Изощренное удовольствие
Лелька была девушкой импозантной и интересной. Пышная блондинка с огромными влажными глазами и откровенным взглядом, говорящим о чувственности. Мужчины спотыкались о поднятую соболиную бровь и влажные, сочащиеся красным, губы.
У нее была манера налетать внезапно, как будто она заметила свежачок, и тут же нырять прямо в потроха, мгновенно склевывать разные лакомые кусочки — сердце, печень, или яички.
Она могла позволить мужчинам оставаться рядом, сколько им заблагорассудится, но быстро срывалась с места, ни разу не бросив прощального взгляда в сторону тех, кого оставляла позади себя.
Она уносилась стремительно вместе со своими пожитками, захватив с собой мельчайшую частичку, которая напоминала о факте ее существования, не оставляя после себя ни вздоха, ни отзвука.
А им оставалась лишь пустота. Они покинуты, причем не просто покинуты, а преданы самым бесчеловечным образом.
Лелька шла на встречу с новым объектом вожделения. Стоял теплый весенний день, все окна были раскрыты нараспашку. Когда она прибывает в пункт назначения, жажда секса налетает на нее как смерч. Красивый и стройный объект ее сексуальных фантазий стоит на пороге в одних бледно-синих джинсах и очень гордится своей победой, играя кубиками живота.
Лелька в предвкушении страстного секса — пылает лицом, исходит струйками сока, покусывает чувственно нижнюю губку и готова танцевать в темной дыре секса, как дрессированная мышь.
— Очень рад встрече, прелестница! Проходите, не стесняйтесь, чувствуйте себя уютно и комфортно — и игриво подмигнул синим омутом правого глаза.
— Да, конечно, — шаркнула Лелька ножкой и исполнила книксен.
Она прошла вглубь квартиры за объектом своих грез. Ею владела ненасытная похоть змеи, а кожа ощетинилась мурашками, как острыми перышками.
— Чай? Кофеином не шалите?
— Секс.
— Вы оригинальны, — хохотнул он.
— Ничего не могу сказать за вас, — ответила Лелька, подойдя ближе, положила руки ему на плечи, обвила ножкой изначалия его маленькой попы, и всунула в рот свой язык. Мягко кончиком язычка эффектно проскользила внутри, обозначила сокровенные места, провела по небу и вгвоздилась в гортань, перекрывая доступ воздуха, далее дислоцировалась на нижнюю пухлую губу и прикусила ее, чуть-чуть, заходясь восторгом.
Он громко ухнул, и она отстранилась от него. Глубокое ликование струилось из ее влажных глаз.
Он подхватил ее на руки и с рыком зверя бросил в пенную синь кровати, которая обволокла их бесконечностью интима.
Он начал исступленно целовать ее губы, передвигаясь мелкими перебежками кочевника вниз, к заветной, зовущей и исходящей соками щелке. Она извивалась кольцами в его руках. Когда он остановился на груди и начал присасывать розовый жемчуг соска, ее глаза закатились так, что видны были лишь зрачки.
— Да! Еще!!! Не останавливайся! Теперь вторую!
Все тело ее было пропитано сексом, мраморной горячкой похоти, дьвольскими духами, сносящими ему башню.
Он не сдерживал себя и в особо страстные моменты прикусывал ее плоть, разгоняя жар и похоть по телу. Раздевал он ее быстро и неуловимо.
И вот она вся мягкая, как пластилин, в его сильных руках. Когда он залез ей пальцами в промежность, она была вся мокрая, как половая тряпка. Он ласково массирует ее, продвигаясь все глубже и смелее, при этом его губы скользят по ее животику и язык начинает вылизывать пупок.
Лелька же при этом становится все сочнее и все больше раздвигается. Уже три пальца у нее в пизденке. Он высовывает руку и вгрызается своим красивым ртом в ее малые губки и начинает слизывать струящуюся влагу. Лелька судорожно сжимает и разжимает руки. Волосы ее растрепались и разметались по кровати, она прогибается дикой кошкой.
Отстранившись, он вставляет в сочную пизденку пульсирующий хуй. Протяжно входит в нее, приноравливается и начинает долбить смачно, со звуком агонизирующей помпы.
Лелька крепко ухватила его своим всасывающим клапаном, и не отпускала до тех пор, пока ее киска не взорвалась многочисленными фейерверками, а он с рыком высунул хуй, и кончил ей на грудь мощной струей, заливая соски и проведя белесую дорожку до пупка.
Они лежали утомленные, а потом он предложил ей поиграть и привязал к кованой спинке кровати руки. Распятая, чувственная и распутная она озаряла комнату своим присутствием. Все предметы, окружающие ее, шли бесплатным приложением к ее красоте. Все сконцентрировалось в ней и на ней. Он стоял и любовался ее запоминающейся красотой, и лишь коварная улыбка скользнула по его симпатичному лицу, наводя тень, и подозрения сковали Лельку клещами.
— Ну, что, детка, а теперь сюрприз?
— Не люблю я сюрпризов, — хмыкнула Лелька.
— Ну, как же, за все надо платить.
— Я ничего не покупала, даже облигаций СССР. Не будешь ли ты так любезен, отвязать меня и вставить в трусы?
— Нет. Все только начинается. Артем, заходи!
В комнату входит Артем. Высокий, удобный и красивый, как дворец. Смотрит на Лельку немигающим взглядом василиска и самодовольная улыбка растекается по его лицу.
— Вот, блять, так встреча, — не теряется Лелька.
— Что ты, дорогая, это еще не все. Там очередь страждущих, прикоснуться к твоей пизде.
— Можно подумать, она для вас пронеслась как комета Галлея, и вы не успели сфокусироваться на ней. Признаюсь, я сейчас впаду в шок и немного поплачу.
Сердце Лельки начало бухать, как Бухенвальдский набат, застряло на предпоследнем колоколе, провалилось в пятки. Но, она неимоверным усилием взяла себя в руки, и нагло расплылась по кровати, выставляя на обзор свои сиськи, мокрую, изнывающую киску и красивые ножки с драпировкой приспущенных чулок.
«Ебанарот, это страшно пездетс. Я бы даже сказала па-фашыстски чудовищна! Обосраться что ли тихо, быстро и без лишней суеты?» — подумала Лелька, но бесстрашно выпятила грудь с затвердевшими от страха сосками, смотрящими вверх, как дула ракеты «Тополь».
«Хотя, что тут ссать от двух явно немустангов. Что они мне сделают? Фотки? Так могут засунуть их в красивые попцы».
— Лелька, — пафосно произнес Артем, — меня всегда мучил вопрос. Как так-то? Я не успел, а тебя уже нет. Меня бабы не кидают, это могу сделать только я сам, — и скривился красной мордой неоперившегося птенца.
— Без комментариев, — ответила тихо Лелька, и зло посмотрела на сладкую парочку.
— Хер с ней. Серега! Заходи!
Через Лелькину голову пронеслись за миг сотни противоречивых мыслей, и результатом их сложения стал ноль. Она не помнила, какой еще Серега. Тут он вплыл в комнату. Лелька долго пыжилась, лежала тихо, как булыжник у подножия дерева, не закрывши глаз совсем, и тут до нее дошло. «Ну, надо же, блять, падла. Столько лет ждал своего звездного часа.»
Перед ней стоял один из первооткрывателей Лелькиных прелестей, который в свое время предлагал ей горы Шамбалы, кельтский крест и килт ирландца. Из-за ебенячих окуляров, на нее смотрело потное лицо, и было понятно, что Сергунь улыбается. Ему было хорошо. Видя Лелькино распластанное тело, он слегка возбудился. Его штаны оттопырились вперед носом галеры.
— Ну, что, скоро прибудет еще один гость, а мы приступим к наказанию.
— Достоевские, блять. И не стыдно на слабую женщину втроем? — взвизгнула Лелька, сотрясая оковами кровать.
Дружный хохот был ей ответом.
Вновь прибывшие мужчины быстренько разделись, настолько быстро, будто попали на подъем в армию. Лелька наблюдала за ними из-под припущенных век и строила планы мести.
— Аккуратно с этой змеюкой, она может вмиг откусить яйца, — запаниковал Сергей.
— Лелька, детка, — сказал Он, — будешь хорошей девочкой, все закончится благополучно. Будешь выебываться, как ты любишь, будем ебать ночь и не мы одни. Запомнила, сладкая? — и провел пальцами ей по лицу.
Лельке захотелось откусить ему руку и нос.
Первым на нее налетел Сергей. Он прыгнул на нее сверху, сотрясая кровать вторичными волнами.
— Мои любимые сиськи! Как я по ним скучал!
Лелька не нашлась, что ответить. Он быстрым движением рук положил свой неокрепший черенок между ее больших и аппетитных грудей. Плюнул на член, размазал слюну по стволу, и прикрыв его сиськами Лельки, начал двигаться в ритмичном поршневом танце.
Красный конец его окрепшего члена начал доставать ей до губ, чем неимоверно возбудил фигуранта и вот одним сложным пируэтом, волшебный ствол оказался у нее во рту. Серега насаживается всем свои эмоционально-сверкающим черенком Лельке на рот, норовя прорваться вглубь глотки. Ее голова дергалась несинхронно, как у поломанной судьбой и годами революций куклы. Сергей рукой хватался за ствол и, доставая предмет гордости изо рта, бил ее им по сочным губам и горящим щекам толстой головкой. Его движения были судорожны, как у марионетки, но доставляли владельцу изощренной удовольствие.
— Шалава, получи за все. Хотела этого красавца, признайся, блять!
— Нет! — гортанно орала Лелька, и была нещадно бита по губам вновь.
Он схватил ее за волосы и прижал к своему лобку, его кол преодолел преграды, и был ввергнут в пучину гортани, зажат, обласкан и покрыт влажной горячей слюной. Агонизирующая муха в цепкой паутине страсти. Он начал кончать толчками в глотку, охая и причитая, как старая баба.
Пока завершалась сия сцена дикого минета, Лелькину киску имел Артем. Он поднял высоко ее ноги. В своем неимоверном полете они задевали мясистые плечи Сергея, и норовили коленками проделать дыры, но срывались в последний момент, скользя брассом, и возвращаюсь в исходную позицию.
Он ебал ее пальцами, выворачивал наизнанку матку. Лелька фонтанировала, он впивался в киску своим ртом и сосал соки, как у березы ранней весной наркоманы в поисках живой воды и дзэна.
Потом он вставил в мокрую щель свой кол столь яростно, что Лелька чуть не проглотила хуй Сереги вместе с его аккуратно подстриженными эстетскими яйцами.
Начал судорожно ебать, сотрясаясь всем телом от блаженства вхождения в эту щель, будто прошедший через пустыню секса бедуин, но так и не нашедший своей пизды. А она, оказывается, всю жизнь была тут, рядом, в одном с ним городе. Держа крепко в руках ее ноги, он входил по самые яйца, которые с чваканьем бились о лоснящийся влагой зад Лельки.
Когда Сергей разрядился всей обоймой, Он начал подстрекать Артема войти в Лелькину дивной красоты задницу.
— Ты же мечтал об этом все время. Так сделай это, чувак. Докажи ей, что не тряпка. Хуле, ебут всех и не рыпаются, а она, типо, звезда востока?
Науськанный и распаленный Артем перевернул Лельку, руки ее переломались, как у балерины в «Бахчисарайском фонтане» и взору всех предстала Лелькина нераздолбанная попа, с мягким бархатом ануса, смотрящим наивно и легко прямо в пытливые глаза троицы.
— Она вся текет как Брахмапутра в сезон дождей, размажь по заднице и плюнув, вставь.
— Вот, сука, он без тебя не обойдется. Чревовещатель херов, — заорала Лелька.
— Молчи тварь, — он подошел к ней, схватил за сосок двумя пальцами и начал сжимать до тех пор, пока у нее на глаза не навернулись слезы.
В это время твердый, набриолиненный соками Лельки и слюной Артема кол, начал вторгаться в Лелькину задницу, разрывая ее пополам. Лелька кричала белугой, но ее рот заткнул Его хуй.
— Соси, сука, ты же любишь сосать.
Лелькина попа никогда в жизни не испытывала таких мук, ее терзало достойное оружие, оно казалось, разрывало Лелькины кишки на мелкие кусочки, вгрызалось буром, круша рыхлые стенки и заставляло каждый миллиметр орать криком преисподней. Черная дыра Лелькиной смерти находилась на кончике булавочного ушка.
Но, в какой-то момент, она расслабилась, будто устав бороться и идти против всех напролом, и ей стало все равно. Боль исчезла как по мановению волшебной палочки. И вот она уже подмахивает попой и сосет член, брызгая слюной и фонтанируя пышущей пизденкой, под которую пристроился Сергей и лизал своим языком, как больной проказой янычар.
Артем кончил в попку прелестницы, отскочил и смотрел зачарованно, как сперма вытекает из Лелькиной открывшейся черной пещерой попки маленьким ручейком, собирается на киске, которую лижет своим шершавым языком Сергей. Вкус Лелькиной влаги и спермы смешался, взбудоражил самцов, разлился жарким мускусом по комнате и Он кончил в Лелькин расхристанный рот. Лелька с криком начала судорожно кончать, истекая соками, как загнанная лошадь — слюной.
— Вот, сука, ебать ее и ебать! Это не наказание для нее, скорее наоборот поощрение.
— Мне, кажется, мы ее достаточно проучили! — изрек глубокомысленно Артем, сотрясая пространство своим вздыбившимся членом.
— Это все? Или еще? Кто возьмет на себя смелость завершить эксперимент? Ссыкуны!
— Сука! — Он подошел и наотмашь ударил ее по лицу.
— Ты только на это и способен, парниша. Для тебя, что секс, что траншеи копать — один сплошной негатив.
— Ничего, детка. Пусть на тебя посмотрит другой. Шалава, истекающая спермой.
— Анальные карлики. Птфу! — сплюнула Лелька.
Тут открывается дверь (или занавес), входит неслышным шагом крадущегося тигра, Алексей. Лелькины глаза наполняются слезами, и тело начинает судорожно вибрировать.
— Леля, деточка! Ты говорила, что любишь меня! Что существует только наш космосексуальный алтарь. А что я вижу здесь? Как мужики ебут тебя во все дырки, а ты течешь как последняя сука? Я любил твои коленки всех колен, губы всех губ, а они сосут хуи, которые ты встречаешь на своем пути? Да ты сплошная настойка спермы. Когда я ебал тебя, Леля, я делал это всерьез и надолго. Ты стеснялась публики, я опускал занавес. А здесь? — он обвел рукой присутствующих, — променяла их на меня?
Леля молчала. Внезапно на нее навалилась пустота, которая окутала ее своим синим-синим. Она стояла в ней, и дождь выбивал татуировки на ее нежном теле.
У нее была манера налетать внезапно, как будто она заметила свежачок, и тут же нырять прямо в потроха, мгновенно склевывать разные лакомые кусочки — сердце, печень, или яички.
Она могла позволить мужчинам оставаться рядом, сколько им заблагорассудится, но быстро срывалась с места, ни разу не бросив прощального взгляда в сторону тех, кого оставляла позади себя.
Она уносилась стремительно вместе со своими пожитками, захватив с собой мельчайшую частичку, которая напоминала о факте ее существования, не оставляя после себя ни вздоха, ни отзвука.
А им оставалась лишь пустота. Они покинуты, причем не просто покинуты, а преданы самым бесчеловечным образом.
Лелька шла на встречу с новым объектом вожделения. Стоял теплый весенний день, все окна были раскрыты нараспашку. Когда она прибывает в пункт назначения, жажда секса налетает на нее как смерч. Красивый и стройный объект ее сексуальных фантазий стоит на пороге в одних бледно-синих джинсах и очень гордится своей победой, играя кубиками живота.
Лелька в предвкушении страстного секса — пылает лицом, исходит струйками сока, покусывает чувственно нижнюю губку и готова танцевать в темной дыре секса, как дрессированная мышь.
— Очень рад встрече, прелестница! Проходите, не стесняйтесь, чувствуйте себя уютно и комфортно — и игриво подмигнул синим омутом правого глаза.
— Да, конечно, — шаркнула Лелька ножкой и исполнила книксен.
Она прошла вглубь квартиры за объектом своих грез. Ею владела ненасытная похоть змеи, а кожа ощетинилась мурашками, как острыми перышками.
— Чай? Кофеином не шалите?
— Секс.
— Вы оригинальны, — хохотнул он.
— Ничего не могу сказать за вас, — ответила Лелька, подойдя ближе, положила руки ему на плечи, обвила ножкой изначалия его маленькой попы, и всунула в рот свой язык. Мягко кончиком язычка эффектно проскользила внутри, обозначила сокровенные места, провела по небу и вгвоздилась в гортань, перекрывая доступ воздуха, далее дислоцировалась на нижнюю пухлую губу и прикусила ее, чуть-чуть, заходясь восторгом.
Он громко ухнул, и она отстранилась от него. Глубокое ликование струилось из ее влажных глаз.
Он подхватил ее на руки и с рыком зверя бросил в пенную синь кровати, которая обволокла их бесконечностью интима.
Он начал исступленно целовать ее губы, передвигаясь мелкими перебежками кочевника вниз, к заветной, зовущей и исходящей соками щелке. Она извивалась кольцами в его руках. Когда он остановился на груди и начал присасывать розовый жемчуг соска, ее глаза закатились так, что видны были лишь зрачки.
— Да! Еще!!! Не останавливайся! Теперь вторую!
Все тело ее было пропитано сексом, мраморной горячкой похоти, дьвольскими духами, сносящими ему башню.
Он не сдерживал себя и в особо страстные моменты прикусывал ее плоть, разгоняя жар и похоть по телу. Раздевал он ее быстро и неуловимо.
И вот она вся мягкая, как пластилин, в его сильных руках. Когда он залез ей пальцами в промежность, она была вся мокрая, как половая тряпка. Он ласково массирует ее, продвигаясь все глубже и смелее, при этом его губы скользят по ее животику и язык начинает вылизывать пупок.
Лелька же при этом становится все сочнее и все больше раздвигается. Уже три пальца у нее в пизденке. Он высовывает руку и вгрызается своим красивым ртом в ее малые губки и начинает слизывать струящуюся влагу. Лелька судорожно сжимает и разжимает руки. Волосы ее растрепались и разметались по кровати, она прогибается дикой кошкой.
Отстранившись, он вставляет в сочную пизденку пульсирующий хуй. Протяжно входит в нее, приноравливается и начинает долбить смачно, со звуком агонизирующей помпы.
Лелька крепко ухватила его своим всасывающим клапаном, и не отпускала до тех пор, пока ее киска не взорвалась многочисленными фейерверками, а он с рыком высунул хуй, и кончил ей на грудь мощной струей, заливая соски и проведя белесую дорожку до пупка.
Они лежали утомленные, а потом он предложил ей поиграть и привязал к кованой спинке кровати руки. Распятая, чувственная и распутная она озаряла комнату своим присутствием. Все предметы, окружающие ее, шли бесплатным приложением к ее красоте. Все сконцентрировалось в ней и на ней. Он стоял и любовался ее запоминающейся красотой, и лишь коварная улыбка скользнула по его симпатичному лицу, наводя тень, и подозрения сковали Лельку клещами.
— Ну, что, детка, а теперь сюрприз?
— Не люблю я сюрпризов, — хмыкнула Лелька.
— Ну, как же, за все надо платить.
— Я ничего не покупала, даже облигаций СССР. Не будешь ли ты так любезен, отвязать меня и вставить в трусы?
— Нет. Все только начинается. Артем, заходи!
В комнату входит Артем. Высокий, удобный и красивый, как дворец. Смотрит на Лельку немигающим взглядом василиска и самодовольная улыбка растекается по его лицу.
— Вот, блять, так встреча, — не теряется Лелька.
— Что ты, дорогая, это еще не все. Там очередь страждущих, прикоснуться к твоей пизде.
— Можно подумать, она для вас пронеслась как комета Галлея, и вы не успели сфокусироваться на ней. Признаюсь, я сейчас впаду в шок и немного поплачу.
Сердце Лельки начало бухать, как Бухенвальдский набат, застряло на предпоследнем колоколе, провалилось в пятки. Но, она неимоверным усилием взяла себя в руки, и нагло расплылась по кровати, выставляя на обзор свои сиськи, мокрую, изнывающую киску и красивые ножки с драпировкой приспущенных чулок.
«Ебанарот, это страшно пездетс. Я бы даже сказала па-фашыстски чудовищна! Обосраться что ли тихо, быстро и без лишней суеты?» — подумала Лелька, но бесстрашно выпятила грудь с затвердевшими от страха сосками, смотрящими вверх, как дула ракеты «Тополь».
«Хотя, что тут ссать от двух явно немустангов. Что они мне сделают? Фотки? Так могут засунуть их в красивые попцы».
— Лелька, — пафосно произнес Артем, — меня всегда мучил вопрос. Как так-то? Я не успел, а тебя уже нет. Меня бабы не кидают, это могу сделать только я сам, — и скривился красной мордой неоперившегося птенца.
— Без комментариев, — ответила тихо Лелька, и зло посмотрела на сладкую парочку.
— Хер с ней. Серега! Заходи!
Через Лелькину голову пронеслись за миг сотни противоречивых мыслей, и результатом их сложения стал ноль. Она не помнила, какой еще Серега. Тут он вплыл в комнату. Лелька долго пыжилась, лежала тихо, как булыжник у подножия дерева, не закрывши глаз совсем, и тут до нее дошло. «Ну, надо же, блять, падла. Столько лет ждал своего звездного часа.»
Перед ней стоял один из первооткрывателей Лелькиных прелестей, который в свое время предлагал ей горы Шамбалы, кельтский крест и килт ирландца. Из-за ебенячих окуляров, на нее смотрело потное лицо, и было понятно, что Сергунь улыбается. Ему было хорошо. Видя Лелькино распластанное тело, он слегка возбудился. Его штаны оттопырились вперед носом галеры.
— Ну, что, скоро прибудет еще один гость, а мы приступим к наказанию.
— Достоевские, блять. И не стыдно на слабую женщину втроем? — взвизгнула Лелька, сотрясая оковами кровать.
Дружный хохот был ей ответом.
Вновь прибывшие мужчины быстренько разделись, настолько быстро, будто попали на подъем в армию. Лелька наблюдала за ними из-под припущенных век и строила планы мести.
— Аккуратно с этой змеюкой, она может вмиг откусить яйца, — запаниковал Сергей.
— Лелька, детка, — сказал Он, — будешь хорошей девочкой, все закончится благополучно. Будешь выебываться, как ты любишь, будем ебать ночь и не мы одни. Запомнила, сладкая? — и провел пальцами ей по лицу.
Лельке захотелось откусить ему руку и нос.
Первым на нее налетел Сергей. Он прыгнул на нее сверху, сотрясая кровать вторичными волнами.
— Мои любимые сиськи! Как я по ним скучал!
Лелька не нашлась, что ответить. Он быстрым движением рук положил свой неокрепший черенок между ее больших и аппетитных грудей. Плюнул на член, размазал слюну по стволу, и прикрыв его сиськами Лельки, начал двигаться в ритмичном поршневом танце.
Красный конец его окрепшего члена начал доставать ей до губ, чем неимоверно возбудил фигуранта и вот одним сложным пируэтом, волшебный ствол оказался у нее во рту. Серега насаживается всем свои эмоционально-сверкающим черенком Лельке на рот, норовя прорваться вглубь глотки. Ее голова дергалась несинхронно, как у поломанной судьбой и годами революций куклы. Сергей рукой хватался за ствол и, доставая предмет гордости изо рта, бил ее им по сочным губам и горящим щекам толстой головкой. Его движения были судорожны, как у марионетки, но доставляли владельцу изощренной удовольствие.
— Шалава, получи за все. Хотела этого красавца, признайся, блять!
— Нет! — гортанно орала Лелька, и была нещадно бита по губам вновь.
Он схватил ее за волосы и прижал к своему лобку, его кол преодолел преграды, и был ввергнут в пучину гортани, зажат, обласкан и покрыт влажной горячей слюной. Агонизирующая муха в цепкой паутине страсти. Он начал кончать толчками в глотку, охая и причитая, как старая баба.
Пока завершалась сия сцена дикого минета, Лелькину киску имел Артем. Он поднял высоко ее ноги. В своем неимоверном полете они задевали мясистые плечи Сергея, и норовили коленками проделать дыры, но срывались в последний момент, скользя брассом, и возвращаюсь в исходную позицию.
Он ебал ее пальцами, выворачивал наизнанку матку. Лелька фонтанировала, он впивался в киску своим ртом и сосал соки, как у березы ранней весной наркоманы в поисках живой воды и дзэна.
Потом он вставил в мокрую щель свой кол столь яростно, что Лелька чуть не проглотила хуй Сереги вместе с его аккуратно подстриженными эстетскими яйцами.
Начал судорожно ебать, сотрясаясь всем телом от блаженства вхождения в эту щель, будто прошедший через пустыню секса бедуин, но так и не нашедший своей пизды. А она, оказывается, всю жизнь была тут, рядом, в одном с ним городе. Держа крепко в руках ее ноги, он входил по самые яйца, которые с чваканьем бились о лоснящийся влагой зад Лельки.
Когда Сергей разрядился всей обоймой, Он начал подстрекать Артема войти в Лелькину дивной красоты задницу.
— Ты же мечтал об этом все время. Так сделай это, чувак. Докажи ей, что не тряпка. Хуле, ебут всех и не рыпаются, а она, типо, звезда востока?
Науськанный и распаленный Артем перевернул Лельку, руки ее переломались, как у балерины в «Бахчисарайском фонтане» и взору всех предстала Лелькина нераздолбанная попа, с мягким бархатом ануса, смотрящим наивно и легко прямо в пытливые глаза троицы.
— Она вся текет как Брахмапутра в сезон дождей, размажь по заднице и плюнув, вставь.
— Вот, сука, он без тебя не обойдется. Чревовещатель херов, — заорала Лелька.
— Молчи тварь, — он подошел к ней, схватил за сосок двумя пальцами и начал сжимать до тех пор, пока у нее на глаза не навернулись слезы.
В это время твердый, набриолиненный соками Лельки и слюной Артема кол, начал вторгаться в Лелькину задницу, разрывая ее пополам. Лелька кричала белугой, но ее рот заткнул Его хуй.
— Соси, сука, ты же любишь сосать.
Лелькина попа никогда в жизни не испытывала таких мук, ее терзало достойное оружие, оно казалось, разрывало Лелькины кишки на мелкие кусочки, вгрызалось буром, круша рыхлые стенки и заставляло каждый миллиметр орать криком преисподней. Черная дыра Лелькиной смерти находилась на кончике булавочного ушка.
Но, в какой-то момент, она расслабилась, будто устав бороться и идти против всех напролом, и ей стало все равно. Боль исчезла как по мановению волшебной палочки. И вот она уже подмахивает попой и сосет член, брызгая слюной и фонтанируя пышущей пизденкой, под которую пристроился Сергей и лизал своим языком, как больной проказой янычар.
Артем кончил в попку прелестницы, отскочил и смотрел зачарованно, как сперма вытекает из Лелькиной открывшейся черной пещерой попки маленьким ручейком, собирается на киске, которую лижет своим шершавым языком Сергей. Вкус Лелькиной влаги и спермы смешался, взбудоражил самцов, разлился жарким мускусом по комнате и Он кончил в Лелькин расхристанный рот. Лелька с криком начала судорожно кончать, истекая соками, как загнанная лошадь — слюной.
— Вот, сука, ебать ее и ебать! Это не наказание для нее, скорее наоборот поощрение.
— Мне, кажется, мы ее достаточно проучили! — изрек глубокомысленно Артем, сотрясая пространство своим вздыбившимся членом.
— Это все? Или еще? Кто возьмет на себя смелость завершить эксперимент? Ссыкуны!
— Сука! — Он подошел и наотмашь ударил ее по лицу.
— Ты только на это и способен, парниша. Для тебя, что секс, что траншеи копать — один сплошной негатив.
— Ничего, детка. Пусть на тебя посмотрит другой. Шалава, истекающая спермой.
— Анальные карлики. Птфу! — сплюнула Лелька.
Тут открывается дверь (или занавес), входит неслышным шагом крадущегося тигра, Алексей. Лелькины глаза наполняются слезами, и тело начинает судорожно вибрировать.
— Леля, деточка! Ты говорила, что любишь меня! Что существует только наш космосексуальный алтарь. А что я вижу здесь? Как мужики ебут тебя во все дырки, а ты течешь как последняя сука? Я любил твои коленки всех колен, губы всех губ, а они сосут хуи, которые ты встречаешь на своем пути? Да ты сплошная настойка спермы. Когда я ебал тебя, Леля, я делал это всерьез и надолго. Ты стеснялась публики, я опускал занавес. А здесь? — он обвел рукой присутствующих, — променяла их на меня?
Леля молчала. Внезапно на нее навалилась пустота, которая окутала ее своим синим-синим. Она стояла в ней, и дождь выбивал татуировки на ее нежном теле.