Ну, ударь меня. Убей!
Нир впадал в новую истерику. Маромм не знал что делать. Он начал целоваться с братом, уговаривать его успокоиться. Это помогло. Нир забылся в обьятиях.
2. Царствуй, Император!
На утро братья проснулись. Нир хотел забыть вчерашний день, выкинуть его из памяти, но не мог. Он представлял брата с окровавленными руками, склонившегося над трупом раба и хохочущего. Кошмарное видение не давало ему погладить Мара по плечу или бедру, как обычно с утра. Маромм заметил перемену в брате, она удивила его. Впрочем, эта перемена представлялась Мару никак не связанной со вчерашним пустяком, он подумал, что Нир просто не в настроении. А если Нир не в настроении, то его надо развеселить. Мар принялся шутить и игриво задирать брата. Но тот почему-то не реагировал на шутки. Наконец, Маромму надоело и он перешел на более резкий тон:
— Что это ты? Чем ты не доволен? Отвечай!
Нир решил было ответить столь же резко, но потом подумал о последствиях новой ссоры и пошел на попятную:
— Извини, любимый брат. Давай-ка лучше сыграем в «Галакту».
Глаза Мара загорелись при упоминании любимой игры. Играть в «Галакту» с Ниром — это настояший восторг, удовольствие, получше полового акта.
Но игра шла вяло, Нир явно играл без удовольствия, а Мар это чувствовал. Вообще он тонко чувствовал лишь одно — фальш. Мар взбесился. Он никак не мог понять, почему это его брат играет без азарта. Вспышка гнева озарила разум Императора, он скинул игральное поле «Галакты» со стола, и яростно уставился на брата, ничего не говоря. Ниромм понял все и... пожалел брата. По его щеке скатилась слеза, а во взгляде, обращенном на Мара, появилось соучастие. Мару, впрочем, такое поведение брата показалось глупым и неадекватным, но первая ярость прошла. И когда Нир стал подбирать поле игры с пола, Мар остановил его легким касанием руки, сказав уже вполне доброжелательно:
— Если ты не хотел играть, не стоило и начинать. Я понимаю, что этим ты пытался угодить мне, но не надо так делать...
Мар продолжил:
— Почему ты сегодня такой? — и тут догадка осенила его. — Это ведь из-за вчерашнего?
— Да, — только и сказал Нир.
— Какая глупость! Ты что переживаешь из-за моих необдуманных слов?
— Отчасти.
— А из-за чего еще?
— Маромм, извини меня, пожалуйста, но меня пугают твои вспышки гнева...
— Хм... Они вполне объяснимы после твоих истерик. Ладно, давай забудем. Ты уже забыл?
— Еще нет, — сказал Ниромм и рассмеялся. Его действительно рассмешило предположение брата, что можно забыть все в секунду.
Маромм принял смех как признак улучшения настроения брата. Нир начал подыгрывать ему, стремясь показаться веселым и довольным жизнью... Наконец, Нир действительно почувствовал веселость, он начал искренно смеяться с братом над шутками. И так же искренно гладить бедра и даже ягодицы Мара. А потом, уже вечером, они окунулись в «Галакту», и внимание и игровой интерес Нира не казались больше Маромму фальшивыми.
Но все было не так просто. Ниромм не забыл ничего...
Утром, как всегда, братья завтракали. Нир ел шоколад и орешки. Маромм смотрел на это занятие, и оно возбуждало его. Видеть, как орешки исчезают во рту Нира, как он их грызет зубами и отправляет дальше языком равносильно лицезрению откровенного акта.
Ниромм захотел и нежно бросил:
— Пошли в постельку.
— Не-а, потом, орешки очень вкусные...
— Брось ты их... ну, пошли. Я не могу терпеть...
— Мар, подожди... ну, сейчас.
Маромм ждал, а Нир снова увлекся орехами. Тут Мар не выдержал, он взбесился:
— Пошли, я тебе говорю.
Нир вскинул свои голубые глаза и чуть не подавился орешком. Он испугался тона и выражения лица брата. Они были угрожающими. Мар накалился до предела:
— Ты не понял меня кажется? Ну?
Нир ничего не мог ответить, он просто хлопал глазами. Мар резким движением сбросил тарелку с орехами на пол, орешки покатились по полу. Нир отрешенно смотрел, никак не реагируя. Падение орехов урезонило Мара, он вышел из приступа ярости и стал более мягко упрашивать своего брата:
— Ну, Нир, забудь о них... новые потом принесут... пошли сейчас. Тебе будет хорошо, я даже полижу тебя там. Ну?
Ниру было не по себе. Он отвечал, волнуясь:
— Нет, пот-том. Не хоч-чуу.
Маромм боялся новой истерики брата и не стал настаивать, он просто ушел...
Нир ждал брата час-два. Он не находил себя. «Где же Мар, почему я не согласился с его предложением? Во всем виноваты эти проклятые орехи», — думал Нир.
А Мар тем временем вовсю развлекался с доступными мальчиками. Он был словно во сне, дурмане, забыл о своем брате, о том, что тот ждет его...
Ночью Нир не спал. Ему было не до сна. Он стал догадываться, где его брат. Нир плакал... он хотел наказать брата. Но как, ведь он ничего не мог. Хотя... он подумал, что мог бы заставить брата понять свои ошибки и мучаться, если бы навредил себе. Нир нашел острый нож и в отчаянии разрезал руку около вены. Кровь, боль... Он упал на кровать. Рана кровоточила, но не сильно. Отчаяние притупляло боль, и наступил спасительный обморок. Мар нашел брата утром. Нира, конечно, спасли...
3. Миг счастья...
Мар сидел перед слабым Ниром и говорил ему мягким, ровным голосом:
— Брат, зачем ты сделал это? Твоя жизнь для меня бесценна. Если бы ты умер, я бы покончил с собой... потому что жить без тебя невозможно. Не делай так больше, пожалуйста. Я тебя люблю, дурачок.
Нир был счастлив. Он почти простил Мару все. Почти...
— Мар, зачем ты ушел тогда так надолго?
— Ой, я сделал большую ошибку. Обещаю тебе, что больше этого не повторится.