Искушение. Глава пятнадцатая.
Глава пятнадцатая.
Я проспала до обеда! Улыбалась, нежилась, комкала одеяло. Мне снился он! Нет, не он, — Лёша, а ОН! Бочонком, большенький! У Лёши красивый член. В меру толстенький, головка розовая, обрамлена крайней плотью, от возбуждения чуть приоткрыт кональчик. Рука Лёши идет вниз, и вот оно чудо! Брызг! Брызг, брызг, брызг!
Проснулась я мокренькая. Где? Думаю, объяснять не надо. Какой вкусный был сон! В нём я приласкала Лёшу губами, даже почувствовала, как ОН пульсирует об моё верхнее нёбо, облизывая бархат крайней плоти. Вкусненький был сон!
Открыла глаза, потянулась. Как хорошо! В окно, щёлку меж шторами, светит яркое зимнее солнце, на душе поют птички, в животике растекается тепло. Что ещё надо женщине утром?! Если только, чтобы её сон был рядом, в ласковых объятьях, а не в соседней комнате. Чтобы прикоснуться, вдохнуть запах, чмокнуть самый кончик, в благодарность за чудесную ночь.
Но рядом никого не было. Я закинула руку на вторую подушку и прижала её к груди.
Сквозь сон слышала — Лёша не спит. Умывался, фыркая от удовольствия. Я опустила ножки на пол, наискала тапочки, накинула халатик, встала.
Обычно я не смотрю на себя, сразу же после сна, немного развеюсь и, только потом, подхожу к зеркалу, но это обычно! Не могла же я позволить себе выйти из спальни, не удостоверившись в наличии красоты, женственности, легкого эротизма в своем утреннем наряде.
Да, я стала к себе внимательной, и это всё Лёша. Искуситель! Открыла дверцу шифоньера.
Найдя свою полусонную мордашку сносной, я решила, мышкой, проскользнуть в ванную. Вода меня освежила, придала сил на весь день, оставшийся от долгого сна до обеда.
Над стиральной машинкой висела Лёшина рубашка. Видимо, в моё отсутствие, он постирался. Я не удержалась, примерила. Это же основная деталь его вчерашней эротической фантазии. Конечно, чтоб ей задраться до приделов моих ягодиц, нужно изрядно покрутиться. На мне она свисала до колен. И рукава — мои пальчики, коготками, скреблись по манжетам. Но я их подогнула, подобрала рубашку под грудь, застегнув на три серединных пуговки, приталила ладошками. Получилось даже ничего, но ягодиц, всё равно, не видно...
Меня посетила сумасбродная идея! А что если мне в его рубашке выйти, пройтись до кухни и обратно? Лёша увидит, скажу, что люблю мужские рубашки. Попрошу поносить. Или ещё причину выдумаю...
Если честно, то план ответов на возможные вопросы у меня был не до конца разработан. Мной овладел порыв лишенный всякой там логики. Порыв, о котором, возможно, я бы пожалела или отказалась, постой я перед овальным зеркалом ванной, хотя бы ещё секундочку. Но её у меня как-то не сложилось, зазвонил телефон. Я выпорхнула и, не закрыв дверей ванной, понеслась брать трубку
Этаким прелестным, без трусиков, предобеденным приведением, я и подбежала к трюмо в прихожей. Рубашка опустилась, чуть ли не до щиколоток, расталилась на бедрах, манжеты разогнулись.
Лёша задвигал диван, но так и застыл на полусгибе спины, наблюдая меня через отрытые двери в зал. Я поднесла пальчик к губам — тишь! подмигнула и устроила ступню правой ножки на край трюмо. Моя пяточка повисла в воздухе, пола рубашки сползла с коленки...
— Да... Слушаю...
— Здравствуйте милая Танечка, — раздалось по ту сторону провода.
— Софья Павловна! — ответила я.
Так приятно когда тебя называют Танечкой, а не Татьяной Сергеевной, тем более, если стоишь перед смущенным юношей в его рубашке и без трусиков, кокетливо демонстрируешь удивленному взору легкий, возбуждающий засвет.
— Узнали? — радостно спросили по ту сторону провода.
— Конечно, Софья Павловна! У вас приятный голос...
— Мне ваш телефон дала Люда, — ответили в трубку. — Сегодня, я снова побывала у неё, сделала несколько необходимых в моем возрасте процедур и, заодно, узнала, что вчера вы просили Настю, вас сфотографировать — зону бикини крупным планом.
Я сморщила носик. Ох уж эта Людка! Уже проболталась.
— Попросила, шуткой, — затаившись, бросила я в трубку.
— Танечка, милая, почему вы не обратились ко мне? — по ту сторону провода послышалась печаль и обида. — У меня же профессиональная фотостудия. Я вас сама отсниму, как вы захотите, лучше доверьтесь мне.
— Софья Павловна, я не знала, что вы фотографируете, — искренне ответила я.
— Приезжайте, Танечка, я сейчас в студии. Доставите мне удовольствие. Или нет. Лучше я сама за вами заеду, через полчасика. Адрес я знаю. Договорились?
Лёш
а был рядом, и я не могла сказать, что вообще-то мне нужна была всего одна фотография и делать портфолио своей зоне бикини, я не собиралась. Он смотрел на меня и, естественно, слышал мои ответы Софье Павловне.
— Договорились... — выдохнула я.
— Тогда до встречи...
Я положила трубку. Куда бежать, за что хвататься!
— Доброе утро, Лёш! — проговорила я, убирая с края трюмо ногу, пряча пятку в тапок, зайцами. — Как спалось?
— Хорошо, тёть Тань, — ответил он, наконец-то задвинув диван. — А вам?..
— Отлично! Я твою рубашку примерила. Ты, не против?
— Нет...
Я подбежала к нему и чмокнула в щёку.
— Мы же договорились, вести себя естественно, без зажимов. Я первая начала...
— Тёть Тань...
— Да, Лёш...
— Вы красивая...
— Спасибо, Лёшенька!.. А так?!
Я повернулась спиной и, убегая одеваться, вскинула рубашку, словно фалы фрака, блеснув голенькими ягодицами. Чувство не передаваемое!
Заливаясь игривым смехом, уже из спальни, я крикнула:
— Лёш, это тебе за красивую... Сейчас мне некогда. Поболтаем вечером, ладно?
— Ладно... А о чём? — ответил он из прихожей.
В интернете Лёшка был совсем другой! Красиво соблазнял меня. Так хотелось, чтобы он сказал что-нибудь о розовых пяточках, покусывании сосков, о нежном поцелуе туда, а он бубнит: о чем будем говорить! Ещё бы добавил: тёть Тань!..
Запрыгнув в обтягивающие джинсы, натянув кофточку, свитерок, я вышла из спальни.
— Лёш...
— Да...
— Тебе не тяжело со мной?
— Вы о чем, тёть Таня?
— Прямо, скован весь! Я взрослая женщина и понимаю, что тебе, в твоем возрасте, необходима разрядка, снятие сексуального напряжения... В ванной я интим-крем поставила. Пользуйся. Расслабься, поиграй-помечтай
Лёша покраснел. Я провела ладонью по его пунцовой щеке.
— Меня до вечера не будет, Лёш...
— Тёть Таня...
— Поговорим об этом вечером.
— Хорошо...
— Всё... Целую и убегаю...
Я чмокнула Лёшу в щёку, надела сапоги, накинула куртку, двойной оборот шарфа...
Во дворе меня уже ждал голубенький дамский «Ситроен». Из него вышла элегантная Софья Павловна и направилась к моему подъезду. Мне не хотелось, чтобы она увидела Лёшу. Почему? Сама ещё не знала, но не хотелось. Когда за спиной щелкнул замок железной двери парадной, я подумала: вовремя выскочила на улицу.
— Софья Павловна! — окрикнула я её.
— Танечка! Садитесь, поехали. Я провезу вас по магазинам, а потом отправимся в фотосалон.
— Зачем, по магазинам?
— Подберем антураж... Вам, вашим глазам, улыбке. Такой фигуре нужна оправа, как драгоценному камню, тогда вы засверкаете.
Софья Павловна взяла меня под руку и потянула к машине. Уверять, что уже одета для предполагаемого портфолио, — имеется в виду мои скромные шелковые трусики и лифчик, этой шикарной женщине я не стала. Да и было бесполезно, её глаза светились...
— Может, тогда на «ты», Софья Павловна?
— Тогда я Софи, Танечка, — улыбнулась она, открывая мне двери «Ситроена».
— Софи?!
— Так меня называют только очень близкие подруги, Таня.
— Но, я не могу быть твоей очень близкой подругой, Софи... — я пожала плечами и неожиданно для себя добавила: — Сегодня мне снился мужчина, и я его хотела...
— А мне снилась ты...
Я опустила глаза. Мне стало стыдно, что я вот так просто и нагло хотела разорвать отношения с этой доброй ко мне, влюбленной женщиной. Я с мужчинами себе такое не позволяю, пока скажу, долго хожу вокруг да около, а тут выдала, как отрезала. Отрезала по живому...
— Прости, Софи...
— Поехали, устроим шопинг!.. А после, выпьем по бокалу хорошего вина, и будем фотографироваться. Для него...
— Для кого?
— Для твоего сна...
— Софи, я просто не хотела ехать. Никого мужчины у меня нет. Точнее есть, но он сейчас, где-то в другом городе. У него жена и дети.
Пряча глаза, я нырнула в дамский автомобиль. И вовсе я не обманывала! Лёша не был ещё мужчиной, он был мальчиком умеющим говорить про любовь. С возрастом, мужчины почему-то этот дар природы теряют.
Софи села за руль, обняла меня, по-матерински прижала к груди, шепнула:
— Глупая девочка, я не собираюсь вставать меж вами. Хочу помочь.
Под её руководством, юркий «Ситроен» выбрался из моего двора на дорогу, а моя душа — из обуявших меня сомнений...
Я проспала до обеда! Улыбалась, нежилась, комкала одеяло. Мне снился он! Нет, не он, — Лёша, а ОН! Бочонком, большенький! У Лёши красивый член. В меру толстенький, головка розовая, обрамлена крайней плотью, от возбуждения чуть приоткрыт кональчик. Рука Лёши идет вниз, и вот оно чудо! Брызг! Брызг, брызг, брызг!
Проснулась я мокренькая. Где? Думаю, объяснять не надо. Какой вкусный был сон! В нём я приласкала Лёшу губами, даже почувствовала, как ОН пульсирует об моё верхнее нёбо, облизывая бархат крайней плоти. Вкусненький был сон!
Открыла глаза, потянулась. Как хорошо! В окно, щёлку меж шторами, светит яркое зимнее солнце, на душе поют птички, в животике растекается тепло. Что ещё надо женщине утром?! Если только, чтобы её сон был рядом, в ласковых объятьях, а не в соседней комнате. Чтобы прикоснуться, вдохнуть запах, чмокнуть самый кончик, в благодарность за чудесную ночь.
Но рядом никого не было. Я закинула руку на вторую подушку и прижала её к груди.
Сквозь сон слышала — Лёша не спит. Умывался, фыркая от удовольствия. Я опустила ножки на пол, наискала тапочки, накинула халатик, встала.
Обычно я не смотрю на себя, сразу же после сна, немного развеюсь и, только потом, подхожу к зеркалу, но это обычно! Не могла же я позволить себе выйти из спальни, не удостоверившись в наличии красоты, женственности, легкого эротизма в своем утреннем наряде.
Да, я стала к себе внимательной, и это всё Лёша. Искуситель! Открыла дверцу шифоньера.
Найдя свою полусонную мордашку сносной, я решила, мышкой, проскользнуть в ванную. Вода меня освежила, придала сил на весь день, оставшийся от долгого сна до обеда.
Над стиральной машинкой висела Лёшина рубашка. Видимо, в моё отсутствие, он постирался. Я не удержалась, примерила. Это же основная деталь его вчерашней эротической фантазии. Конечно, чтоб ей задраться до приделов моих ягодиц, нужно изрядно покрутиться. На мне она свисала до колен. И рукава — мои пальчики, коготками, скреблись по манжетам. Но я их подогнула, подобрала рубашку под грудь, застегнув на три серединных пуговки, приталила ладошками. Получилось даже ничего, но ягодиц, всё равно, не видно...
Меня посетила сумасбродная идея! А что если мне в его рубашке выйти, пройтись до кухни и обратно? Лёша увидит, скажу, что люблю мужские рубашки. Попрошу поносить. Или ещё причину выдумаю...
Если честно, то план ответов на возможные вопросы у меня был не до конца разработан. Мной овладел порыв лишенный всякой там логики. Порыв, о котором, возможно, я бы пожалела или отказалась, постой я перед овальным зеркалом ванной, хотя бы ещё секундочку. Но её у меня как-то не сложилось, зазвонил телефон. Я выпорхнула и, не закрыв дверей ванной, понеслась брать трубку
Этаким прелестным, без трусиков, предобеденным приведением, я и подбежала к трюмо в прихожей. Рубашка опустилась, чуть ли не до щиколоток, расталилась на бедрах, манжеты разогнулись.
Лёша задвигал диван, но так и застыл на полусгибе спины, наблюдая меня через отрытые двери в зал. Я поднесла пальчик к губам — тишь! подмигнула и устроила ступню правой ножки на край трюмо. Моя пяточка повисла в воздухе, пола рубашки сползла с коленки...
— Да... Слушаю...
— Здравствуйте милая Танечка, — раздалось по ту сторону провода.
— Софья Павловна! — ответила я.
Так приятно когда тебя называют Танечкой, а не Татьяной Сергеевной, тем более, если стоишь перед смущенным юношей в его рубашке и без трусиков, кокетливо демонстрируешь удивленному взору легкий, возбуждающий засвет.
— Узнали? — радостно спросили по ту сторону провода.
— Конечно, Софья Павловна! У вас приятный голос...
— Мне ваш телефон дала Люда, — ответили в трубку. — Сегодня, я снова побывала у неё, сделала несколько необходимых в моем возрасте процедур и, заодно, узнала, что вчера вы просили Настю, вас сфотографировать — зону бикини крупным планом.
Я сморщила носик. Ох уж эта Людка! Уже проболталась.
— Попросила, шуткой, — затаившись, бросила я в трубку.
— Танечка, милая, почему вы не обратились ко мне? — по ту сторону провода послышалась печаль и обида. — У меня же профессиональная фотостудия. Я вас сама отсниму, как вы захотите, лучше доверьтесь мне.
— Софья Павловна, я не знала, что вы фотографируете, — искренне ответила я.
— Приезжайте, Танечка, я сейчас в студии. Доставите мне удовольствие. Или нет. Лучше я сама за вами заеду, через полчасика. Адрес я знаю. Договорились?
Лёш
а был рядом, и я не могла сказать, что вообще-то мне нужна была всего одна фотография и делать портфолио своей зоне бикини, я не собиралась. Он смотрел на меня и, естественно, слышал мои ответы Софье Павловне.
— Договорились... — выдохнула я.
— Тогда до встречи...
Я положила трубку. Куда бежать, за что хвататься!
— Доброе утро, Лёш! — проговорила я, убирая с края трюмо ногу, пряча пятку в тапок, зайцами. — Как спалось?
— Хорошо, тёть Тань, — ответил он, наконец-то задвинув диван. — А вам?..
— Отлично! Я твою рубашку примерила. Ты, не против?
— Нет...
Я подбежала к нему и чмокнула в щёку.
— Мы же договорились, вести себя естественно, без зажимов. Я первая начала...
— Тёть Тань...
— Да, Лёш...
— Вы красивая...
— Спасибо, Лёшенька!.. А так?!
Я повернулась спиной и, убегая одеваться, вскинула рубашку, словно фалы фрака, блеснув голенькими ягодицами. Чувство не передаваемое!
Заливаясь игривым смехом, уже из спальни, я крикнула:
— Лёш, это тебе за красивую... Сейчас мне некогда. Поболтаем вечером, ладно?
— Ладно... А о чём? — ответил он из прихожей.
В интернете Лёшка был совсем другой! Красиво соблазнял меня. Так хотелось, чтобы он сказал что-нибудь о розовых пяточках, покусывании сосков, о нежном поцелуе туда, а он бубнит: о чем будем говорить! Ещё бы добавил: тёть Тань!..
Запрыгнув в обтягивающие джинсы, натянув кофточку, свитерок, я вышла из спальни.
— Лёш...
— Да...
— Тебе не тяжело со мной?
— Вы о чем, тёть Таня?
— Прямо, скован весь! Я взрослая женщина и понимаю, что тебе, в твоем возрасте, необходима разрядка, снятие сексуального напряжения... В ванной я интим-крем поставила. Пользуйся. Расслабься, поиграй-помечтай
Лёша покраснел. Я провела ладонью по его пунцовой щеке.
— Меня до вечера не будет, Лёш...
— Тёть Таня...
— Поговорим об этом вечером.
— Хорошо...
— Всё... Целую и убегаю...
Я чмокнула Лёшу в щёку, надела сапоги, накинула куртку, двойной оборот шарфа...
Во дворе меня уже ждал голубенький дамский «Ситроен». Из него вышла элегантная Софья Павловна и направилась к моему подъезду. Мне не хотелось, чтобы она увидела Лёшу. Почему? Сама ещё не знала, но не хотелось. Когда за спиной щелкнул замок железной двери парадной, я подумала: вовремя выскочила на улицу.
— Софья Павловна! — окрикнула я её.
— Танечка! Садитесь, поехали. Я провезу вас по магазинам, а потом отправимся в фотосалон.
— Зачем, по магазинам?
— Подберем антураж... Вам, вашим глазам, улыбке. Такой фигуре нужна оправа, как драгоценному камню, тогда вы засверкаете.
Софья Павловна взяла меня под руку и потянула к машине. Уверять, что уже одета для предполагаемого портфолио, — имеется в виду мои скромные шелковые трусики и лифчик, этой шикарной женщине я не стала. Да и было бесполезно, её глаза светились...
— Может, тогда на «ты», Софья Павловна?
— Тогда я Софи, Танечка, — улыбнулась она, открывая мне двери «Ситроена».
— Софи?!
— Так меня называют только очень близкие подруги, Таня.
— Но, я не могу быть твоей очень близкой подругой, Софи... — я пожала плечами и неожиданно для себя добавила: — Сегодня мне снился мужчина, и я его хотела...
— А мне снилась ты...
Я опустила глаза. Мне стало стыдно, что я вот так просто и нагло хотела разорвать отношения с этой доброй ко мне, влюбленной женщиной. Я с мужчинами себе такое не позволяю, пока скажу, долго хожу вокруг да около, а тут выдала, как отрезала. Отрезала по живому...
— Прости, Софи...
— Поехали, устроим шопинг!.. А после, выпьем по бокалу хорошего вина, и будем фотографироваться. Для него...
— Для кого?
— Для твоего сна...
— Софи, я просто не хотела ехать. Никого мужчины у меня нет. Точнее есть, но он сейчас, где-то в другом городе. У него жена и дети.
Пряча глаза, я нырнула в дамский автомобиль. И вовсе я не обманывала! Лёша не был ещё мужчиной, он был мальчиком умеющим говорить про любовь. С возрастом, мужчины почему-то этот дар природы теряют.
Софи села за руль, обняла меня, по-матерински прижала к груди, шепнула:
— Глупая девочка, я не собираюсь вставать меж вами. Хочу помочь.
Под её руководством, юркий «Ситроен» выбрался из моего двора на дорогу, а моя душа — из обуявших меня сомнений...