Джей лежала на животе, опустив голову на руки и смотрела на меня. Голые коричневые полушария её попы отбрасывали мягкий свет торшера. Я медленно подошёл к дивану. Теперь девушка смотрела на меня снизу вверх. Я вытащил из кармана мятую купюру и протянул ей. А потом вернулся к окну и уставился в темноту улицы, расцвеченную яркими огнями рекламы. Сзади послышалось шуршание одежды и лёгкий стук туфель, но я не обернулся.
Тихий звон металла и щелчок замка. На электронных часах, венчавших крышу торгового центра напротив, сменились цифры. Осторожный скрип прикрываемой двери. Запахи мокрой ночной авторассы просачивались сквозь комариную сетку, которой была затянута форточка. Ещё один щелчок, уже поглуше. Из утробы подъезда донёсся звук вызванного лифта. Двоеточие между часами и минутами на электронном табло мигало с равнодушием метронома. Минута тишины - и вот лифт пошёл вниз..
Я вернулся к дивану и лёг на него. Провёл рукой по подушке, покрывалу. Пальцы вдруг нащупали что-то мягкое, какой-то посторонний предмет. Я достал из складок и поднёс к свету тампон - совсем недавно находившийся во влагалище Джей, а ныне забытый ею. Как и тот, кто его из этого влагалища извлёк. "Мы с тобой одной крови, маленький брат", - вспомнил я мультик про Маугли. Впрочем, следов крови на тампоне видно не было, лишь желтоватые и уже высохшие пятна. Скомканная ниточка сиротливо свисала между пальцев..
Приняв сидячее положение, я протянул руку к торшеру и выключил све
т. Затем положил тампон в рот, ниткой наружу, и прижал его языком к нёбу. Откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Я сидел в предутренней тишине комнаты, нарушаемой только глухим шумом машин на просыпающейся Люблинской, и чувствовал, как моя слюна постепенно пропитывает ватную трубочку. Миллионы молекул ДНК Джей начинают кружиться в хороводе с моими, смыкая и размыкая многоярусные кольца, закручивая невообразимые спирали в фантастическом танце мудрого Удава Каа..
Я взялся за ниточку и натянул её. Вдруг представилось, что я держу в руке воздушный шар. Как тот, с которым я, будучи ребёнком, ходил на первомайские демонстрации, в компании отца и его сослуживцев. "Меня зовут Катерпиллер", - неведомо из чего взялась цитата. Фразу эту я вычитал давным-давно в журнале "Юность". Время не сохранило название рассказа, в котором она, видимо, несла какую-то смысловую нагрузку. Почему я вспомнил её именно сейчас? Почему я вообще её вспомнил? "Меня зовут Катерпиллер, потому что у меня в голове шар из слоновой кости". My name is Caterpillar, coz I have an ivory ball in my head..
Я выключил торшер и посмотрел на стенные часы. Электронных - тех, что на на улице - отсюда видно не было. За окном почти рассвело, пора было собираться на работу. Я набрал полную грудь воздуха и с силой выплюнул тампон в сторону книжного шкафа. Пролетев над собранием сочинений Льва Гумилёва, маленький ватный снаряд исчез в тёмных недрах.
Теперь уже точно - Конец
Тихий звон металла и щелчок замка. На электронных часах, венчавших крышу торгового центра напротив, сменились цифры. Осторожный скрип прикрываемой двери. Запахи мокрой ночной авторассы просачивались сквозь комариную сетку, которой была затянута форточка. Ещё один щелчок, уже поглуше. Из утробы подъезда донёсся звук вызванного лифта. Двоеточие между часами и минутами на электронном табло мигало с равнодушием метронома. Минута тишины - и вот лифт пошёл вниз..
Я вернулся к дивану и лёг на него. Провёл рукой по подушке, покрывалу. Пальцы вдруг нащупали что-то мягкое, какой-то посторонний предмет. Я достал из складок и поднёс к свету тампон - совсем недавно находившийся во влагалище Джей, а ныне забытый ею. Как и тот, кто его из этого влагалища извлёк. "Мы с тобой одной крови, маленький брат", - вспомнил я мультик про Маугли. Впрочем, следов крови на тампоне видно не было, лишь желтоватые и уже высохшие пятна. Скомканная ниточка сиротливо свисала между пальцев..
Приняв сидячее положение, я протянул руку к торшеру и выключил све
т. Затем положил тампон в рот, ниткой наружу, и прижал его языком к нёбу. Откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Я сидел в предутренней тишине комнаты, нарушаемой только глухим шумом машин на просыпающейся Люблинской, и чувствовал, как моя слюна постепенно пропитывает ватную трубочку. Миллионы молекул ДНК Джей начинают кружиться в хороводе с моими, смыкая и размыкая многоярусные кольца, закручивая невообразимые спирали в фантастическом танце мудрого Удава Каа..
Я взялся за ниточку и натянул её. Вдруг представилось, что я держу в руке воздушный шар. Как тот, с которым я, будучи ребёнком, ходил на первомайские демонстрации, в компании отца и его сослуживцев. "Меня зовут Катерпиллер", - неведомо из чего взялась цитата. Фразу эту я вычитал давным-давно в журнале "Юность". Время не сохранило название рассказа, в котором она, видимо, несла какую-то смысловую нагрузку. Почему я вспомнил её именно сейчас? Почему я вообще её вспомнил? "Меня зовут Катерпиллер, потому что у меня в голове шар из слоновой кости". My name is Caterpillar, coz I have an ivory ball in my head..
Я выключил торшер и посмотрел на стенные часы. Электронных - тех, что на на улице - отсюда видно не было. За окном почти рассвело, пора было собираться на работу. Я набрал полную грудь воздуха и с силой выплюнул тампон в сторону книжного шкафа. Пролетев над собранием сочинений Льва Гумилёва, маленький ватный снаряд исчез в тёмных недрах.
Теперь уже точно - Конец