Истории моей жизни. Деревня
Лето. Меня отправили в деревню. Сколько себя помню, каждое лето меня туда вывозили родители (пока был маленьким, а в то лето мне было кажется n лет), а потом оттуда за мной стала приезжать двоюродная тетка. Проводил я там обычно две-три недели и домой. Мне нравилось. Среди местных у меня были друзья и мы целыми днями мотались по деревне, за деревней, купались в речке, ловили рыбу. Так было прежде, но в этот раз мне совершенно не хотелось уезжать, потому что пришлось разлучиться с моей новой подружкой Олей, с которой я впервые познал наслаждение половых отношений. Я так привык и так ждал нового сексуального общения с Ольгой, что отсутствие его приводило в великую тоску, мир потускнел. Хотя мы с ней и приобрели какой-то минимальный опыт необходимый для взаимного механического удовлетворения, знаний и понимания того, чем мы занимаемся у нас толком не было. Откуда было взять (был конец шестидесятых годов), по телевизору, как сейчас об «этом» было не узнать, друзья знали получается уже меньше меня, а Оля и совсем была еще ребенком (на три года младше).
Сопротивляться я не мог, пришлось ехать. Все было как обычно: пацаны, улица, речка. Вдруг в один из дней мне сказали, что в соседней деревне у нас, оказывается, есть родственники (до этого мне о них никогда не рассказывали) и неплохо мне было бы с ними познакомиться. Отвез меня туда дед на своем мопеде и сказал, что приедет послезавтра. Честно скажу, кем приходились мне эти люди я тогда не понял, да и до сих пор не знаю, ни до, ни после мы больше никогда не общались. А были среди них одни женщины: бабушка, мама и две девчонки, ее дочки: Вера на два года старше меня и Танюшка младше на год. Вера, с моей точки зрения, уже выглядела как взрослая девушка, на пол головы выше меня с косами, свисающим за спину, бедрами, уже не как у девочки, грудкой, выступающей под сарафанчиком, длинными, чуть полноватыми ножками. Таня же напротив, смотрелась еще ребенком, худенькая с короткой стрижкой.
«Ну и попал» - подумалось мне: «что же я буду здесь делать, до послезавтра еще ждать и ждать…». Поскольку было лето, горячая пора в деревне, мама девочек все время была занята. Я только познакомился с ней и в тот же день она с бригадой уехала куда-то на дальний стан, сказав дочкам, что вернется через три дня. Мама с дочками и бабушка жили в разных домах, стоящих друг напротив друга через улицу.
Особенно болтать мне с девчонками было не о чем, ну, познакомились, ну, немножко рассказали они о свой деревне, о себе, я о себе…. И все! Дело спасала речка. Пообедав, мы туда отправились. Накупались вволю. Вернулись под вечер, поужинали у бабушки и пошли в хату к девчонкам, там и предстояло мне провести два, как я думал, унылых вечера.
В хате была тоска. Девочки убежали куда-то во двор. Я посидел, по тосковал, тоже вышел и стал вразвалочку прогуливаться. Зашел за дом и услышал повизгивание Жучка – здоровенного черного лохматого пса, который охранял хозяйство. Звук был слышен из-за сарая, я пошел на этот звук. Возле пса сидели сестренки и что-то делали. Я сразу не понял, а когда дошло, девочки уже были на ногах и с хохотом убежали в хату. У бедного пса (почему бедного?) между задних ног торчало его красное мужское достоинство и с него на землю стекала густая белая жидкость.
Возвращаться в дом я немного стеснялся после увиденного. Факт того, что я застал девочек за таким делом, смущал меня. Походил еще по двору, садилось солнце, появились комары и находиться вне дома было уже не комфортно. Превозмогая себя, я вошел в хату. Сестры сидели в одной из комнат и о чем-то шептались. Телевизора у них не было и по моему пониманию развлечься было совсем не чем.
Разговор первыми начали девчонки:
- Свет включать не будем, пусть бабушка думает, что мы уже спать ложимся, а то придет, будет надоедать…
Вера вышла из дома и через некоторое время послышался скрип закрываемых ставень. В доме стало совсем темно. Вера вернулась.
- Давай рассказывать страшные истории, ты знаешь какие-нибудь? – спросила она.
- Надо вспомнить…, - ответил я.
- Вспоминай. А вот у нас…, - начала Вера….
И полились жуткие рассказы про ведьм, русалок и прочую нечисть. Вспомнил кое-что и я. Рассказал. На улице стало совсем темно, только сквозь ставни пробивался свет от уличного фонаря. Для привыкших глаз этого было достаточно. Мы замолчали.
- Может спать будем? – спросила Вера.
- Давай, – отозвался я.
Вера показала, где мне спать и с Танюшкой удалилась к себе. Я разделся до трусов, сел на кровать.
- А у тебя есть девчонка, с которой ты дружишь? – послышался голос из другой комнаты.
Я не знал, что ответить. В том понимании, которое было в вопросе, у меня подруг не было. Оля! Но это другое…, совсем другое дело! А…, будь что будет:
- Есть, – ответил я.
- А у Верки тоже жених есть, – подхихикнула Таня, они уже целовались.
Целовались, мне и в голову не приходило заниматься такой ерундой с Ольгой. Взаимное познание возможностей взаимодействия наших половых органов куда больше привлекало нас с Олей. Но не стану же я пасовать…
- А ты целовался? – продолжала хихикать Танюшка.
- И не только, - смело выпалил я.
- А что еще???
- Да все!
- Что все?
- Ну, все, вы что, маленькие? – издевательским тоном спросил я.
Девчонки вошли ко мне в комнату, сели на кровать рядом по обе стороны. Лиц наших в темноте почти не было видно, потому шел такой смелый разговор.
- Она что, дала тебе…? - изумленно, приглушенным голосом спросила Вера.
- Ну да.
- Ну и как?
- Хорошо!
- И сколько раз вы….
- Да я не считал…, много…
- Ничего себе, – еще тише, чем Вера сказала Танюшка.
- А родители знают, – глупый вопрос задала Вера.
- Ты что, кто же про такое рассказывает.
Мы немного помолчали. По дыханию чувствовалось, что девочки хотят что-то сказать или спросить, но не могли с собой справиться. Решилась Вера:
- Ты, значит, теперь девчонок не стесняешься? Можешь голым раздеться?
- Ну не перед любыми же, – ответил я, чуя, к чему дело идет.
- А перед нами можешь? – лукаво спросила Танюха.
- Зачем это?
- Ну, покажи…., – и чуть помедлив: - Пожалуйста, – молящим тоном выдавила Вера и нервно сглотнула.
- Вам что, делать нечего?
- Твоей девчонке сколько лет? – вдруг спросила Вера.
- Она младше меня на три…, - честно сказал я.
- Ого…, - выдохнула Таня.
- Ну, вы даете…, - в голосе Веры чувствовалась потаенная зависть.
- Она еще секунд пять собиралась с решимостью и выпалила.
- Вот видишь, она такая маленькая, а уже все знает и даже все пробовала, мы тоже хотим знать, покажи…, расскажи как вы… Ты же нам родственник и уедешь скоро, никто не узнает. Тут в деревне кого попросишь? Все друг друга знают, все на виду, потом ославят… Ну, давай… Мы тоже потом покажем…
- Обманите, – ответил я, предвкушая заманчивую перспективу увидеть голой, казавшуюся мне взрослой Веру.
- Нет, честно, давай, – в строну Тани сказала Вера, подняла подол ночнушки и быстро опустила, в сед за ней это сделала и Танюшка, демонстрируя, что на них кроме этих ночнушек ничего нет.
Честно говоря, в темноте я толком и не разглядел наличие или отсутствие трусиков, да еще с такой скоростью.
- Давайте лучше вместе. Все разденемся, – предложил я, - так честнее будет.
Девочки переглянулись. Вера была полна решимости и уже взялась за подол ночной рубашки, а Таня медлила.
- Я стесняюсь, – промямлила она.
- Ну, тогда давайте спать, – специально твердым голосом сказал я, вспоминая, как аналогичным образом Оля заставила меня снять трусы.
- Ладно, только вместе, – опять проверещала Танюшка и тоже нерешительно взялась за подол.
- Тащи ночник, – сказа Вера.
Танюшка куда-то побежала и принесла маленький светильник, который включают детям на ночь.
- Это чтобы бабушка не увидела, что у нас свет горит, – пояснила Вера.
Таня опять уселась на кровать и взялась за подол. Я обеими руками ухватился за резинку трусов.
- Ну, раз…, два…, три! – сосчитал я и решительно сдернул с себя трусы.
Зашелестела ткань рубашек. Вера бросила свою ночнушку на рядом стоящий стул. Хитрая Таня в своей застряла или только делала вид, что застряла и уже стала опускать подол вниз, как Вера, а за ней и я стали ей помогать. Рубашка полетела вслед за Вериной. Танюшка вся как-то сжалась, сдвинула ножки, ссутулилась, тем самым, пытаясь спрятаться от моего взгляда. Но меня больше интересовала старшая из сестер: у нее уже была приличная грудь и на лобке росли волосики.
- Ложись, – велела мне Верочка.
Я лег поперек на средину отведенной мне широкой кровати, свесив ноги вниз. Они включили ночник и расположили его недалеко от моих ног так, чтобы он достаточно хорошо освещал интересующий их объект. Девочки забрались на кровать по обе стороны от меня, подобрав под себя ноги, немного повернувшись ко мне спинами начали изучать мой писюн. Как это не странно, он был спокоен.
- Фу…, какой он маленький, у Жучка вон какой…, – разочарованно сказала Танюшка.
Но изучение моего органа не прекратили. Я лежал и получал удовольствие, чувствуя, как сестренки своими пальчиками теребят мой член и яички. Совсем рядом я видел их спины и попки сидящие на ногах. Увлекшись, девочки не замечали, что я тоже рассматриваю у них что возможно. Вспомнилась Оля и наши занятия… Вспомнилось, как я в первый раз рассматривал Ольгу вот так со спины, когда мы пробовали «как собачки». Мой друг начал возбуждаться, наливаться силой и увеличиваться в размерах.
- Ого, смотри, – Верин голос.
Девочки стали играть с ним еще активнее, аккуратно мять в руках и неумело трогать, где только можно. Я балдел. Войдя в азарт, Вера немного привстала, расставив пошире ножки для устойчивости и наклонилась ближе к моей игрушке. Мне открылся манящий вид на половые губы ее писи. Ни у Оли ни у меня волос в этом месте еще не было, это вызвало мой большой интерес. Тогда я для себя твердо решил тоже заставить девчонок все мне хорошенько показать. От увиденного, напряжение стало входить в опасную стадию. Не понимая, что делает, Танюшка потянула кожицу на головке, от готовности и напряжения, она соскользнула, и головка члена блеснула своей гладкой влажной поверхностью в тусклом свете ночника.
- Надо остановиться, – сказал я, - а то все быстро кончится.
Девочки с явной неохотой отпустили мой член, отстранились от него, сели на попки, но глаз оторвать не могли, на щеках был заметен румянец. Вид на их письки закрылся.
- А что будет? – спросила, осмелев, Танюшка.
- Ну, он подергается и упадет.
- Ой, я хочу посмотреть, – восторженно и просительно заговорила Вера.
- Нет, – решительно отверг я: теперь ваша очередь показывать, потом, если захотите, опять я.
- Ты и так уже все видел у своей подружки, зачем тебе? – опять осмелела Танюшка, положив ногу на ногу.
- А у вас может по-другому, может лучше, – пошел на хитрость я.
- Ну, хорошо, – они согласились. И улеглись подобно мне, свесив ноги.
- Не так, ложитесь на кровать нормально, согните ноги в коленях и раздвиньте их, так ничего не видно.
Сестренки повиновались. Сделали все, как я сказал: легли рядышком и раздвинули ножки.
- Ну, как, у кого лучше, – спросили они почти в один голос.
Они обе были взрослее, а соответственно и крупнее моей Оли. Крупнее были и их половые органы. Верина игрушечка была аккуратненько сложенная, прикрытая недавно начавшими пробиваться волосиками. У Танюшки, как и у Оли писька была еще голенькой, детской. Хорошо были видны внутренние ее половые губки, как будто не умещающиеся внутри и через край выпирающие наружу. Вера вообще резко отличалась. У нее уже начала формироваться женская фигура и грудь была не плоской, там выпирали два приличного размера соблазнительных бугорка, которые очень хотелось потрогать. «Обязательно это сделаю» - подумал я.
- Мне у всех нравиться, – сглотнув слюну, выдавил я.
С каким бы наслаждением я впился бы сейчас губами в эти бутончики…
- Ну, что смотришь, покажи, что умеешь, – игриво сказала Верка.
Вот так поворот, и упрашивать не надо. Я улегся в привычную позу между ее раздвинутых ног. Таня уселась в изголовье сестры, поджала к себе ноги и стала смотреть во все глаза, что происходит. Верины ножки были раздвинуты не достаточно, подход к ее манящей промежности и пухленьким мягком ляжкам был затруднен.
- Сделай пошире, – попросил я.
Вера раздвинула их так широко, что слипшиеся губки сразу открылись. Она конечно волновалась и стеснялась. При первом же моем прикосновении к лепесткам бутончика коленки качнулись, желая сомкнуться, но она себя пересилила и ждала, что будет дальше. Я, со знанием дела, начал пальцами перебирать складочки половых губ и потихоньку массировать клитор. Тогда я еще не знал, что этот выдающийся бугорок назывался так, но по опыту с Олей уже усвоил, что игра с ним больше всего нравится девчонкам. Вера начала тихо пыхтеть – «нравится» - подумал я. Об этом говорили и зашевелившийся живот и ерзанье попкой.
Танюха сидела как завороженная. Мне даже показалось, что ее начинает трясти. Но я опять переключил внимание на Верину благоухающую видом и запахом промежность. Я начал целовать внутреннюю поверхность ее ляжек от колена к лобку. Чем ближе я приближался к еще не распустившейся розочке, тем не ровней начинала дышать Вера и резче сжиматься живот.
- Танюш, принеси полотенце от рукомойника, – прерывистым шепчущим голосом попросила Вера.
Таня, как будто этого ждала, соскочила с кровати и понеслась на кухню с большой скоростью и тут же очутилась рядом с полотенцем в руках.
- Сложи его пополам… аааххх…, - простонала Вера.
- Подожди, – сказала уже мне, рукой слегка отталкивая мою голову торчащую между ее ног.
Быстро взяла из Таниных рук полотенце, подняла попку и постелила его туда. Зачем она это делает, я не понял, но ничего не спросил. Вместо этого стал целовать ее распухшие и раскрасневшиеся половые губки, сосать и играть языком с клитором, одновременно начал разминать ляжки и попку. Потом большими пальцами рук осторожно развел в стороны набухшие и увлажненные половые губки. Открылся вход в сладостную бездну. Я стал еще активнее посасывать Верин клитор.
- Я хочу попробовать все…, - с придыханием попросила он.
Я был готов. Оставил в покое разворошенную промежность, переместился выше, чтобы член мог войти в нее. Мой рот и подбородок были мокры от влаги источавшейся из Вериной пещерки, но я на это уже не обращал внимание, страсть желания подгоняла дальше. Головка члена ткнулась куда надо и сразу погрузилась в мягкую вульву. Я этому удивился, подумал: «даже не пришлось направлять».
- Только с целкой осторожно, – еле дышала Вера, - рви осторожно, постарайся не очень больно…
Целка? Какая целка, ах да, я и забыл, как-то давно был между нами пацанами разговор о девчонках и кто-то поведал, что у них в письке есть пленочка, которая закрывает вход. Когда женщина в первый раз дает мужчине, пленочка рвется. Но о том, что это больно и что бывает кровь, я понятия не имел. С Олей у меня такого опыта не было, первым у нее был брат - Борис.
Медленно я начал вводить пенис в глубину и во что-то уперся, «она, целка…» - мелькнула мысль. Вера немного напряглась, но ноги не сдвигала. Что делать, как действовать? Я немного отпустил, потом опять надавил. Так, раскачиваясь, двигая внутри разгоряченной Вериной писи только головкой я почувствовал, что преграда постепенно уходит. Если вначале я ощущал глухую стенку, то теперь головка стала проникать во все расширяющуюся дырочку и, наконец, проскочила внутрь, уходя вглубь девичьего влагалища. Вера дернулась.
- Больно? – спросил я.
- Только чуть-чуть…, сейчас уже нет.
Получив такой ответ, я занялся привычным, долгожданным, сладостным делом, сам тоже испытавший небольшую боль в момент проскакивания. Член задвигался внутри горячей влажной пещерки, натирая ее половые губки и клитор. Вера раскачивалась в такт моим толчкам, от удовольствия, а я думаю, она его в этот момент получала, голова ее запрокинулась назад, подбородок поднялся к верху. Девичья грудка тоже начала колыхаться, маня к себе. Никогда я еще не трогал женской груди, не желая себя сдерживать, правой рукой потрогал мягкие бугорки, при этом, не прекращая двигать членом. Оказалось не очень удобно держаться одно рукой, другой мять сисечку и одновременно двигать тазом. Тогда я опустил руку и начал целовать Верину нежную грудь, сначала по окружности, потом все ближе к соску и, наконец, сам сосок!
Все происходило в полной тишине, Танюшка окаменела и с широко раскрытыми глазами следила за нами. Слышны были только звук моих поцелуев бархатной грудки, хлопанье моих яичек об мягкую Верину попку, аппетитное чавканье влагалища и наше натужное дыхание. Напряжение дошло до придела, член напрягся, я вогнал его до самого корня и он запульсировал, сначала часто, потом все реже. Я опять задвигал им в вагине в такт с его пульсациями и, наконец, вынул из, ставшей уже родной, горячей, истекающей соками, писи. Была только одна мысль: «Хочу еще!». Видимо длительный перерыв делал свое дело. Мой пенис хоть несколько и обмяк, но размер его был внушительным. Казалось, чуть с ним поработать и опять можно в бой. Вера лежала без движения, коленочки безвольно сомкнулись, глаза она не открывала.
- Вер, ты чего? – тревожно спросила ее Таня.
Тишина. Через некоторое время опять:
- Вер, тебе плохо? – стала теребить за плечо Танюшка.
- Погоди, – последовал ответ шепотом.
Вера выпрямила ноги и продолжала лежать. Обдаваемый жаром и заливаемый потом я сидел рядом, смотрел на прекрасное тело Верочки, такое женственное и доступное. Казалось, что от разбухшей, раскрасневшейся впервые натруженной промежности идет пар. «А с Олей в этой позе вставить член до конца не получалось» - подумал я, но быстро сообразил почему, когда Вера выпрямила ножки, ее письку хорошо было видно, она смотрела почти вверх, к Олиной же, в таком положении, было не подобраться, она пряталась, где-то между ног. От созерцаемой прекрасной картины и раздумий, потрудившийся пенис вместо того, чтобы расслабиться, наоборот, начал опять набухать. Пока я рассматривал Веру и делал новые открытия, она заговорила, обращаясь к Тане:
- Знаешь, как здорово! Попробуй! Ты же тоже хотела.
«Они, оказывается, уже заранее знали, на что шли» - подумал я. Она продолжала, обращаясь уже ко мне:
- Сможешь и Танюшку?
Я был уверен в себе и ответил:
- Смогу.
- Ну, что, будешь? – опять вопрос Тане.
- Да, – коротко ответила та.
Вера села, осмотрела свою писю и полотенце:
- А крови совсем нет.
Какой крови…, откуда кровь…, тогда я еще не знал, но вскоре испытал на себе. Она подвинулась к стене, постелила полотенце сестре. Та легла на него попкой и сразу заняла позу как надо. Я без промедления принялся за дело. Таня, видимо, все продолжала бояться, хотя перед ее глазами был яркий пример родной сестры, которая с таким успехом совершила первый в своей жизни половой акт. Поглаживание и целование ляжек, промежности, половых губ и, в конце концов, клитора почти ничего не дали. Внутреннее напряжение в ней не спадало, писька была почти сухой. Мне самому было уже трудно терпеть. Я пальцами раздвинул половые губки, открыл дырочку, постарался возможно обильней смочить своей слюной ее и окружающие лепестки. Потом, как и с Верой я уткнулся набухшим членом в промежность, но в этом случае сам он не нашел вожделенную пещерку. Таня была безынициативна, а скорей всего не знала, что делать и мне пришлось самому направлять, было очень не удобно. Одной рукой надо было держаться, а другой вставить алчущий пенис куда положено при том, что сама открываться пися не хотела. Тут вдруг на помощь пришла Вера, все это время сидя наблюдавшая за нами со стороны. Она опустила свою руку в промежность Танюшки и двумя своими пальцами развела половые губки, открывая мне путь в вагину.
Я чуть надавил и головка нырнула внутрь, опять наткнувшись на препятствие. Я попытался применить прием испытанный на Вере, стал потихоньку раскачиваясь продавливать Танюшкину целку. При этом я заметил, как наблюдая за нами Вера специально или не произвольно рукой теребит свою писю. Поддаваться Татьянина дырочка не хотела, стена не отступала.
- Ой.., ой! – при каждом нажиме тихо выкрикивала Таня.
Я стал усиливать атаки, надеясь, все же, сломить оборону.
- Ой, больно, не надо, - взмолилась Танюшка, - я больше не хочу.
Она отдернулась от меня, головка выпрыгнула из вульвы.
- Нет, нет, мне больно, я не буду! – опять, как бы извиняясь сказала Таня.
Она быстро выскользнула из под меня, подхватила свою рубашку и убежала в свою комнату. Вера тоже стала сползать с кровати.
- А как же теперь я? – задал я вопрос.
- Что? – отозвалась Вера.
- А я-то хочу!
Верочка посмотрела на мой стоящий возбужденный пенис:
- Давай со мной еще раз, – сказала она и упала на кровать, раздвигая ноги и уже не заботясь о полотенце.
Я уже собирался начать с обработки промежности, но она сказала:
- Давай сразу…, я уже хочу.
Видимо сказалась подготовка, которую она сделала сама себе. Этого мне и надо было. Я навис над Верой, член легко вошел в ее плоть, наполняя утробу своим присутствием. Вера была в восторге, заполыхали ее щеки, она начала двигать своим тазом на встречу моим движениям. Мне казалось, что я долго не продержусь, а вышло наоборот. Не смотря на мои частые и яростные движения членом во влагалище, он долго держался молодцом, значительно дольше прошлого раза. Я стал разнообразить вход в ее чрево так, чтобы мой пенис тер ее клитор. Кажется, я добился успеха. Через какое-то время почувствовалось, как запульсировала ее вагина, сокращаясь она приятно сжимала мой разбухший писюн. Вера застонала и обмякла. Я не останавливался, увеличил темп, вагина захлюпала еще чаще, и через несколько секунд тоже разрядился.
Вынимать член из гостеприимной Вериной писи не хотелось. Но он так потрудился в тот вечер, что окончательно обмяк и сам выполз наружу. Пенис был мокрым от наших выделений, очень уставший, но очень довольный. Потный я упал на кровать рядом с Верой. Мы полежали, шевелиться совершенно не хотелось. Потом она села:
- Ты всегда бывает хорошо? – спросила она.
- Да.
- Мне сейчас тоже было так хорошо…! Лучше, чем первый.
Чуть помолчала:
- Ладно, давай спать, – и ушла, захватив полотенце.
Мне кажется, заснул я почти сразу, полностью отдаваясь обволакивающей глаза и сознание силе. Последнее, что я слышал - как шептались сестренки в соседней комнате.
Проснулся я среди ночи оттого, что кто-то теребил меня за плечо. Я открыл глаза. Рядом стояла голенькая Танюшка с полотенцем в руках.
- Я согласна, давай еще попробуем…, - попросила она.
В дверях, тоже абсолютно голая стояла Вера, стыдливость между нами ушла. Видимо это была ее работа. Мне стало жалко младшую из сестер, кроме того, я почувствовал, что успел достаточно отдохнуть и смогу, пожалуй, удовлетворить Таню. Ночник мы включать больше не стали, слабого света через ставни нам хватало.
- Ложись, – сказал я, пропуская ее на кровать.
Она забралась, стоя на коленях и стала стелить полотенце. Я посмотрел на нее со стороны попки и увидел, что отсюда ее пися более доступна, она вызывающе выпирала между ножек. Я не выдержал и провел пальцем вдоль щелочки. Таня дернулась:
- Ну…, - вскрикнула она и бухнулась на кровать.
Потом она улеглась на спину, раздвинула очень широко ножки и стала ждать меня. По опыту с Олей я уже знал, что если девчонка сверху сама садится на пенис, то у нее внутри все раздвигается и получается очень легкий вход. Я хотел это попробовать с Таней.
- Давай по другому? – сказал я.
- Как?
- Пока лежи так, потом я тебе скажу, что делать, должно все получиться. Да не бойся, я тебе больно делать не собираюсь.
И я начал все, как обычно: целовал ляжки, ямочки между ножками и писей, саму писю, каждый ее лепесток и в особенности клитор. Пальцами открывал дырочку. В этот раз Танюшка вела себя более спокойно и начала поддаваться мне, женское начало брало верх, она совсем успокоилась, вагина рассл
абилась и немного увлажнилась. Я еще добавил своей слюны и сказал:
— Теперь садись на меня, – и улегся на спину рядом с ней.
Вера все это время стоявшая в дверях перебралась к нам на постель и села у меня в ногах, думая, что оттуда будет лучше видно. Таня села, встала на четвереньки надомной и начала пристраиваться.
- Куда садиться? – спросила она.
- На него, – ответил я, глазами и кивком головы показывая на мой уже напряженно торчащий писюн. И добавил: - не бойся.
Сам, между тем поднял член вертикально, пристраивая его к Танюшкиной раскрывшейся от широко раздвинутых ног дырочке. Девочка, еще стоя на четвереньках, корректировала свою посадку, перемещая попку в нужное место. Когда я увидел, что она расположилась правильно, стал давать команды:
- Присядь чуть-чуть, чтобы он вошел.
Таня послушно чуть опустила зад, головка распаленного пениса, оказавшись погруженной в вульву, опять уткнулась в преграду.
- Теперь стой, держись так и выпрямись, – продолжал я.
Танюшка выполнила мою просьбу, зафиксировав положение, выпрямилась. От этого распрямился и ее внутренний канал. Я мог уже не придерживать свой писюн, он надежно удерживался мягкими, горячими половыми губками. Я обеими руками стал поддерживать ее под попку.
- Теперь качайся и постепенно садись, - сказал я, качая ее на руках, показывая, как надо.
Таня поняла и стала постепенно насаживаться на разгоряченный член. Я все время ей помогал. Она это чувствовала и постепенно все больше отдавала своего веса моим рукам. Дело шло лучше, чем в прошлый раз, пенис начал пробивать себе дорогу, но все равно как-то туго. Было видно по лицу, что Танюхе больно, но она терпит. Вера, между тем, ничего толком не видя сзади, перебралась ко мне в изголовье. Возбудившись видом того, как мой член постепенно входит все глубже во влагалище сестры, начала теребить свою писю. Я этого не видел, но она сидела возле самого моего уха и я слышал, как чавкает ее слипшееся лоно перебираемое пальчиками.
Между тем мои руки окончательно устали и я расслабленно уронил их на кровать. Во время очередного качка Таня, не ожидая, что поддержки не будет села на меня, полностью заглотнув мою напряженную плоть своей утробой.
- Ооххх…, - только и смогла выплеснуть Таньшка.
Мне тоже стало больно, но не долго и я почувствовал, что на меня из вагины полилось что-то мокрое и липкое, в темноте я не разглядел. Первая болевая реакция прошла, и Таня попробовала сама двигать попкой вверх-вниз, но от неопытности и усталости получалось не очень. Руками я придержал ее за плечи и, не разнимая, слившиеся воедино наш половые органы, перекатился вместе с ней так, что она опять оказалась внизу, причем, как потом оказалось, попка точно попала на полотенце.
Таня раскинула ножки и неожиданно сказала:
- Давай…
Я усердно заработал, по началу стараясь не делать резких движений. Таня, видимо, была менее возбудимой, чем ее сестра и не получала того удовольствия. Она терпеливо ждала конца. Я старался, вращал корпусом, желая сделать максимум возможного. Меня только удивлял звук более смачного хлюпанья влагалища, иногда, как будто, выпускающего из себя воздух при воде члена. Наконец пенис напрягся и совершил свои ритуальные подергивания. Я вынул его и сел. Танюшка осталась лежать.
Живот был мокрый, я взялся рукой – что-то темное. Включили ночник – оказалось это кровь, Танина кровь. В ней была перепачкана и ее половые губки и полотенце, на котором она лежала. Я не знал, что думать, немного испугался, думал, что повредил ей что-нибудь внутри.
- Поздравляю, Танюшка, вот и ты стала женщиной, – весело сказала Вера. И добавила: - идите, мойтесь.
- Сначала ты, я потом, – сказала Таня.
Я пошел к рукомойнику. Мне было проще: только обмыть живот и писюн.
- Нет, – сказала Вера, – пошли в летний душ.
Она уверенно потащила за руку сестру, держа в другой окровавленное полотенце.
- Пойдем, - она кивнула мне.
Мы пошли голышом. Высокий забор вокруг двора и ночь скрывали нас. Во дворе стоял душ с металлической бочкой наполненной водой на верху. Вода, прогретая за день солнцем, была еще теплой. Мы втроем заскочили внутрь и стали мыться. Было тесно и от того приятно соприкасаться с голыми мокрыми девчачьими телами.
Таня заботливо намывала свою натруженную писю. Я довольно быстро отмыл своего друга и живот. Вера успела отстирать полотенце, повесила на гвоздик и стала заигрывать со мной, щупая за пенис, оголяя его головку, прижиматься ко мне со спины. Это возбуждало.
- Ну, все, – сказала Вера, – пошли.
Мокрые мы выбежали из душа и понеслись в хату. Старшая сестра дала нам большие полотенца. Я лег на свою кровать. Ко мне подошла Вера.
- А я?
- Что? – спросил я.
- Я тоже так хочу.
- Как?
- Сверху.
Я был по настоящему уставшим.
- Давай немного отдохнем?
- Ладно, – ответила она и улеглась рядом.
Мы немного полежали и оба заснули – это была моя первая ночь с девчонкой в одной пастели. Помню, последними у меня были мысли о том, как по разному расположены и выглядят внешне писи у трех девочек, с которыми мне посчастливилось свершить половой акт по взрослому.
Утром я проснулся первым. Сначала вернулось сознание и, не открывая глаз, я подумал: «Что это было ночью – правда или мне только показалось?». Тут я почувствовал под своей рукой что-то очень приятно мягкое. Открыл глаза. Ночью, оказывается, мы с Верой прижались друг к другу, моя рука лежала на нежной девичьей груди, она спала. Я аккуратно погладил обе грудки, помял их. Вера зашевелилась. Я встал с постели, одел трусы и пошел приводить себя в порядок: туалет, умываться… Танюшки тоже слышно не было.
«Как же мы теперь будем разговаривать друг с другом, смотреть в глаза» - думал я, возвращаясь в дом. Девочки уже встали, оделись, убрали постели. Мы молчали и старались не смотреть друг на друга, по крайней мере, я. Они пошли по моему маршруту на улицу… Когда вернулись Вера сказала:
- Пошли к бабушке завтракать.
И мы отправились в дом через улицу. Потом на речку. Купались, пообедали, опять купались. Потихоньку лед смущения растаял, мы начали болтать, но ни словом не касались ночных событий. Солнце распалялось, и мы решили пойти домой, чтобы не сгореть.
Сначала следовало сходить в душ, чтобы смыть грязь реки, первой пошла Танюшка, помылась и удалилась в дом, потом Вера. Я сидел на скамеечке не далеко, ожидая своей очереди. Вдруг дверь приоткрылось, появилось Верино лицо, она не громко сказала:
- Иди сюда.
Я подошел.
- Заходи.
Я зашел, нисколько не смущаясь, Вера стояла голая под струями воды.
- Раздевайся, чего ждешь, – сказала она.
Все мое нутро напряглось, повергая в возбуждение. Теперь я уже знал, что можно ожидать от этой девушки. Я начал раздеваться, вставший писюн мешал снимать трусы. Вера отвернулась и сказала:
- Помой мне спину мылом.
Я взял мыло, намылил висевшую на гвоздике мочалку и начал тереть ей спинку, задние части рук и, осмелев, попку.
- Спасибо.
Она взяла мочалку у меня из рук и, не поворачиваясь, сама намылила себе весь перед.
- Поворачивайся, я тебя потру, – сказала она.
Я послушно повернулся спиной и она сделала мне то же, что и я ей. Закончив, Вера сунула мочалку мне в руку, давая понять, что остальное я должен сам. Пока я мылился, она вошла под душ и все с себя смыла.
- Все, мойся, – она отступила, уступая место мне. Я старательно начал смывать пену.
Вера следила за мной, закончив, я выключил воду. Вера подошла ко мне ближе, взяла рукой мой начавший уже опускаться член и его головкой стала водить вдоль щели свое писи. Мне стало очень приятно, волосики ее лобка щекотали головку, пенис опять напрягся. Тогда она широко расставила ноги, пальцами свободной руки раздвинула половые губки, вложила в нежное лоно вульвы мой член и сдвинула ножки вместе, зажав его между ног. Он оказался в плену девичьего горячего полового органа. Потом она подняла взгляд и предложила:
- Давай поцелуемся?
Я еще не умел этого делать, но не отступал.
- Давай.
Она прижалась ко мне грудью и, наклонившись, сверху вниз своими губами дотронулась до моих. Мы начали неумело целоваться и лизаться. Я это делал подобно тому, как целовал женскую писю. Вера, как я теперь понимаю, вообще толком не владела техникой поцелуя. В возбуждении я руками взял ее за сиськи и, не отрываясь от губ, стал их мять. Потом я обнял ее, руки стали гладить спину. Женская грудь, прижатая ко мне, очень возбуждала, напряженные сосочки упирались в меня, руки со спины опустились к попке, я начал ее гладить, мять, прижимать к себе так, что наши лобки плотно соприкасались.
- Все, хватит, – оторвавшись, сказала она.
Опять включила воду, раздвинула ножки и отодвинулась от меня. Член отпружинил, выскакивая из-под промежности, он просто разрывался. Вера быстро облила себя, свое лицо водой, схватила с гвоздиков свое полотенце, одежду и как, была, голая, побежала домой.
Я тоже попытался привести себя в норму водой, но, раскалившись в бочке, она была горячей и остудить мой пыл никак не могла. Выключил воду, вытерся, оделся. В голове продолжало пульсировать возбуждение. Пришлось немного подождать, пока уляжется волнение. Потом медленно пошел к дому.
Войдя в хату, я обнаружил, что Вера так до сих пор и не оделась. Она сидела на краю моей кровати, свесив ноги, и посматривала на меня. Ее косы были распущены и пряди длинных волос лежали на плечах, спине, свисали на грудь. Танюшка, возившаяся в своей комнате, вышла и тоже впялилась в меня. Видимо, без меня они о чем-то сговорились. Прошло несколько молчаливых секунд, а может и минута, прежде чем она вдруг сказала:
- А давайте ебаться сейчас, днем. Интересно ведь посмотреть, когда все видно.
Ебаться, я совсем забыл о существовании этого слова, оно между нами, пацанами, считалось ругательным. Я вообще никогда не произносил его в слух. А соотнести с тем наслаждением, которое я получал сначала с Олей, а теперь с Верой и Таней у меня просто не возникало мысли, хотя именно этим мы и занимались. И вод вдруг девчонка при мне вслух говорит: «ебаться». Я принял это, хочет, пусть так и говорит, а я не буду. Мне к траханью днем было не привыкать, и я ответил с готовностью:
- Давай.
Танюшка, видимо, уже ожидала такой поворот дела. Она даже ничего не сказала.
- Тогда раздевайтесь, – поглядывая на нас с Таней, сказала Вера.
Мы послушно скинули с себя то не многое, что на нас было.
- Только теперь ты первая, – сказала старшая сестра.
Танюшка безотказно сказала:
- Хорошо.
Залезла на кровать, улеглась на спину и, как она это делала ночью, развела ножки, согнув в коленях.
- Нет, тебе лучше по другому попробовать, – уверенно сказал я.
- Как? – почти испуганно спросила Таня (все новое ее пугало).
- Вставай с кровати, – инструктировал я, – теперь встань к ней лицом, подойди близко, чтобы коленки почти упирались. Нагнись и упрись руками.
Танюшка, хоть и без явного энтузиазма, все сделала. Когда она нагнулась, взору открылся изумительный вид на ее писю. Она как бы хотела вылезти из Тани, освободившись от сжатия ногами.
- Ноги сделай шире.
Девочка повиновалась. Я подошел к ее попке, встал на колени и вожделенные половые губки оказались перед моим лицом. Я не стал трогать их руками, нежно целовать и нежить языком, обильно смачивая слюной. Потом я встал, пальцами рук развел в разные стороны половые губы и ввел, торчащий от ожидаемого, член в вульву, а потом и углубил во влагалище. Таня на это почти никак не реагировала. Я взял ее за бедра и начал двигаться взад-вперед. Ей, видимо, было трудно так держаться, она опустилась ниже, опершись на локти и прогнув спинку, тем самым, обеспечив себе большую устойчивость.
Я не торопился. По всему было видно, что Танюшке совершенно не доставляет удовольствия то, чем мы занимаемся, она, по-видимому, не хотела отставать от старшей сестры. Поэтому я решил особенно не распылять возбуждение на нее. Я стал медленно двигать членом, вводя его вглубь жаркой, тесной вагины и выводя до кромки начала головки. Вера стояла рядом и очень внимательно и напряженно следила за происходящим, играя со своими половыми губками, засунув в них пальчик и сжав ноги.
Медленный темп не давал члену чрезмерно возбудиться, но прекрасный вид при солнечном освещении расширившейся Танюшкиной попки, набухшей, при всем ее безразличии вульвы и с чавканьем погружающегося в ее влагалище члена не могло не действовать на меня. Возбуждение начало расти. Я медленно вывел пенис из глубины. Он весь блестящий от Танюшкиной влаги, подпрыгнул вверх и закачался. Она, с явным облегчением, спросила:
- Все?
- Да, – ответил я.
Таня выпрямилась, не глядя на нас, пошла к себе, взяла полотенце, одежду и удалилась во двор.
- Теперь я, – с явным нетерпением, сказала Вера, – я тоже так хочу попробовать
Она встала в Танюшкину позу, но ее рост и расположение писи не позволили мне войти в нее. Я неудачно потыкался пару раз. Стоять было не удобно и головка все время выскакивала из разгоряченного влагалища.
- Так не получится, – сказал я, – давай лучше, как ты ночью хотела.
Я залез на кровать и лег на спину. Вера последовала за мной. Она уже видела прошлой ночью сестру и знала, что делать. Девушка встала на колени, перешагнула через меня, при этом, пися ее, чмокнув, открылась. Она взяла рукой мой упругий пенис, подняла его вертикально, переместилась так, чтобы удобней было на него садиться, ввела его в свою распалившуюся страстью вульву, половыми губками обхватив головку, и начала медленно садиться, все больше насаживаясь влагалищем на мой член. Полностью сев, она чуть замерла и начала двигаться вверх-вниз. Ее распущенные длинные волосы свисали вниз, почти полностью закрывая от меня лицо.
В такой позе моя игрушка не касалась ее клитора, тогда она взяла меня за палец и подвела к нему, давая понять, что я должен поиграть с ее чувствительной штучкой. Я делал это некоторое время, потом положил руки ей на плечи, прижимая к себе. Она поддалась, легла всем телом на меня, вытянув свои аппетитные ножки вдоль моих. Придерживая Веру, я перекатился, завалив ее на спину. Верочка раздвинула ноги, я подался чуть вверх, начал целовать ее грудь, работая членом. В этой позе он очень удачно массажировал ее уже набухший клитор, доходя головкой до загадочного твердого бугорка в глубине. Это очень возбудило девушку, как ночью, она запрокинула голову, выдавив стон наслаждения. Я работал не переставая, стараясь продержаться дольше.
- Я, кажется, кончаю…, - почти закричала Вера.
Девушка обхватила меня ногами, прижимая к себе, как бы стараясь вогнать мой пенис как можно глубже в свою утробу. Она и ее вагина затряслись мелкой дрожью, я заработал интенсивней. У меня тоже подходил конец, чему в еще большей степени способствовало Верино влагалище, начавшее сжиматься. Я с великим трудом сделал еще несколько напряженных движений и… член задергался. Он пульсировал дольше, чем обычно. Я не хотел вынимать его из горячего влагалища, продолжая движения. Возбуждение неумолимо спадало и я медленно вывел расслабившегося друга и сел между Вериными раскинувшимися в экстазе ножками. Перед моими глазами было ее обнаженное тело, полностью отдавшееся мне: грациозные руки, раскинутые в стороны от восторга наслаждения первым в жизни огразмом, уже почти женская, еще упругая девичья грудь, возбужденными сосками упершаяся вверх, нежный животик, волнами ходивший в момент экстаза, изумительные ножки, несколько секунд назад обнимавшие меня, а теперь бессильно развалившиеся, бесстыдно выставив на показ развороченную вульву, набухшие внешние и внутренние половые губы, разлетевшиеся в разные стороны, обнажая покрасневшее нутро и темный вход во влагалище, как в пещеру с тайными сокровищами. Оторвать взгляд было трудно. Я нагнулся и, как бы благодаря, аккуратно поцеловал внутренние мягкие стороны бедер, промежность, выпирающий клитор, губки, вход в истекающую вагину и, обессилено, лег рядом. Все время, что мы с Верой упивались половым актом, Танюшки не было видно и только когда я сел на кровати, она вошла, как будто ждала этого момента, подслушивая или подсматривая (а может, так и было на самом деле). «Всего второй день я знаю эту девчонку (Таню), а вот уже совершенно не стесняясь, сижу перед ней голый, мало того, я успел за это время дважды проникнуть в ее тесное влагалище» - подумал я. Если бы пару месяцев назад кто-нибудь рассказал мне такое, я первый бы в это не поверил.
Таня, не обращая на нас внимание, прошла к себе. Я встал, оделся, присел опять на край кровати. Вера, пришла в себя.
- Если так всегда…, – тихо произнесла она, – давай сегодня опять вместе спать? Танюшке все равно не понравилось, пусть отдыхает…
- Ладно, – согласился я.
Она встала и отправилась приводить себя в порядок. Потом мы поболтали втроем, не касаясь темы наших приключений. Поиграли в карты, сходили к бабушке ужинать. Та даже не догадывалась, что прошлой ночью ее внучки стали женщинами. Мы немного посидели у нее, поговорили, она меня расспрашивала о моих родителях. На улице стало темнеть, и мы пошли к себе.
Танюшка пошла в душ, ополоснуться перед сном. Вера меня придержала:
- Пусть ложиться, не будем ей мешать. Сами потом пойдем.
Видимо старшая сестра провела предварительную разъяснительную беседу с младшей, та, ничего не спрашивая, ушла спать одна. Мы, не раздеваясь, легли вместе на постель, Вера была справа от меня. Сначала мы немного полежали, ждали, когда заснет Танюшка. Потом, не выдержав, я приподнялся, оперся на правый локоть и левой рукой стал гладить и мять через сарафанчик ее грудь. Вера левой рукой за затылок притянула мою голову к своей и мы начали целоваться, губы горели.
- Подожди, – оторвавшись от моих губ, задыхаясь, сказала она.
Девушка быстро скинула с себя сарафан, оставшись в трусиках. Она опять легла, и, мы продолжили. Ласкать обнаженную нежную грудь было куда приятнее. Потом я перешел к поцелуям шеи, плеч, опустился к груди, пососал заострившиеся сосочки, опустился под груди, прошел по середине груди к лобку, впадинкам между лобком и бедрами. Верин живот задвигался.
- Подожди, – опять сказала она.
Зачем-то взяла сарафанчик, накинула его, соскочила с кровати и пошла посмотреть Танюшку, как будто мы втроем не видели друг друга нагишом. Вернувшись, шепотом сказала:
- Спит.
Опять скинула сарафан и, оставаясь в трусиках, плюхнулась на свое место.
- Давай с начала.
Она притянула меня к себе, и прошептала на ухо:
- Когда все кончится, не бросай меня сразу, поделай мне еще приятно, мне это очень хочется, – и добавила через секунду, – пожалуйста…
Мы начали целоваться. Ее рука поползла под резинку моих трусов, нащупывая пенис. Найдя, она стала ласкать его, разминая, оголяя и закрывая головку. Я повторил путь губами от ее губ, шеи к лобку. Потом чмокнул место, где должен быть клитор через увлажнившиеся трусики.
- Сними их, – прошептала Вера.
Первый раз в жизни я сам снимал трусики с девушки, да с какой! Я потянул по бокам за резинку вниз, она приподняла попку, трусики сползли, обнажая, такую знакомую сладкую вульву. Я потянул их дальше и снял с ног, бросив на стул. Сам тоже не стал отставать и скинул свои. Вера, меж тем, заняла свою привычную позу, раздвинув ноги, готовая ко всему, отдавая себя без остатка мне во власть. Я лег на живот и опустил голову к ее писе. Девушка с нетерпением ждала ласки. Я принялся ласкать ее промежность сначала пальцами, потом целовать, помогая теми же пальцам выбирать объект очередного поцелуя. Половые губки увеличились в объеме, зарделись красным цветом. Еще несколько ласкающих движений, коленочки, в желании получить большее удовольствие, качнулись в стороны, губки, чмокнув разомкнулись, открывая доступ к вагине, предлагая ее для ласк, от чего отказаться было не возможно. Клитор, возбудившись и увеличившись в размерах, показался над открытым влагалищем. Я помассировал его пальцем и первый раз попробовал вести его в горячую дырочку, глубже, глубже…. Вера застонала, но я уже знал, это не боль… Я стал имитировать движение пениса, одновременно лаская клитор и заодно изучая внутреннюю поверхность пещерки. У Веры еще чаще заколыхался живот, палец внутри просто стал купаться в какой-то интенсивно выделяемой утробой жидкости. Я его вынул. Губами утонул в расширенную вульву, целуя и посасывая половые губы и клитор, руками же я доставал до чудной Вериной груди и начал ласкать ее.
- Все, не могу больше, давай…, - задыхаясь прошептала она.
Я поднял голову оторвавшись от мокрой, развороченной писи, перевел дыхание, продолжая мять грудь.
- Нууу…! – настойчиво потребовала Вера.
Я отпустил сисечки, надвинулся на нее. Помогать моему члену не пришлось. Головка сама быстро нашла место пышущее жаром страсти, ждущее его с нетерпением. Обильно смоченная своими соками, влагалище смачно хлюпнуло при движении пениса внутри ее. Благодаря тому, что сегодня я уже имел счастье разрядиться внутрь этой девушки (нет, теперь уже полноценной женщины), я смог долго продолжать движения, трахая свою ранее неизвестную мне родственницу.
Чувствуя, что смогу протянуть удовольствие, я двигал членом так, чтобы меньше задевать ее клитор. Когда волна напряжения стала неотвратимо наваливаться на меня, утяжеляя член, я принялся истово целовать ей грудь, для чего пришлось подняться выше по ее разгоряченному телу, пенис стал тереть ее бугорок, доводя его до пика наслаждения.
- Да, да…, так, - вырвалось из груди Веры, – еще немножко!
Я старался. Вера обхватила меня своими ножками, прижала к себе, ее тело пробила мелкая дрожь, она опять уперлась ногами в постель и стала своей промежностью толкаться навстречу мне, пытаясь насадиться на мой набухший член еще глубже. Потом стенки влагалища сжались, сдавили пенис горячим страстным прессом. Я тоже больше не мог терпеть задвигал интенсивней, мой многострадальный друг раздулся, головка бешено напряглась, и, пенис разрядился серией мелких и крупных толчков. Я все двигал и двигал тазом, как будто пытаясь что-то отчаянно втолкнуть в пламенеющую вагину.
Наконец, силы иссякли, я вынул расслабленный член и упал слева от нее, заливаемый потом от честно проделанной сладостной, но тяжелой работы, ноги сводило легкой судорогой, больше ничего не хотелось. Вспомнил Верину просьбу. Борясь с усталостью, опираясь на правый локоть, я повернулся к девушке, стал нежно массировать одну грудь, вторую, опустился к животику, заменив в ласках груди руку губами. Левая рука опускалась все ниже, а губы целовали и посасывали ее сосочки. Вот уже под рукой покрытый нежными волосиками лобок, а ниже… Я обошел сладострастное место, чувствуя исходящий от него жар, стал нежить внутренние поверхности бедер от коленочек до паха, погладил вокруг сладкой писечки, и, только тогда принялся за половые губки, стараясь не задевать клитор и не вводить Веру в новый пик страсти, так как чувствовал, что сил моих пока нет. Она пошевелилась, подаваясь лобком на встречу моей руке. Я положил всю ладонь на Верину вульву, аккуратно прижал, сделал движение, как будто хочу взять ее в горсть и отпустил. Перевернулся на живот, обеими руками взял девушку за сисечки и поцеловал в губы, и, расслабившись, опять лег рядом. Никто этому меня не учил, природные инстинкты, страсть, желание обладать восхитительным женским телом и упиваться сладостным восторгом вместе с ней подсказывали, что делать.
Прошло некоторое время, Вера чуть повернулась ко мне, чмокнула в губы и тихо сказала:
- Спасибо.
Потом она повернулась на правый бочок спиной ко мне и затихла. У нее, видимо, не хватало сил укрыться простынею. Я сделал это сам. При этом тоже залез под нее, прижался своим телом к Вере так, чтобы пенис лежал между мякеньких ягодиц ее попки. Правую руку засунул под подушку, а левой обнял, взяв в ладонь женскую грудь.
- А как же теперь твой жених…? – спросил я.
- Колька? Да чё ему будет? - через короткую паузу – а я его тоже научу, еще спасибо скажет. А то, что целки нет, он даже не догадается – уже смеющимся голосом закончила она.
Червячок ревности впервые завелся во мне. Не хотелось думать, что какой-то неизвестный мне Колька будет пользоваться прекрасным бутончиком, который открыл я.
Больше мы не говорили, так и заснули.
На другой день все шло по намеченному, приехал дедушка и забрал меня. Нам с Верой очень не хотелось расставаться, но показывать это другим мы не могли. Так я и уехал. Постепенно тоска прошла, остались только сладостные воспоминания о двух ночах проведенных с моими, до того не известными, родственницами, которых я потом больше никогда не видел и не знаю их дальнейшей судьбы
Сопротивляться я не мог, пришлось ехать. Все было как обычно: пацаны, улица, речка. Вдруг в один из дней мне сказали, что в соседней деревне у нас, оказывается, есть родственники (до этого мне о них никогда не рассказывали) и неплохо мне было бы с ними познакомиться. Отвез меня туда дед на своем мопеде и сказал, что приедет послезавтра. Честно скажу, кем приходились мне эти люди я тогда не понял, да и до сих пор не знаю, ни до, ни после мы больше никогда не общались. А были среди них одни женщины: бабушка, мама и две девчонки, ее дочки: Вера на два года старше меня и Танюшка младше на год. Вера, с моей точки зрения, уже выглядела как взрослая девушка, на пол головы выше меня с косами, свисающим за спину, бедрами, уже не как у девочки, грудкой, выступающей под сарафанчиком, длинными, чуть полноватыми ножками. Таня же напротив, смотрелась еще ребенком, худенькая с короткой стрижкой.
«Ну и попал» - подумалось мне: «что же я буду здесь делать, до послезавтра еще ждать и ждать…». Поскольку было лето, горячая пора в деревне, мама девочек все время была занята. Я только познакомился с ней и в тот же день она с бригадой уехала куда-то на дальний стан, сказав дочкам, что вернется через три дня. Мама с дочками и бабушка жили в разных домах, стоящих друг напротив друга через улицу.
Особенно болтать мне с девчонками было не о чем, ну, познакомились, ну, немножко рассказали они о свой деревне, о себе, я о себе…. И все! Дело спасала речка. Пообедав, мы туда отправились. Накупались вволю. Вернулись под вечер, поужинали у бабушки и пошли в хату к девчонкам, там и предстояло мне провести два, как я думал, унылых вечера.
В хате была тоска. Девочки убежали куда-то во двор. Я посидел, по тосковал, тоже вышел и стал вразвалочку прогуливаться. Зашел за дом и услышал повизгивание Жучка – здоровенного черного лохматого пса, который охранял хозяйство. Звук был слышен из-за сарая, я пошел на этот звук. Возле пса сидели сестренки и что-то делали. Я сразу не понял, а когда дошло, девочки уже были на ногах и с хохотом убежали в хату. У бедного пса (почему бедного?) между задних ног торчало его красное мужское достоинство и с него на землю стекала густая белая жидкость.
Возвращаться в дом я немного стеснялся после увиденного. Факт того, что я застал девочек за таким делом, смущал меня. Походил еще по двору, садилось солнце, появились комары и находиться вне дома было уже не комфортно. Превозмогая себя, я вошел в хату. Сестры сидели в одной из комнат и о чем-то шептались. Телевизора у них не было и по моему пониманию развлечься было совсем не чем.
Разговор первыми начали девчонки:
- Свет включать не будем, пусть бабушка думает, что мы уже спать ложимся, а то придет, будет надоедать…
Вера вышла из дома и через некоторое время послышался скрип закрываемых ставень. В доме стало совсем темно. Вера вернулась.
- Давай рассказывать страшные истории, ты знаешь какие-нибудь? – спросила она.
- Надо вспомнить…, - ответил я.
- Вспоминай. А вот у нас…, - начала Вера….
И полились жуткие рассказы про ведьм, русалок и прочую нечисть. Вспомнил кое-что и я. Рассказал. На улице стало совсем темно, только сквозь ставни пробивался свет от уличного фонаря. Для привыкших глаз этого было достаточно. Мы замолчали.
- Может спать будем? – спросила Вера.
- Давай, – отозвался я.
Вера показала, где мне спать и с Танюшкой удалилась к себе. Я разделся до трусов, сел на кровать.
- А у тебя есть девчонка, с которой ты дружишь? – послышался голос из другой комнаты.
Я не знал, что ответить. В том понимании, которое было в вопросе, у меня подруг не было. Оля! Но это другое…, совсем другое дело! А…, будь что будет:
- Есть, – ответил я.
- А у Верки тоже жених есть, – подхихикнула Таня, они уже целовались.
Целовались, мне и в голову не приходило заниматься такой ерундой с Ольгой. Взаимное познание возможностей взаимодействия наших половых органов куда больше привлекало нас с Олей. Но не стану же я пасовать…
- А ты целовался? – продолжала хихикать Танюшка.
- И не только, - смело выпалил я.
- А что еще???
- Да все!
- Что все?
- Ну, все, вы что, маленькие? – издевательским тоном спросил я.
Девчонки вошли ко мне в комнату, сели на кровать рядом по обе стороны. Лиц наших в темноте почти не было видно, потому шел такой смелый разговор.
- Она что, дала тебе…? - изумленно, приглушенным голосом спросила Вера.
- Ну да.
- Ну и как?
- Хорошо!
- И сколько раз вы….
- Да я не считал…, много…
- Ничего себе, – еще тише, чем Вера сказала Танюшка.
- А родители знают, – глупый вопрос задала Вера.
- Ты что, кто же про такое рассказывает.
Мы немного помолчали. По дыханию чувствовалось, что девочки хотят что-то сказать или спросить, но не могли с собой справиться. Решилась Вера:
- Ты, значит, теперь девчонок не стесняешься? Можешь голым раздеться?
- Ну не перед любыми же, – ответил я, чуя, к чему дело идет.
- А перед нами можешь? – лукаво спросила Танюха.
- Зачем это?
- Ну, покажи…., – и чуть помедлив: - Пожалуйста, – молящим тоном выдавила Вера и нервно сглотнула.
- Вам что, делать нечего?
- Твоей девчонке сколько лет? – вдруг спросила Вера.
- Она младше меня на три…, - честно сказал я.
- Ого…, - выдохнула Таня.
- Ну, вы даете…, - в голосе Веры чувствовалась потаенная зависть.
- Она еще секунд пять собиралась с решимостью и выпалила.
- Вот видишь, она такая маленькая, а уже все знает и даже все пробовала, мы тоже хотим знать, покажи…, расскажи как вы… Ты же нам родственник и уедешь скоро, никто не узнает. Тут в деревне кого попросишь? Все друг друга знают, все на виду, потом ославят… Ну, давай… Мы тоже потом покажем…
- Обманите, – ответил я, предвкушая заманчивую перспективу увидеть голой, казавшуюся мне взрослой Веру.
- Нет, честно, давай, – в строну Тани сказала Вера, подняла подол ночнушки и быстро опустила, в сед за ней это сделала и Танюшка, демонстрируя, что на них кроме этих ночнушек ничего нет.
Честно говоря, в темноте я толком и не разглядел наличие или отсутствие трусиков, да еще с такой скоростью.
- Давайте лучше вместе. Все разденемся, – предложил я, - так честнее будет.
Девочки переглянулись. Вера была полна решимости и уже взялась за подол ночной рубашки, а Таня медлила.
- Я стесняюсь, – промямлила она.
- Ну, тогда давайте спать, – специально твердым голосом сказал я, вспоминая, как аналогичным образом Оля заставила меня снять трусы.
- Ладно, только вместе, – опять проверещала Танюшка и тоже нерешительно взялась за подол.
- Тащи ночник, – сказа Вера.
Танюшка куда-то побежала и принесла маленький светильник, который включают детям на ночь.
- Это чтобы бабушка не увидела, что у нас свет горит, – пояснила Вера.
Таня опять уселась на кровать и взялась за подол. Я обеими руками ухватился за резинку трусов.
- Ну, раз…, два…, три! – сосчитал я и решительно сдернул с себя трусы.
Зашелестела ткань рубашек. Вера бросила свою ночнушку на рядом стоящий стул. Хитрая Таня в своей застряла или только делала вид, что застряла и уже стала опускать подол вниз, как Вера, а за ней и я стали ей помогать. Рубашка полетела вслед за Вериной. Танюшка вся как-то сжалась, сдвинула ножки, ссутулилась, тем самым, пытаясь спрятаться от моего взгляда. Но меня больше интересовала старшая из сестер: у нее уже была приличная грудь и на лобке росли волосики.
- Ложись, – велела мне Верочка.
Я лег поперек на средину отведенной мне широкой кровати, свесив ноги вниз. Они включили ночник и расположили его недалеко от моих ног так, чтобы он достаточно хорошо освещал интересующий их объект. Девочки забрались на кровать по обе стороны от меня, подобрав под себя ноги, немного повернувшись ко мне спинами начали изучать мой писюн. Как это не странно, он был спокоен.
- Фу…, какой он маленький, у Жучка вон какой…, – разочарованно сказала Танюшка.
Но изучение моего органа не прекратили. Я лежал и получал удовольствие, чувствуя, как сестренки своими пальчиками теребят мой член и яички. Совсем рядом я видел их спины и попки сидящие на ногах. Увлекшись, девочки не замечали, что я тоже рассматриваю у них что возможно. Вспомнилась Оля и наши занятия… Вспомнилось, как я в первый раз рассматривал Ольгу вот так со спины, когда мы пробовали «как собачки». Мой друг начал возбуждаться, наливаться силой и увеличиваться в размерах.
- Ого, смотри, – Верин голос.
Девочки стали играть с ним еще активнее, аккуратно мять в руках и неумело трогать, где только можно. Я балдел. Войдя в азарт, Вера немного привстала, расставив пошире ножки для устойчивости и наклонилась ближе к моей игрушке. Мне открылся манящий вид на половые губы ее писи. Ни у Оли ни у меня волос в этом месте еще не было, это вызвало мой большой интерес. Тогда я для себя твердо решил тоже заставить девчонок все мне хорошенько показать. От увиденного, напряжение стало входить в опасную стадию. Не понимая, что делает, Танюшка потянула кожицу на головке, от готовности и напряжения, она соскользнула, и головка члена блеснула своей гладкой влажной поверхностью в тусклом свете ночника.
- Надо остановиться, – сказал я, - а то все быстро кончится.
Девочки с явной неохотой отпустили мой член, отстранились от него, сели на попки, но глаз оторвать не могли, на щеках был заметен румянец. Вид на их письки закрылся.
- А что будет? – спросила, осмелев, Танюшка.
- Ну, он подергается и упадет.
- Ой, я хочу посмотреть, – восторженно и просительно заговорила Вера.
- Нет, – решительно отверг я: теперь ваша очередь показывать, потом, если захотите, опять я.
- Ты и так уже все видел у своей подружки, зачем тебе? – опять осмелела Танюшка, положив ногу на ногу.
- А у вас может по-другому, может лучше, – пошел на хитрость я.
- Ну, хорошо, – они согласились. И улеглись подобно мне, свесив ноги.
- Не так, ложитесь на кровать нормально, согните ноги в коленях и раздвиньте их, так ничего не видно.
Сестренки повиновались. Сделали все, как я сказал: легли рядышком и раздвинули ножки.
- Ну, как, у кого лучше, – спросили они почти в один голос.
Они обе были взрослее, а соответственно и крупнее моей Оли. Крупнее были и их половые органы. Верина игрушечка была аккуратненько сложенная, прикрытая недавно начавшими пробиваться волосиками. У Танюшки, как и у Оли писька была еще голенькой, детской. Хорошо были видны внутренние ее половые губки, как будто не умещающиеся внутри и через край выпирающие наружу. Вера вообще резко отличалась. У нее уже начала формироваться женская фигура и грудь была не плоской, там выпирали два приличного размера соблазнительных бугорка, которые очень хотелось потрогать. «Обязательно это сделаю» - подумал я.
- Мне у всех нравиться, – сглотнув слюну, выдавил я.
С каким бы наслаждением я впился бы сейчас губами в эти бутончики…
- Ну, что смотришь, покажи, что умеешь, – игриво сказала Верка.
Вот так поворот, и упрашивать не надо. Я улегся в привычную позу между ее раздвинутых ног. Таня уселась в изголовье сестры, поджала к себе ноги и стала смотреть во все глаза, что происходит. Верины ножки были раздвинуты не достаточно, подход к ее манящей промежности и пухленьким мягком ляжкам был затруднен.
- Сделай пошире, – попросил я.
Вера раздвинула их так широко, что слипшиеся губки сразу открылись. Она конечно волновалась и стеснялась. При первом же моем прикосновении к лепесткам бутончика коленки качнулись, желая сомкнуться, но она себя пересилила и ждала, что будет дальше. Я, со знанием дела, начал пальцами перебирать складочки половых губ и потихоньку массировать клитор. Тогда я еще не знал, что этот выдающийся бугорок назывался так, но по опыту с Олей уже усвоил, что игра с ним больше всего нравится девчонкам. Вера начала тихо пыхтеть – «нравится» - подумал я. Об этом говорили и зашевелившийся живот и ерзанье попкой.
Танюха сидела как завороженная. Мне даже показалось, что ее начинает трясти. Но я опять переключил внимание на Верину благоухающую видом и запахом промежность. Я начал целовать внутреннюю поверхность ее ляжек от колена к лобку. Чем ближе я приближался к еще не распустившейся розочке, тем не ровней начинала дышать Вера и резче сжиматься живот.
- Танюш, принеси полотенце от рукомойника, – прерывистым шепчущим голосом попросила Вера.
Таня, как будто этого ждала, соскочила с кровати и понеслась на кухню с большой скоростью и тут же очутилась рядом с полотенцем в руках.
- Сложи его пополам… аааххх…, - простонала Вера.
- Подожди, – сказала уже мне, рукой слегка отталкивая мою голову торчащую между ее ног.
Быстро взяла из Таниных рук полотенце, подняла попку и постелила его туда. Зачем она это делает, я не понял, но ничего не спросил. Вместо этого стал целовать ее распухшие и раскрасневшиеся половые губки, сосать и играть языком с клитором, одновременно начал разминать ляжки и попку. Потом большими пальцами рук осторожно развел в стороны набухшие и увлажненные половые губки. Открылся вход в сладостную бездну. Я стал еще активнее посасывать Верин клитор.
- Я хочу попробовать все…, - с придыханием попросила он.
Я был готов. Оставил в покое разворошенную промежность, переместился выше, чтобы член мог войти в нее. Мой рот и подбородок были мокры от влаги источавшейся из Вериной пещерки, но я на это уже не обращал внимание, страсть желания подгоняла дальше. Головка члена ткнулась куда надо и сразу погрузилась в мягкую вульву. Я этому удивился, подумал: «даже не пришлось направлять».
- Только с целкой осторожно, – еле дышала Вера, - рви осторожно, постарайся не очень больно…
Целка? Какая целка, ах да, я и забыл, как-то давно был между нами пацанами разговор о девчонках и кто-то поведал, что у них в письке есть пленочка, которая закрывает вход. Когда женщина в первый раз дает мужчине, пленочка рвется. Но о том, что это больно и что бывает кровь, я понятия не имел. С Олей у меня такого опыта не было, первым у нее был брат - Борис.
Медленно я начал вводить пенис в глубину и во что-то уперся, «она, целка…» - мелькнула мысль. Вера немного напряглась, но ноги не сдвигала. Что делать, как действовать? Я немного отпустил, потом опять надавил. Так, раскачиваясь, двигая внутри разгоряченной Вериной писи только головкой я почувствовал, что преграда постепенно уходит. Если вначале я ощущал глухую стенку, то теперь головка стала проникать во все расширяющуюся дырочку и, наконец, проскочила внутрь, уходя вглубь девичьего влагалища. Вера дернулась.
- Больно? – спросил я.
- Только чуть-чуть…, сейчас уже нет.
Получив такой ответ, я занялся привычным, долгожданным, сладостным делом, сам тоже испытавший небольшую боль в момент проскакивания. Член задвигался внутри горячей влажной пещерки, натирая ее половые губки и клитор. Вера раскачивалась в такт моим толчкам, от удовольствия, а я думаю, она его в этот момент получала, голова ее запрокинулась назад, подбородок поднялся к верху. Девичья грудка тоже начала колыхаться, маня к себе. Никогда я еще не трогал женской груди, не желая себя сдерживать, правой рукой потрогал мягкие бугорки, при этом, не прекращая двигать членом. Оказалось не очень удобно держаться одно рукой, другой мять сисечку и одновременно двигать тазом. Тогда я опустил руку и начал целовать Верину нежную грудь, сначала по окружности, потом все ближе к соску и, наконец, сам сосок!
Все происходило в полной тишине, Танюшка окаменела и с широко раскрытыми глазами следила за нами. Слышны были только звук моих поцелуев бархатной грудки, хлопанье моих яичек об мягкую Верину попку, аппетитное чавканье влагалища и наше натужное дыхание. Напряжение дошло до придела, член напрягся, я вогнал его до самого корня и он запульсировал, сначала часто, потом все реже. Я опять задвигал им в вагине в такт с его пульсациями и, наконец, вынул из, ставшей уже родной, горячей, истекающей соками, писи. Была только одна мысль: «Хочу еще!». Видимо длительный перерыв делал свое дело. Мой пенис хоть несколько и обмяк, но размер его был внушительным. Казалось, чуть с ним поработать и опять можно в бой. Вера лежала без движения, коленочки безвольно сомкнулись, глаза она не открывала.
- Вер, ты чего? – тревожно спросила ее Таня.
Тишина. Через некоторое время опять:
- Вер, тебе плохо? – стала теребить за плечо Танюшка.
- Погоди, – последовал ответ шепотом.
Вера выпрямила ноги и продолжала лежать. Обдаваемый жаром и заливаемый потом я сидел рядом, смотрел на прекрасное тело Верочки, такое женственное и доступное. Казалось, что от разбухшей, раскрасневшейся впервые натруженной промежности идет пар. «А с Олей в этой позе вставить член до конца не получалось» - подумал я, но быстро сообразил почему, когда Вера выпрямила ножки, ее письку хорошо было видно, она смотрела почти вверх, к Олиной же, в таком положении, было не подобраться, она пряталась, где-то между ног. От созерцаемой прекрасной картины и раздумий, потрудившийся пенис вместо того, чтобы расслабиться, наоборот, начал опять набухать. Пока я рассматривал Веру и делал новые открытия, она заговорила, обращаясь к Тане:
- Знаешь, как здорово! Попробуй! Ты же тоже хотела.
«Они, оказывается, уже заранее знали, на что шли» - подумал я. Она продолжала, обращаясь уже ко мне:
- Сможешь и Танюшку?
Я был уверен в себе и ответил:
- Смогу.
- Ну, что, будешь? – опять вопрос Тане.
- Да, – коротко ответила та.
Вера села, осмотрела свою писю и полотенце:
- А крови совсем нет.
Какой крови…, откуда кровь…, тогда я еще не знал, но вскоре испытал на себе. Она подвинулась к стене, постелила полотенце сестре. Та легла на него попкой и сразу заняла позу как надо. Я без промедления принялся за дело. Таня, видимо, все продолжала бояться, хотя перед ее глазами был яркий пример родной сестры, которая с таким успехом совершила первый в своей жизни половой акт. Поглаживание и целование ляжек, промежности, половых губ и, в конце концов, клитора почти ничего не дали. Внутреннее напряжение в ней не спадало, писька была почти сухой. Мне самому было уже трудно терпеть. Я пальцами раздвинул половые губки, открыл дырочку, постарался возможно обильней смочить своей слюной ее и окружающие лепестки. Потом, как и с Верой я уткнулся набухшим членом в промежность, но в этом случае сам он не нашел вожделенную пещерку. Таня была безынициативна, а скорей всего не знала, что делать и мне пришлось самому направлять, было очень не удобно. Одной рукой надо было держаться, а другой вставить алчущий пенис куда положено при том, что сама открываться пися не хотела. Тут вдруг на помощь пришла Вера, все это время сидя наблюдавшая за нами со стороны. Она опустила свою руку в промежность Танюшки и двумя своими пальцами развела половые губки, открывая мне путь в вагину.
Я чуть надавил и головка нырнула внутрь, опять наткнувшись на препятствие. Я попытался применить прием испытанный на Вере, стал потихоньку раскачиваясь продавливать Танюшкину целку. При этом я заметил, как наблюдая за нами Вера специально или не произвольно рукой теребит свою писю. Поддаваться Татьянина дырочка не хотела, стена не отступала.
- Ой.., ой! – при каждом нажиме тихо выкрикивала Таня.
Я стал усиливать атаки, надеясь, все же, сломить оборону.
- Ой, больно, не надо, - взмолилась Танюшка, - я больше не хочу.
Она отдернулась от меня, головка выпрыгнула из вульвы.
- Нет, нет, мне больно, я не буду! – опять, как бы извиняясь сказала Таня.
Она быстро выскользнула из под меня, подхватила свою рубашку и убежала в свою комнату. Вера тоже стала сползать с кровати.
- А как же теперь я? – задал я вопрос.
- Что? – отозвалась Вера.
- А я-то хочу!
Верочка посмотрела на мой стоящий возбужденный пенис:
- Давай со мной еще раз, – сказала она и упала на кровать, раздвигая ноги и уже не заботясь о полотенце.
Я уже собирался начать с обработки промежности, но она сказала:
- Давай сразу…, я уже хочу.
Видимо сказалась подготовка, которую она сделала сама себе. Этого мне и надо было. Я навис над Верой, член легко вошел в ее плоть, наполняя утробу своим присутствием. Вера была в восторге, заполыхали ее щеки, она начала двигать своим тазом на встречу моим движениям. Мне казалось, что я долго не продержусь, а вышло наоборот. Не смотря на мои частые и яростные движения членом во влагалище, он долго держался молодцом, значительно дольше прошлого раза. Я стал разнообразить вход в ее чрево так, чтобы мой пенис тер ее клитор. Кажется, я добился успеха. Через какое-то время почувствовалось, как запульсировала ее вагина, сокращаясь она приятно сжимала мой разбухший писюн. Вера застонала и обмякла. Я не останавливался, увеличил темп, вагина захлюпала еще чаще, и через несколько секунд тоже разрядился.
Вынимать член из гостеприимной Вериной писи не хотелось. Но он так потрудился в тот вечер, что окончательно обмяк и сам выполз наружу. Пенис был мокрым от наших выделений, очень уставший, но очень довольный. Потный я упал на кровать рядом с Верой. Мы полежали, шевелиться совершенно не хотелось. Потом она села:
- Ты всегда бывает хорошо? – спросила она.
- Да.
- Мне сейчас тоже было так хорошо…! Лучше, чем первый.
Чуть помолчала:
- Ладно, давай спать, – и ушла, захватив полотенце.
Мне кажется, заснул я почти сразу, полностью отдаваясь обволакивающей глаза и сознание силе. Последнее, что я слышал - как шептались сестренки в соседней комнате.
Проснулся я среди ночи оттого, что кто-то теребил меня за плечо. Я открыл глаза. Рядом стояла голенькая Танюшка с полотенцем в руках.
- Я согласна, давай еще попробуем…, - попросила она.
В дверях, тоже абсолютно голая стояла Вера, стыдливость между нами ушла. Видимо это была ее работа. Мне стало жалко младшую из сестер, кроме того, я почувствовал, что успел достаточно отдохнуть и смогу, пожалуй, удовлетворить Таню. Ночник мы включать больше не стали, слабого света через ставни нам хватало.
- Ложись, – сказал я, пропуская ее на кровать.
Она забралась, стоя на коленях и стала стелить полотенце. Я посмотрел на нее со стороны попки и увидел, что отсюда ее пися более доступна, она вызывающе выпирала между ножек. Я не выдержал и провел пальцем вдоль щелочки. Таня дернулась:
- Ну…, - вскрикнула она и бухнулась на кровать.
Потом она улеглась на спину, раздвинула очень широко ножки и стала ждать меня. По опыту с Олей я уже знал, что если девчонка сверху сама садится на пенис, то у нее внутри все раздвигается и получается очень легкий вход. Я хотел это попробовать с Таней.
- Давай по другому? – сказал я.
- Как?
- Пока лежи так, потом я тебе скажу, что делать, должно все получиться. Да не бойся, я тебе больно делать не собираюсь.
И я начал все, как обычно: целовал ляжки, ямочки между ножками и писей, саму писю, каждый ее лепесток и в особенности клитор. Пальцами открывал дырочку. В этот раз Танюшка вела себя более спокойно и начала поддаваться мне, женское начало брало верх, она совсем успокоилась, вагина рассл
абилась и немного увлажнилась. Я еще добавил своей слюны и сказал:
— Теперь садись на меня, – и улегся на спину рядом с ней.
Вера все это время стоявшая в дверях перебралась к нам на постель и села у меня в ногах, думая, что оттуда будет лучше видно. Таня села, встала на четвереньки надомной и начала пристраиваться.
- Куда садиться? – спросила она.
- На него, – ответил я, глазами и кивком головы показывая на мой уже напряженно торчащий писюн. И добавил: - не бойся.
Сам, между тем поднял член вертикально, пристраивая его к Танюшкиной раскрывшейся от широко раздвинутых ног дырочке. Девочка, еще стоя на четвереньках, корректировала свою посадку, перемещая попку в нужное место. Когда я увидел, что она расположилась правильно, стал давать команды:
- Присядь чуть-чуть, чтобы он вошел.
Таня послушно чуть опустила зад, головка распаленного пениса, оказавшись погруженной в вульву, опять уткнулась в преграду.
- Теперь стой, держись так и выпрямись, – продолжал я.
Танюшка выполнила мою просьбу, зафиксировав положение, выпрямилась. От этого распрямился и ее внутренний канал. Я мог уже не придерживать свой писюн, он надежно удерживался мягкими, горячими половыми губками. Я обеими руками стал поддерживать ее под попку.
- Теперь качайся и постепенно садись, - сказал я, качая ее на руках, показывая, как надо.
Таня поняла и стала постепенно насаживаться на разгоряченный член. Я все время ей помогал. Она это чувствовала и постепенно все больше отдавала своего веса моим рукам. Дело шло лучше, чем в прошлый раз, пенис начал пробивать себе дорогу, но все равно как-то туго. Было видно по лицу, что Танюхе больно, но она терпит. Вера, между тем, ничего толком не видя сзади, перебралась ко мне в изголовье. Возбудившись видом того, как мой член постепенно входит все глубже во влагалище сестры, начала теребить свою писю. Я этого не видел, но она сидела возле самого моего уха и я слышал, как чавкает ее слипшееся лоно перебираемое пальчиками.
Между тем мои руки окончательно устали и я расслабленно уронил их на кровать. Во время очередного качка Таня, не ожидая, что поддержки не будет села на меня, полностью заглотнув мою напряженную плоть своей утробой.
- Ооххх…, - только и смогла выплеснуть Таньшка.
Мне тоже стало больно, но не долго и я почувствовал, что на меня из вагины полилось что-то мокрое и липкое, в темноте я не разглядел. Первая болевая реакция прошла, и Таня попробовала сама двигать попкой вверх-вниз, но от неопытности и усталости получалось не очень. Руками я придержал ее за плечи и, не разнимая, слившиеся воедино наш половые органы, перекатился вместе с ней так, что она опять оказалась внизу, причем, как потом оказалось, попка точно попала на полотенце.
Таня раскинула ножки и неожиданно сказала:
- Давай…
Я усердно заработал, по началу стараясь не делать резких движений. Таня, видимо, была менее возбудимой, чем ее сестра и не получала того удовольствия. Она терпеливо ждала конца. Я старался, вращал корпусом, желая сделать максимум возможного. Меня только удивлял звук более смачного хлюпанья влагалища, иногда, как будто, выпускающего из себя воздух при воде члена. Наконец пенис напрягся и совершил свои ритуальные подергивания. Я вынул его и сел. Танюшка осталась лежать.
Живот был мокрый, я взялся рукой – что-то темное. Включили ночник – оказалось это кровь, Танина кровь. В ней была перепачкана и ее половые губки и полотенце, на котором она лежала. Я не знал, что думать, немного испугался, думал, что повредил ей что-нибудь внутри.
- Поздравляю, Танюшка, вот и ты стала женщиной, – весело сказала Вера. И добавила: - идите, мойтесь.
- Сначала ты, я потом, – сказала Таня.
Я пошел к рукомойнику. Мне было проще: только обмыть живот и писюн.
- Нет, – сказала Вера, – пошли в летний душ.
Она уверенно потащила за руку сестру, держа в другой окровавленное полотенце.
- Пойдем, - она кивнула мне.
Мы пошли голышом. Высокий забор вокруг двора и ночь скрывали нас. Во дворе стоял душ с металлической бочкой наполненной водой на верху. Вода, прогретая за день солнцем, была еще теплой. Мы втроем заскочили внутрь и стали мыться. Было тесно и от того приятно соприкасаться с голыми мокрыми девчачьими телами.
Таня заботливо намывала свою натруженную писю. Я довольно быстро отмыл своего друга и живот. Вера успела отстирать полотенце, повесила на гвоздик и стала заигрывать со мной, щупая за пенис, оголяя его головку, прижиматься ко мне со спины. Это возбуждало.
- Ну, все, – сказала Вера, – пошли.
Мокрые мы выбежали из душа и понеслись в хату. Старшая сестра дала нам большие полотенца. Я лег на свою кровать. Ко мне подошла Вера.
- А я?
- Что? – спросил я.
- Я тоже так хочу.
- Как?
- Сверху.
Я был по настоящему уставшим.
- Давай немного отдохнем?
- Ладно, – ответила она и улеглась рядом.
Мы немного полежали и оба заснули – это была моя первая ночь с девчонкой в одной пастели. Помню, последними у меня были мысли о том, как по разному расположены и выглядят внешне писи у трех девочек, с которыми мне посчастливилось свершить половой акт по взрослому.
Утром я проснулся первым. Сначала вернулось сознание и, не открывая глаз, я подумал: «Что это было ночью – правда или мне только показалось?». Тут я почувствовал под своей рукой что-то очень приятно мягкое. Открыл глаза. Ночью, оказывается, мы с Верой прижались друг к другу, моя рука лежала на нежной девичьей груди, она спала. Я аккуратно погладил обе грудки, помял их. Вера зашевелилась. Я встал с постели, одел трусы и пошел приводить себя в порядок: туалет, умываться… Танюшки тоже слышно не было.
«Как же мы теперь будем разговаривать друг с другом, смотреть в глаза» - думал я, возвращаясь в дом. Девочки уже встали, оделись, убрали постели. Мы молчали и старались не смотреть друг на друга, по крайней мере, я. Они пошли по моему маршруту на улицу… Когда вернулись Вера сказала:
- Пошли к бабушке завтракать.
И мы отправились в дом через улицу. Потом на речку. Купались, пообедали, опять купались. Потихоньку лед смущения растаял, мы начали болтать, но ни словом не касались ночных событий. Солнце распалялось, и мы решили пойти домой, чтобы не сгореть.
Сначала следовало сходить в душ, чтобы смыть грязь реки, первой пошла Танюшка, помылась и удалилась в дом, потом Вера. Я сидел на скамеечке не далеко, ожидая своей очереди. Вдруг дверь приоткрылось, появилось Верино лицо, она не громко сказала:
- Иди сюда.
Я подошел.
- Заходи.
Я зашел, нисколько не смущаясь, Вера стояла голая под струями воды.
- Раздевайся, чего ждешь, – сказала она.
Все мое нутро напряглось, повергая в возбуждение. Теперь я уже знал, что можно ожидать от этой девушки. Я начал раздеваться, вставший писюн мешал снимать трусы. Вера отвернулась и сказала:
- Помой мне спину мылом.
Я взял мыло, намылил висевшую на гвоздике мочалку и начал тереть ей спинку, задние части рук и, осмелев, попку.
- Спасибо.
Она взяла мочалку у меня из рук и, не поворачиваясь, сама намылила себе весь перед.
- Поворачивайся, я тебя потру, – сказала она.
Я послушно повернулся спиной и она сделала мне то же, что и я ей. Закончив, Вера сунула мочалку мне в руку, давая понять, что остальное я должен сам. Пока я мылился, она вошла под душ и все с себя смыла.
- Все, мойся, – она отступила, уступая место мне. Я старательно начал смывать пену.
Вера следила за мной, закончив, я выключил воду. Вера подошла ко мне ближе, взяла рукой мой начавший уже опускаться член и его головкой стала водить вдоль щели свое писи. Мне стало очень приятно, волосики ее лобка щекотали головку, пенис опять напрягся. Тогда она широко расставила ноги, пальцами свободной руки раздвинула половые губки, вложила в нежное лоно вульвы мой член и сдвинула ножки вместе, зажав его между ног. Он оказался в плену девичьего горячего полового органа. Потом она подняла взгляд и предложила:
- Давай поцелуемся?
Я еще не умел этого делать, но не отступал.
- Давай.
Она прижалась ко мне грудью и, наклонившись, сверху вниз своими губами дотронулась до моих. Мы начали неумело целоваться и лизаться. Я это делал подобно тому, как целовал женскую писю. Вера, как я теперь понимаю, вообще толком не владела техникой поцелуя. В возбуждении я руками взял ее за сиськи и, не отрываясь от губ, стал их мять. Потом я обнял ее, руки стали гладить спину. Женская грудь, прижатая ко мне, очень возбуждала, напряженные сосочки упирались в меня, руки со спины опустились к попке, я начал ее гладить, мять, прижимать к себе так, что наши лобки плотно соприкасались.
- Все, хватит, – оторвавшись, сказала она.
Опять включила воду, раздвинула ножки и отодвинулась от меня. Член отпружинил, выскакивая из-под промежности, он просто разрывался. Вера быстро облила себя, свое лицо водой, схватила с гвоздиков свое полотенце, одежду и как, была, голая, побежала домой.
Я тоже попытался привести себя в норму водой, но, раскалившись в бочке, она была горячей и остудить мой пыл никак не могла. Выключил воду, вытерся, оделся. В голове продолжало пульсировать возбуждение. Пришлось немного подождать, пока уляжется волнение. Потом медленно пошел к дому.
Войдя в хату, я обнаружил, что Вера так до сих пор и не оделась. Она сидела на краю моей кровати, свесив ноги, и посматривала на меня. Ее косы были распущены и пряди длинных волос лежали на плечах, спине, свисали на грудь. Танюшка, возившаяся в своей комнате, вышла и тоже впялилась в меня. Видимо, без меня они о чем-то сговорились. Прошло несколько молчаливых секунд, а может и минута, прежде чем она вдруг сказала:
- А давайте ебаться сейчас, днем. Интересно ведь посмотреть, когда все видно.
Ебаться, я совсем забыл о существовании этого слова, оно между нами, пацанами, считалось ругательным. Я вообще никогда не произносил его в слух. А соотнести с тем наслаждением, которое я получал сначала с Олей, а теперь с Верой и Таней у меня просто не возникало мысли, хотя именно этим мы и занимались. И вод вдруг девчонка при мне вслух говорит: «ебаться». Я принял это, хочет, пусть так и говорит, а я не буду. Мне к траханью днем было не привыкать, и я ответил с готовностью:
- Давай.
Танюшка, видимо, уже ожидала такой поворот дела. Она даже ничего не сказала.
- Тогда раздевайтесь, – поглядывая на нас с Таней, сказала Вера.
Мы послушно скинули с себя то не многое, что на нас было.
- Только теперь ты первая, – сказала старшая сестра.
Танюшка безотказно сказала:
- Хорошо.
Залезла на кровать, улеглась на спину и, как она это делала ночью, развела ножки, согнув в коленях.
- Нет, тебе лучше по другому попробовать, – уверенно сказал я.
- Как? – почти испуганно спросила Таня (все новое ее пугало).
- Вставай с кровати, – инструктировал я, – теперь встань к ней лицом, подойди близко, чтобы коленки почти упирались. Нагнись и упрись руками.
Танюшка, хоть и без явного энтузиазма, все сделала. Когда она нагнулась, взору открылся изумительный вид на ее писю. Она как бы хотела вылезти из Тани, освободившись от сжатия ногами.
- Ноги сделай шире.
Девочка повиновалась. Я подошел к ее попке, встал на колени и вожделенные половые губки оказались перед моим лицом. Я не стал трогать их руками, нежно целовать и нежить языком, обильно смачивая слюной. Потом я встал, пальцами рук развел в разные стороны половые губы и ввел, торчащий от ожидаемого, член в вульву, а потом и углубил во влагалище. Таня на это почти никак не реагировала. Я взял ее за бедра и начал двигаться взад-вперед. Ей, видимо, было трудно так держаться, она опустилась ниже, опершись на локти и прогнув спинку, тем самым, обеспечив себе большую устойчивость.
Я не торопился. По всему было видно, что Танюшке совершенно не доставляет удовольствия то, чем мы занимаемся, она, по-видимому, не хотела отставать от старшей сестры. Поэтому я решил особенно не распылять возбуждение на нее. Я стал медленно двигать членом, вводя его вглубь жаркой, тесной вагины и выводя до кромки начала головки. Вера стояла рядом и очень внимательно и напряженно следила за происходящим, играя со своими половыми губками, засунув в них пальчик и сжав ноги.
Медленный темп не давал члену чрезмерно возбудиться, но прекрасный вид при солнечном освещении расширившейся Танюшкиной попки, набухшей, при всем ее безразличии вульвы и с чавканьем погружающегося в ее влагалище члена не могло не действовать на меня. Возбуждение начало расти. Я медленно вывел пенис из глубины. Он весь блестящий от Танюшкиной влаги, подпрыгнул вверх и закачался. Она, с явным облегчением, спросила:
- Все?
- Да, – ответил я.
Таня выпрямилась, не глядя на нас, пошла к себе, взяла полотенце, одежду и удалилась во двор.
- Теперь я, – с явным нетерпением, сказала Вера, – я тоже так хочу попробовать
Она встала в Танюшкину позу, но ее рост и расположение писи не позволили мне войти в нее. Я неудачно потыкался пару раз. Стоять было не удобно и головка все время выскакивала из разгоряченного влагалища.
- Так не получится, – сказал я, – давай лучше, как ты ночью хотела.
Я залез на кровать и лег на спину. Вера последовала за мной. Она уже видела прошлой ночью сестру и знала, что делать. Девушка встала на колени, перешагнула через меня, при этом, пися ее, чмокнув, открылась. Она взяла рукой мой упругий пенис, подняла его вертикально, переместилась так, чтобы удобней было на него садиться, ввела его в свою распалившуюся страстью вульву, половыми губками обхватив головку, и начала медленно садиться, все больше насаживаясь влагалищем на мой член. Полностью сев, она чуть замерла и начала двигаться вверх-вниз. Ее распущенные длинные волосы свисали вниз, почти полностью закрывая от меня лицо.
В такой позе моя игрушка не касалась ее клитора, тогда она взяла меня за палец и подвела к нему, давая понять, что я должен поиграть с ее чувствительной штучкой. Я делал это некоторое время, потом положил руки ей на плечи, прижимая к себе. Она поддалась, легла всем телом на меня, вытянув свои аппетитные ножки вдоль моих. Придерживая Веру, я перекатился, завалив ее на спину. Верочка раздвинула ноги, я подался чуть вверх, начал целовать ее грудь, работая членом. В этой позе он очень удачно массажировал ее уже набухший клитор, доходя головкой до загадочного твердого бугорка в глубине. Это очень возбудило девушку, как ночью, она запрокинула голову, выдавив стон наслаждения. Я работал не переставая, стараясь продержаться дольше.
- Я, кажется, кончаю…, - почти закричала Вера.
Девушка обхватила меня ногами, прижимая к себе, как бы стараясь вогнать мой пенис как можно глубже в свою утробу. Она и ее вагина затряслись мелкой дрожью, я заработал интенсивней. У меня тоже подходил конец, чему в еще большей степени способствовало Верино влагалище, начавшее сжиматься. Я с великим трудом сделал еще несколько напряженных движений и… член задергался. Он пульсировал дольше, чем обычно. Я не хотел вынимать его из горячего влагалища, продолжая движения. Возбуждение неумолимо спадало и я медленно вывел расслабившегося друга и сел между Вериными раскинувшимися в экстазе ножками. Перед моими глазами было ее обнаженное тело, полностью отдавшееся мне: грациозные руки, раскинутые в стороны от восторга наслаждения первым в жизни огразмом, уже почти женская, еще упругая девичья грудь, возбужденными сосками упершаяся вверх, нежный животик, волнами ходивший в момент экстаза, изумительные ножки, несколько секунд назад обнимавшие меня, а теперь бессильно развалившиеся, бесстыдно выставив на показ развороченную вульву, набухшие внешние и внутренние половые губы, разлетевшиеся в разные стороны, обнажая покрасневшее нутро и темный вход во влагалище, как в пещеру с тайными сокровищами. Оторвать взгляд было трудно. Я нагнулся и, как бы благодаря, аккуратно поцеловал внутренние мягкие стороны бедер, промежность, выпирающий клитор, губки, вход в истекающую вагину и, обессилено, лег рядом. Все время, что мы с Верой упивались половым актом, Танюшки не было видно и только когда я сел на кровати, она вошла, как будто ждала этого момента, подслушивая или подсматривая (а может, так и было на самом деле). «Всего второй день я знаю эту девчонку (Таню), а вот уже совершенно не стесняясь, сижу перед ней голый, мало того, я успел за это время дважды проникнуть в ее тесное влагалище» - подумал я. Если бы пару месяцев назад кто-нибудь рассказал мне такое, я первый бы в это не поверил.
Таня, не обращая на нас внимание, прошла к себе. Я встал, оделся, присел опять на край кровати. Вера, пришла в себя.
- Если так всегда…, – тихо произнесла она, – давай сегодня опять вместе спать? Танюшке все равно не понравилось, пусть отдыхает…
- Ладно, – согласился я.
Она встала и отправилась приводить себя в порядок. Потом мы поболтали втроем, не касаясь темы наших приключений. Поиграли в карты, сходили к бабушке ужинать. Та даже не догадывалась, что прошлой ночью ее внучки стали женщинами. Мы немного посидели у нее, поговорили, она меня расспрашивала о моих родителях. На улице стало темнеть, и мы пошли к себе.
Танюшка пошла в душ, ополоснуться перед сном. Вера меня придержала:
- Пусть ложиться, не будем ей мешать. Сами потом пойдем.
Видимо старшая сестра провела предварительную разъяснительную беседу с младшей, та, ничего не спрашивая, ушла спать одна. Мы, не раздеваясь, легли вместе на постель, Вера была справа от меня. Сначала мы немного полежали, ждали, когда заснет Танюшка. Потом, не выдержав, я приподнялся, оперся на правый локоть и левой рукой стал гладить и мять через сарафанчик ее грудь. Вера левой рукой за затылок притянула мою голову к своей и мы начали целоваться, губы горели.
- Подожди, – оторвавшись от моих губ, задыхаясь, сказала она.
Девушка быстро скинула с себя сарафан, оставшись в трусиках. Она опять легла, и, мы продолжили. Ласкать обнаженную нежную грудь было куда приятнее. Потом я перешел к поцелуям шеи, плеч, опустился к груди, пососал заострившиеся сосочки, опустился под груди, прошел по середине груди к лобку, впадинкам между лобком и бедрами. Верин живот задвигался.
- Подожди, – опять сказала она.
Зачем-то взяла сарафанчик, накинула его, соскочила с кровати и пошла посмотреть Танюшку, как будто мы втроем не видели друг друга нагишом. Вернувшись, шепотом сказала:
- Спит.
Опять скинула сарафан и, оставаясь в трусиках, плюхнулась на свое место.
- Давай с начала.
Она притянула меня к себе, и прошептала на ухо:
- Когда все кончится, не бросай меня сразу, поделай мне еще приятно, мне это очень хочется, – и добавила через секунду, – пожалуйста…
Мы начали целоваться. Ее рука поползла под резинку моих трусов, нащупывая пенис. Найдя, она стала ласкать его, разминая, оголяя и закрывая головку. Я повторил путь губами от ее губ, шеи к лобку. Потом чмокнул место, где должен быть клитор через увлажнившиеся трусики.
- Сними их, – прошептала Вера.
Первый раз в жизни я сам снимал трусики с девушки, да с какой! Я потянул по бокам за резинку вниз, она приподняла попку, трусики сползли, обнажая, такую знакомую сладкую вульву. Я потянул их дальше и снял с ног, бросив на стул. Сам тоже не стал отставать и скинул свои. Вера, меж тем, заняла свою привычную позу, раздвинув ноги, готовая ко всему, отдавая себя без остатка мне во власть. Я лег на живот и опустил голову к ее писе. Девушка с нетерпением ждала ласки. Я принялся ласкать ее промежность сначала пальцами, потом целовать, помогая теми же пальцам выбирать объект очередного поцелуя. Половые губки увеличились в объеме, зарделись красным цветом. Еще несколько ласкающих движений, коленочки, в желании получить большее удовольствие, качнулись в стороны, губки, чмокнув разомкнулись, открывая доступ к вагине, предлагая ее для ласк, от чего отказаться было не возможно. Клитор, возбудившись и увеличившись в размерах, показался над открытым влагалищем. Я помассировал его пальцем и первый раз попробовал вести его в горячую дырочку, глубже, глубже…. Вера застонала, но я уже знал, это не боль… Я стал имитировать движение пениса, одновременно лаская клитор и заодно изучая внутреннюю поверхность пещерки. У Веры еще чаще заколыхался живот, палец внутри просто стал купаться в какой-то интенсивно выделяемой утробой жидкости. Я его вынул. Губами утонул в расширенную вульву, целуя и посасывая половые губы и клитор, руками же я доставал до чудной Вериной груди и начал ласкать ее.
- Все, не могу больше, давай…, - задыхаясь прошептала она.
Я поднял голову оторвавшись от мокрой, развороченной писи, перевел дыхание, продолжая мять грудь.
- Нууу…! – настойчиво потребовала Вера.
Я отпустил сисечки, надвинулся на нее. Помогать моему члену не пришлось. Головка сама быстро нашла место пышущее жаром страсти, ждущее его с нетерпением. Обильно смоченная своими соками, влагалище смачно хлюпнуло при движении пениса внутри ее. Благодаря тому, что сегодня я уже имел счастье разрядиться внутрь этой девушки (нет, теперь уже полноценной женщины), я смог долго продолжать движения, трахая свою ранее неизвестную мне родственницу.
Чувствуя, что смогу протянуть удовольствие, я двигал членом так, чтобы меньше задевать ее клитор. Когда волна напряжения стала неотвратимо наваливаться на меня, утяжеляя член, я принялся истово целовать ей грудь, для чего пришлось подняться выше по ее разгоряченному телу, пенис стал тереть ее бугорок, доводя его до пика наслаждения.
- Да, да…, так, - вырвалось из груди Веры, – еще немножко!
Я старался. Вера обхватила меня своими ножками, прижала к себе, ее тело пробила мелкая дрожь, она опять уперлась ногами в постель и стала своей промежностью толкаться навстречу мне, пытаясь насадиться на мой набухший член еще глубже. Потом стенки влагалища сжались, сдавили пенис горячим страстным прессом. Я тоже больше не мог терпеть задвигал интенсивней, мой многострадальный друг раздулся, головка бешено напряглась, и, пенис разрядился серией мелких и крупных толчков. Я все двигал и двигал тазом, как будто пытаясь что-то отчаянно втолкнуть в пламенеющую вагину.
Наконец, силы иссякли, я вынул расслабленный член и упал слева от нее, заливаемый потом от честно проделанной сладостной, но тяжелой работы, ноги сводило легкой судорогой, больше ничего не хотелось. Вспомнил Верину просьбу. Борясь с усталостью, опираясь на правый локоть, я повернулся к девушке, стал нежно массировать одну грудь, вторую, опустился к животику, заменив в ласках груди руку губами. Левая рука опускалась все ниже, а губы целовали и посасывали ее сосочки. Вот уже под рукой покрытый нежными волосиками лобок, а ниже… Я обошел сладострастное место, чувствуя исходящий от него жар, стал нежить внутренние поверхности бедер от коленочек до паха, погладил вокруг сладкой писечки, и, только тогда принялся за половые губки, стараясь не задевать клитор и не вводить Веру в новый пик страсти, так как чувствовал, что сил моих пока нет. Она пошевелилась, подаваясь лобком на встречу моей руке. Я положил всю ладонь на Верину вульву, аккуратно прижал, сделал движение, как будто хочу взять ее в горсть и отпустил. Перевернулся на живот, обеими руками взял девушку за сисечки и поцеловал в губы, и, расслабившись, опять лег рядом. Никто этому меня не учил, природные инстинкты, страсть, желание обладать восхитительным женским телом и упиваться сладостным восторгом вместе с ней подсказывали, что делать.
Прошло некоторое время, Вера чуть повернулась ко мне, чмокнула в губы и тихо сказала:
- Спасибо.
Потом она повернулась на правый бочок спиной ко мне и затихла. У нее, видимо, не хватало сил укрыться простынею. Я сделал это сам. При этом тоже залез под нее, прижался своим телом к Вере так, чтобы пенис лежал между мякеньких ягодиц ее попки. Правую руку засунул под подушку, а левой обнял, взяв в ладонь женскую грудь.
- А как же теперь твой жених…? – спросил я.
- Колька? Да чё ему будет? - через короткую паузу – а я его тоже научу, еще спасибо скажет. А то, что целки нет, он даже не догадается – уже смеющимся голосом закончила она.
Червячок ревности впервые завелся во мне. Не хотелось думать, что какой-то неизвестный мне Колька будет пользоваться прекрасным бутончиком, который открыл я.
Больше мы не говорили, так и заснули.
На другой день все шло по намеченному, приехал дедушка и забрал меня. Нам с Верой очень не хотелось расставаться, но показывать это другим мы не могли. Так я и уехал. Постепенно тоска прошла, остались только сладостные воспоминания о двух ночах проведенных с моими, до того не известными, родственницами, которых я потом больше никогда не видел и не знаю их дальнейшей судьбы