Искушение. Глава одиннадцатая.
Глава одиннадцатая.
Из ванной я вышла с любопытством. В халатике, босяком. Мягкие тапочки, зайцами, надевать не стала. Несмотря на милый вид, как-то они не гармонировали с моими игривыми глазками и, оказались, не под цвет халата. Второпях схватила жёлтенький, а тапочки голубенькие. И ладно...
До жутиков, хотелось взглянуть на Лёшу, пока он не спрятал впечатление от увиденного за безразличное лицо. Как я и предположила, он мялся на кухне, его долговязое юношеское стеснение не знало, куда себя деть.
— Лёш, ты чего? — спросила я, вкидывая мокрые волосы, покрывая их полотенцем.
— Тёть Тань, я ничего не видел... — не решаясь поднять глаза, ответил он. — Тёть Тамара мне говорила, чтобы я не подсматривал. Это вышло случайно...
— Ещё, что она тебе говорила? — улыбнулась я.
— Что к вам может придти или приехать мужчина, и тогда я должен придумать причину и уйти погулять. Ненадолго...
— Так и сказала: «ненадолго»?
— Дословно, тёть Тамара сказала: «Немного погуляй и не задавай вопросов о мужчине, по возвращению».
— Лёш, посмотри на меня, — муркнула я. Он, с усилием над собой, поднял глаза. — Мы живем в одной квартире, и, как видишь, — не дворец. Комнат всего две, ванная — одна, туалет один, и, время от времени, будет происходить то, что и произошло. Не парься, — ладно?
— Ладно... — ответил он.
То ли от того, что тётя Таня вовсе не собиралась изображать саму нравственность, то ли, что девчонкой задвинула: «не парься...», — Лёша повеселел. Мне самой от этого сленгового словечка стало как-то легко находиться главной героиней в «стреляке» засветами.
Игра на грани фола для меня была новой, ещё неосвоенной, но вот как-то так, на инстинкте самки, я прошла первый уровень и попала на второй. Лёша изменился, или я?.. Глядя друг другу в глаза, мы рассмеялись.
— Так, Лёш, твои трико и трусы, я выстирала, хоть ты от меня их и запрятал. Висят в лоджии. Уже вымерзли. Занеси, а то я из ванной.
При упоминании о трусах, Лёша снова зажался, но мой взгляд — договорились же! его обезоружил и он потянулся к верхнему шпингалету балконной двери, по моим босым ногам повеяло холодом.
— А я пока оденусь, Лёш...
Легкая, как птичка, я выпорхнула из кухни, прихватив из прихожей сумку. Вспомнила, что там лежит моя вчерашняя покупка, спрятанная за пакетом с медицинским халатом. Отодвинув его в сторону, я поддела пальчиками ручки сумки и подалась в спальню.
Веб-камеру спрятала в шифоньер, присоединить, настроить, не было времени, я лишь на секундочку присела к компу. Открыла сайт знакомств — послание Лёши. Сгорая от любопытства, прочитала: «Привет, Лукреция! Я Алексей. Ты очень сексуальная!..».
— Лёша! Как банально? — ответила я вслух и, прикусив губу, осеклась. — Над риторикой нужно поработать, — шепнула и, порхая пальчиками, отстукала на клавиатуре: «Очень приятно слышать, Алексей. Ты тоже ничего...».
Игриво поморщилась, выказала кончик языка. Отобразила мимику настроения в ответе — смайликом. Послала электронный воздушный поцелуй.
— На сегодня хватит... Пока, пока...
На кухню сексуальная Лукреция вернулась тётей Таней. Правда, не совсем тётей — в черных обтягивающих джинсах с замочками на округлой попе, железными висюльками на собачках, в виде клыка, в шелковой кофточке — подчеркнутая узором грудь. Меня такой образ очень молодил, но последнее время я редко надевала наряд «аля девушка», не было должного настроя. Интернет-ловелас Лёша смотрел на меня заворожено, но рот был закрыт...
Я покружилась у трюмо, кокетливо всполошилась.
— Ой, Лёш! Сколько времени?
— Одиннадцать скоро...
— Пьем чай с бутербродами, и я убегаю...
При последнем слове, я вскинула взгляд на Лёшу, но он не спросил — куда? И правильно.
Я быстренько наделала бутербродов. Положила ему на тарелку охотничьих колбасок, вскипятила чай. В руках всё спорилось. Себе я открыла фруктовый йогурт, почерпнула из пластикового стаканчика чайной ложечкой.
— Хочеш
ь? Открывай рот...
Ложку ему, ложку себе, мне так понравилось его кормить!
— И почему, я не кошка?! — проговорила, когда йогурт закончился. — Так бы язычком всё и вылизала...
Разыгралась! Лёша засмеялся...
— А вы похожи, тёть Тань...
— Даааа! И чем?
— Глаза у вас...
— Кошки?
— Красивые...
— Посуду, всё равно, помоешь, льстец! Я побежала...
Свитер, сапоги, куртка, вязаный берет, два оборота шарфа...
— Буду вечером. Не скучай...
Оздоровительный центр встретил меня улыбками персонала. Люда умела подбирать сотрудников, в поисках хозяйки, я не встретила ни одного хмурого, недоброжелательного лица. Узнав, что она в массажном кабинете под номером пять, я оставила верхнею одежду в раздевалке и туда заглянула, предварительно постучав.
— Да, входите... — услышала я Люду.
Вошла. Точнее попыталась.
Людмила, в беленьком костюмчике, похожем на медицинский — широкие брючки и пиджачок с коротким рукавом, стояла у стеклянного столика, уставленного разными флакончиками. Рядом с ней находился мужчина, или скорее мужчинка, — стройный жгучий брюнет, в джинсах низкой талии, рубашке с выточками и идеально уложенными волосами.
— Люд, мне подождать? — машинально прикрывая дверь, оставаясь вне комнаты, спросила я.
— Нет, нет, Тань, заходи... Андрюсик уже уходит...
Я подняла глаза к потолку. «Андрюсик, да?!», — мысленно перекрестилась и, толкнув двери, сделала вторую попытку.
— Как договаривались, Люд, — кивнув Андросику, здороваясь со всеми, произнесла я.
— Так я поехал, Людмилачка Алексеевна... — проговорил массажист, не проявив ко мне интереса, буквально проигнорировав. Меня это задело, немного...
— Да, да, езжай. Клиентка два раза уже звонила... — ответила ему Люда.
Проводив Андрюсика, она закрыла двери на ключ. Я выдохнула.
— Привет, подруга.
— Привет...
— Снимай одежду. Чего стоишь? — вернувшись к столику, натягивала медицинские перчатки, проговорила она.
— Совсем?
— То есть — абсолютно! Раздевайся и садись в кресло. Ноги вверх — лягушкой...
— Может не надо, Люд. Я как-то передумала.
— Перестань! Никогда у гинеколога не была?
— Была...
— Вот, и садись. Сначала нужно удалить корни волос.
Я обреченно разоблачилась до абсолютно, уселась в кресло, раскинулась. Люда со знанием дела осмотрела мою промежность, за тридцать, от чего я почувствовала спазм...
— Танька!.. Расслабься. Чего зажалась? Шугаринг, пилинг и ты просто девочка! Сейчас, на водяную баню, сахар поставлю и начнём.
Люда разогрела сахарную смесь, скатала из неё шарик.
— Будет щекотно.
Я зажмурилась. Люда размазала шарик на половых губах, дернула. Вас когда-нибудь счищали за самое нежное место?! Я ойкнула! Ноги сами судорожно пошли на сжатие.
— Тебя что, привязать?
— Прости, Люд, я не хотела.
— Выше ноги! Таз вперед. Где наш шоколадный глазик?
— Людка! Перестань! Я сейчас от стыда провалюсь!
Совершенно не обращая внимания на мои телесные и душевные страдания, Люда рассматривала меня там куда я и мужика не подпускаю, и скатывала из вареного сахара новый шарик. Продолжение «сладкой» муки следовало.
— Выдохни... Будет сильно больно...
Люда заклеила мне анальное отверстие, дернула...
— Аааааа!.. — взревела я, ртом хватая соленую слезу.
— Горячим воском больнее, — успокоила она меня, снова скатывая шарик...
Я покорилась. В конце концов, красота требует жертв — от женщин, и эти возвышенные слова не кажутся уж такими театральными, избитыми, когда сидишь на кресле, похожем на гинекологическое, в позе лягушки, подвергая свое укромное нежное место Бразильской эпиляции...
И кто только придумал эпиляцию, больше похожую на экзекуцию? Хотя знаю, её придумали женщины! Сестры из Бразилии, — вот дуры! Я сжалась, зажмурилась, Людка снова сдернула с меня сахарную липучку...
Из ванной я вышла с любопытством. В халатике, босяком. Мягкие тапочки, зайцами, надевать не стала. Несмотря на милый вид, как-то они не гармонировали с моими игривыми глазками и, оказались, не под цвет халата. Второпях схватила жёлтенький, а тапочки голубенькие. И ладно...
До жутиков, хотелось взглянуть на Лёшу, пока он не спрятал впечатление от увиденного за безразличное лицо. Как я и предположила, он мялся на кухне, его долговязое юношеское стеснение не знало, куда себя деть.
— Лёш, ты чего? — спросила я, вкидывая мокрые волосы, покрывая их полотенцем.
— Тёть Тань, я ничего не видел... — не решаясь поднять глаза, ответил он. — Тёть Тамара мне говорила, чтобы я не подсматривал. Это вышло случайно...
— Ещё, что она тебе говорила? — улыбнулась я.
— Что к вам может придти или приехать мужчина, и тогда я должен придумать причину и уйти погулять. Ненадолго...
— Так и сказала: «ненадолго»?
— Дословно, тёть Тамара сказала: «Немного погуляй и не задавай вопросов о мужчине, по возвращению».
— Лёш, посмотри на меня, — муркнула я. Он, с усилием над собой, поднял глаза. — Мы живем в одной квартире, и, как видишь, — не дворец. Комнат всего две, ванная — одна, туалет один, и, время от времени, будет происходить то, что и произошло. Не парься, — ладно?
— Ладно... — ответил он.
То ли от того, что тётя Таня вовсе не собиралась изображать саму нравственность, то ли, что девчонкой задвинула: «не парься...», — Лёша повеселел. Мне самой от этого сленгового словечка стало как-то легко находиться главной героиней в «стреляке» засветами.
Игра на грани фола для меня была новой, ещё неосвоенной, но вот как-то так, на инстинкте самки, я прошла первый уровень и попала на второй. Лёша изменился, или я?.. Глядя друг другу в глаза, мы рассмеялись.
— Так, Лёш, твои трико и трусы, я выстирала, хоть ты от меня их и запрятал. Висят в лоджии. Уже вымерзли. Занеси, а то я из ванной.
При упоминании о трусах, Лёша снова зажался, но мой взгляд — договорились же! его обезоружил и он потянулся к верхнему шпингалету балконной двери, по моим босым ногам повеяло холодом.
— А я пока оденусь, Лёш...
Легкая, как птичка, я выпорхнула из кухни, прихватив из прихожей сумку. Вспомнила, что там лежит моя вчерашняя покупка, спрятанная за пакетом с медицинским халатом. Отодвинув его в сторону, я поддела пальчиками ручки сумки и подалась в спальню.
Веб-камеру спрятала в шифоньер, присоединить, настроить, не было времени, я лишь на секундочку присела к компу. Открыла сайт знакомств — послание Лёши. Сгорая от любопытства, прочитала: «Привет, Лукреция! Я Алексей. Ты очень сексуальная!..».
— Лёша! Как банально? — ответила я вслух и, прикусив губу, осеклась. — Над риторикой нужно поработать, — шепнула и, порхая пальчиками, отстукала на клавиатуре: «Очень приятно слышать, Алексей. Ты тоже ничего...».
Игриво поморщилась, выказала кончик языка. Отобразила мимику настроения в ответе — смайликом. Послала электронный воздушный поцелуй.
— На сегодня хватит... Пока, пока...
На кухню сексуальная Лукреция вернулась тётей Таней. Правда, не совсем тётей — в черных обтягивающих джинсах с замочками на округлой попе, железными висюльками на собачках, в виде клыка, в шелковой кофточке — подчеркнутая узором грудь. Меня такой образ очень молодил, но последнее время я редко надевала наряд «аля девушка», не было должного настроя. Интернет-ловелас Лёша смотрел на меня заворожено, но рот был закрыт...
Я покружилась у трюмо, кокетливо всполошилась.
— Ой, Лёш! Сколько времени?
— Одиннадцать скоро...
— Пьем чай с бутербродами, и я убегаю...
При последнем слове, я вскинула взгляд на Лёшу, но он не спросил — куда? И правильно.
Я быстренько наделала бутербродов. Положила ему на тарелку охотничьих колбасок, вскипятила чай. В руках всё спорилось. Себе я открыла фруктовый йогурт, почерпнула из пластикового стаканчика чайной ложечкой.
— Хочеш
ь? Открывай рот...
Ложку ему, ложку себе, мне так понравилось его кормить!
— И почему, я не кошка?! — проговорила, когда йогурт закончился. — Так бы язычком всё и вылизала...
Разыгралась! Лёша засмеялся...
— А вы похожи, тёть Тань...
— Даааа! И чем?
— Глаза у вас...
— Кошки?
— Красивые...
— Посуду, всё равно, помоешь, льстец! Я побежала...
Свитер, сапоги, куртка, вязаный берет, два оборота шарфа...
— Буду вечером. Не скучай...
Оздоровительный центр встретил меня улыбками персонала. Люда умела подбирать сотрудников, в поисках хозяйки, я не встретила ни одного хмурого, недоброжелательного лица. Узнав, что она в массажном кабинете под номером пять, я оставила верхнею одежду в раздевалке и туда заглянула, предварительно постучав.
— Да, входите... — услышала я Люду.
Вошла. Точнее попыталась.
Людмила, в беленьком костюмчике, похожем на медицинский — широкие брючки и пиджачок с коротким рукавом, стояла у стеклянного столика, уставленного разными флакончиками. Рядом с ней находился мужчина, или скорее мужчинка, — стройный жгучий брюнет, в джинсах низкой талии, рубашке с выточками и идеально уложенными волосами.
— Люд, мне подождать? — машинально прикрывая дверь, оставаясь вне комнаты, спросила я.
— Нет, нет, Тань, заходи... Андрюсик уже уходит...
Я подняла глаза к потолку. «Андрюсик, да?!», — мысленно перекрестилась и, толкнув двери, сделала вторую попытку.
— Как договаривались, Люд, — кивнув Андросику, здороваясь со всеми, произнесла я.
— Так я поехал, Людмилачка Алексеевна... — проговорил массажист, не проявив ко мне интереса, буквально проигнорировав. Меня это задело, немного...
— Да, да, езжай. Клиентка два раза уже звонила... — ответила ему Люда.
Проводив Андрюсика, она закрыла двери на ключ. Я выдохнула.
— Привет, подруга.
— Привет...
— Снимай одежду. Чего стоишь? — вернувшись к столику, натягивала медицинские перчатки, проговорила она.
— Совсем?
— То есть — абсолютно! Раздевайся и садись в кресло. Ноги вверх — лягушкой...
— Может не надо, Люд. Я как-то передумала.
— Перестань! Никогда у гинеколога не была?
— Была...
— Вот, и садись. Сначала нужно удалить корни волос.
Я обреченно разоблачилась до абсолютно, уселась в кресло, раскинулась. Люда со знанием дела осмотрела мою промежность, за тридцать, от чего я почувствовала спазм...
— Танька!.. Расслабься. Чего зажалась? Шугаринг, пилинг и ты просто девочка! Сейчас, на водяную баню, сахар поставлю и начнём.
Люда разогрела сахарную смесь, скатала из неё шарик.
— Будет щекотно.
Я зажмурилась. Люда размазала шарик на половых губах, дернула. Вас когда-нибудь счищали за самое нежное место?! Я ойкнула! Ноги сами судорожно пошли на сжатие.
— Тебя что, привязать?
— Прости, Люд, я не хотела.
— Выше ноги! Таз вперед. Где наш шоколадный глазик?
— Людка! Перестань! Я сейчас от стыда провалюсь!
Совершенно не обращая внимания на мои телесные и душевные страдания, Люда рассматривала меня там куда я и мужика не подпускаю, и скатывала из вареного сахара новый шарик. Продолжение «сладкой» муки следовало.
— Выдохни... Будет сильно больно...
Люда заклеила мне анальное отверстие, дернула...
— Аааааа!.. — взревела я, ртом хватая соленую слезу.
— Горячим воском больнее, — успокоила она меня, снова скатывая шарик...
Я покорилась. В конце концов, красота требует жертв — от женщин, и эти возвышенные слова не кажутся уж такими театральными, избитыми, когда сидишь на кресле, похожем на гинекологическое, в позе лягушки, подвергая свое укромное нежное место Бразильской эпиляции...
И кто только придумал эпиляцию, больше похожую на экзекуцию? Хотя знаю, её придумали женщины! Сестры из Бразилии, — вот дуры! Я сжалась, зажмурилась, Людка снова сдернула с меня сахарную липучку...