Какая же ты сволочь, Виталик! (эроповесть) 8 часть
Часть 8
Закрыв дверь за Виталькой, Надежда вернулась к Сергею. Тот уже лежал у неё на кровати и скептически рассматривал свой инструмент, трогая его пальцами за головку.
– Чего ты там увидел, мой хороший? – пригляделась сестра к странным манипуляциям брата. Оставь своего молодца в покое, я сама займусь твоим малышом. Мы с ним ещё с детства знакомы, можно сказать, у меня на глазах вырос, разбойник.
– Надюш, что у меня с ним ни так если Вика так легко его обменяла на Виталькин?
– Да будет тебе, Серенький, не каждой бабе достаётся такая радость от такого красавца, как у тебя. А Вика вовсе не собиралась связываться с Виталиком, но я ей отсоветовала мстить тебе на стороне. Лучше все разборки пусть будут в семье, нечего выносить сор из избы, мы ведь не чужие. Пусть и Вика поймёт это и чем скорее, тем лучше для всех нас. Но сдаётся мне, что ваша размолвка не только в твоих шалостях с нами, колись, родненький, где ещё облажался?
– Всё тебе надо знать, чудачка. Своих проблем что ли нет? – приподнявшись на локте взъерепенился Сергей, – и что вы бабы за народ такой? Всё вам надо знать, во всё свой нос суёте. Может Вика и не узнала бы ничего, а тут свой Пикертон выискался, советчица, твою мать...
– У нас одна мать, Сережа, и ты её регулярно потчуешь своим «ни так». А Викуля не дура. Рано или поздно сама бы допёрла и вот тогда... А так я твои косяки, худо бедно, подправляю. И таишься от меня зря, кто тебе, дураку, подскажет, что к чему.
Сергей потёр лоб и откинувшись на подушку миролюбиво произнёс:
– Не кипятись, Надюха, твоя правда, косячу не по возрасту. Витальке простительно, молодой ещё, пока остепенится, натрахается, не один год пройдёт. С меня спрос другой, а тут ещё на романтику пропёрло. Настя вдруг голову вскружила, Вику целую, а в глазах эта девчонка... Однажды жену в постели Настей назвал, едва отговорился, но видать, не поверила до конца.
– Ещё того не легче! На молоденькую потянуло старого дурака. Да Настёну через пяток лет от сестры не отличишь. Неужели сам не понимаешь, что это шило на мыло, только шило поострее, да мыло подушистее. Посмотри на всю эту лабуду со стороны, ведь глупо, согласись. Ребёнка вам надо заводить срочно, другие нарисуются проблемы, с Настюшкой бы видеться пореже, вся любовь, морковь из головы выветрится. А ведь я прочила в дальнейшем Настю за Витальку и, глядишь, чем черт не шутит... ну ты меня понял, брательник?
– Ты стратег, Надежда! – Притягивая к себе сестру, усмехнулся Сергей, – всех распределила, только себя забыла. От нас с Виталькой детей не заведёшь, а тебе пора, Надюша.
– Пора, Серёня, сама знаю, только дело за малым. Где его взять, этого папашу для моей дочки, а ведь где-то ходит, суженый, может не там ищу?...
– А почему для дочки? Чем сын плох? – удивился Сергей, проводя пальцами по тёмным стрелкам бровей Надежды.
– А кто мне на старости лет задницу подмывать будет, сноха что ли? Нет уж, Сережа, мне дочь нужна, да и я ей тоже пригожусь, как бы у неё не сложилась жизнь.
– Надька! Ты рассуждаешь как опытная женщина, – рассмеялся брат, захватывая полы домашнего халатика девушки, тиская ладонями крепкие ягодички своей сестрёнки.
– У женщин это передаётся на генном уровне, милый. Это у вас пресловутый стакан воды на «дорожку», будто и болезни, и немощь вам заказаны вас не ждут.
– Умолкни оракул, мы так до утра договорим, – с укором произнёс брат, – в постели с обворожительной женщиной, вести дискуссию о наступающей старости, куда как интересно.
И запечатав рот Надьки жадным поцелуем, подмял под себя упругое молодое тело сестры.
* * *
Куприянова Анастасия, в сорок вторую комнату на третьем этаже, – сверившись со списком первокурсников мединститута, огласила место проживания Насти комендантша общежития. Ключ возьми, Куприянова, молодого человека не задерживай, он кто тебе?
– Кузен.
– Знаю я этих кузенов, покузенят день, другой и ищи ветра в поле, а девке от этого ветра потом академ брать, словом выпроваживай без разговоров.
– Виталик, чего уставился на умную женщину, бери вещи и пошли на третий этаж, тут лифта нет, – подтолкнула своего провожатого Настя, подхватив спортивную сумку через плечо. Чемодан бери и вперёд.
– Чего так высоко? На первом свободных мест нет? – возмутился Виталька, взваливая чемодан Насти себе на плечо.
– К концу учёбы спустится на первый, если раньше не выпрут, – ехидно пояснила комендантша закон расселения студентов по комнатам.
– И тут своя иерархия, – обречённо заключил Виталик, поднимаясь по лестнице вслед за Настей, – смотри мне, Настюха, учись хорошо. Я больше выше первого за твоим чемоданом подниматься не буду. Чего ты туда натолкала, грамоты и кубки за все классы?
– Кроме бельишка и платьишек, ровным счётом ничего, тащи и не ной, кавалер.
– С Вас французский поцелуй, мадемуазель.
– Сперва женись, потом всё остальное.
– Ты не оставляешь мне выбора, Настёна, сейчас дотащу твоё приданное и пойдём распишемся.
– Бросай этот чемодан и пошли, пока не передумал, – резко остановилась, Настя.
– Ага, только Вику спросить не мешает, с неё достаточно твоего внезапного приезда.
– Испугался, забздел гадёныш!?...
– Фи! Что за выражения у девушки из порядочной семьи! Где Ваши изысканные манеры! Пэтэушница! – Пришёл в восторг Виталька, рассыпаясь ехидным смешком.
– Поговори мне ещё, подлый трус! Стой, вот сорок вторая комната.
Настя открыла ключом дверь и пропустила перед собой Витальку с чемоданом в руках.
– Кажется, я здесь пока одна. Поставь чемодан в шкаф, потом разберу. Поставил? Теперь вали, кузен.
– А поцеловать? За каждый этаж по поцелую, – прикинул Виталик, – и того три или один французский.
– «Ага, только Вику спросить не мешает». Спасибом обойдёшься, Виталя, – остановила парня Настя, но глядя на своего приунывшего родственника, сжалилась над ним и согласилась:
– Не хнычь Виталик, исключительно по-матерински, – и притянув к себе его голову, чмокнула парня в лоб.
– Тоже мне снизошла, словно покойника провожаешь. Тебе ещё поучиться у моей матери, как целуют любимых сыновей.
– И как они целуют, в носик что ли? – удивилась девчонка с кокетливой улыбкой на губах.
– Вот так, Настюха... – обхватив девушку за талию, Виталька прильнул к смеющимся губам Насти и упрямо сдерживая её сопротивление, настоятельно пытался протолкнуть свой язык в сжатые зубы девушки. Наконец ему удалось преодолеть несокрушимую преграду и его язык победителем ворвался в приоткрытый рот Насти, переплетаясь с её мягким язычком, ускользающим от вероломного вторжения нахала. И устав бороться, девушка отдала себя на милость победителя, прекратив всякие попытки высвободиться. Свободной рукой Виталик прошёлся по бедру Насти и сжав упругую ягодицу девчонки, с удвоенным усердием попытался проникнуть под короткую юбчонку, чтобы спустить резинку белых трусиков вниз. Но получив хлёсткий удар по щеке, невольно отпрянул от Насти, выпустив её из своих жадных рук.
– Ничего себе французский поцелуй, это уже чисто русский..., – возмущённо воскликнула Настя, подтягивая у себя за спиной резинку трусов, – я, как девушка из порядочной семьи не могу допустить такого хамства. Пошёл вон, идиот, и не появляйся мне на глаза, придурок. Наставник долбанный, учить меня ещё будет! Не успел девушку поцеловать, как уже руки в трусы ей засунул. Тебя мать этому учила? Я вот с ней поговорю, пусть знает, какой у неё сынок. Девку поганить собрался, негодяй. Спинку потереть, поцеловать, больше ничего не нужно? Губёнки свои раскатал, дебил великовозрастный!
– Прости, Настюш, был неправ, попутал последовательность действий, – опешил Виталик, – сперва в ЗАГС, потом в трусы.
– Ещё хочешь?! – Угрожающе произнесла Настя, – в мои планы рожать от первого встречного обормота не входит. При таком ко мне отношении, ты вообще моих трусов никогда не увидишь. Двигай отсюда...
Виталька пожал плечами и пошёл к двери, – тебе совсем не понравилось, как я тебя поцеловал?...
– Видать, тебе никогда за такие пакости по роже не доставалось от женщин.
– Никогда! Даже наоборот... – недоумённо признался Виталик, глядя в возмущённое лицо своей родственницы.
– Конченный пошляк! – Выталкивая за дверь парня, заключила Настя, – добавив про себя, – а целует, негодяй, действительно хорошо, только слишком торопится.
* * *
Как и намеривалась, Антонина Васильевна, последовательно обошла все необходимые отделы в министерстве, представив своего зама, Игоря Александровича, руководству и исполнителям, с которыми Кузовлеву в дальнейшем предстояло решать все вопросы возникающие по работе сметного отдела Саратовского статуправления. Женский контингент не без интереса разглядывал статного мужчину, с лёгкой проседью на висках, аккуратно-стриженной головы. Не ускользало от их внимания его тёплое отношение к своей начальнице.
– Повезло бабе с таким мужчиной, – рассудили они, – не долго он засидится в замах. Умеет с женщинами обходиться. Коли понравится нашему руководству, перетянут в Москву, как пить дать.
– Глянулись Вы, Игорь Александрович, их бабью, смотрите, уговорят и оставят в Москве. Они знают, на какие рычаги нажимать.
– Я уже определился с кем и где мне работать, Тонечка. Мы с тобой привязаны к своим семьям. Ты к своим детям, я к своим старикам, да и поздно нам начинать с чистого листа и что-то менять в нашей жизни. Поженимся, со временем решим жилищный вопрос, может, успеем общего ребёнка родить...
– Ты, Игорёк опять за своё! Мы и дня с тобой не прожили, а ты уже о ребёнке речь заводишь. Да что ты знаешь обо мне, а я о тебе? Где жить будем, у меня дома двое детей, у тебя свои старики, перспектив на отдельное жильё никаких. Оставь ты эту идею и будем трезво смотреть на вещи. Мелочи быта определяют его суть, Игорь Александрович. Вот вернёмся домой и, поверь мне, поутихнет у тебя этот любовный зуд души и плоти, всё нормализуется, милый. Ты ещё подберёшь для себя женщину и помоложе, и симпатичнее.
До конца дня, они занимались делами. И только поздним вечером вернулись в гостиницу. Ужинать пришлось в той же гостинице на первом этаже, там располагался ресторан, куда они направились и провели остаток вечера под тихую музыку, среди белоснежных гипсовых колон, плюшевых портьер и невысоких пальм в кадках. Неторопливые официанты проплывали по залу с подносами, уставленными тарелками и бутылками, огибая плотно расставленные столики, занятые гостями ресторана. Заказанное вино, среди прочих закусок на столике наших командированных, сменил хрустальный графинчик с водкой. Антонина Васильевна благодушно принимала ухаживания своего кавалера, улыбка не сходила с её лица, ритмично покачиваясь в объятиях Кузовлева, среди танцующих в центре зала, под мелодии любимых шлягеров, в исполнение певицы оркестра, с густо накрашенным чувственным ртом и выразительными глазами, задерживающиеся на лицах танцующих мужчин. В перерывах между песен, она скрывалась в глубине эстрады, закуривая длинные дамские сигареты и сбрасывая пепел в стеклянную, дешёвую пепельницу.
– Игорь, ты решил меня окончательно споить? Такой пьяной я уже много лет себя не помню. Взгляни хотя бы на ту даму за соседним столиком, она глаз с тебя не сводит. Я бы тебе посоветовала пригласить её на танец. У тебя в кармане ключ от своего номера и, на мой взгляд, тебя ждёт заманчивое продолжение вечера с этой особой...
Игорь Александрович окинул равнодушным взглядом предлагаемый объект и, выпустив изо рта струйку сигаретного дыма, доверчиво поведал Ступининой:
– Тонечка, прости за пошлость, я не меняю коней на переправе. Надеюсь, что ты меня правильно понимаешь и не обижаешься на подобное сравнение. Во всяком случае, меня оправдывает градус выпитого зелья в этом заведение. Больше того, сегодняшний вечер я намерен завершить в твоём обществе, дорогая Антонина Васильевна.
– Я польщена твоим выбором, но хочу напомнить, что прошлая ночь для меня была чересчур активной. А завтра нам предстоит не менее насыщенный рабочий
день, чем сегодня. Непременно следует утром заказать билеты на вечерний поезд. Если ты не думаешь уходить, то я, пожалуй, поднимусь к себе в номер, Игорек.
– Ты же не хочешь оставить меня без присмотра, – поспешил Игорь Александрович подозвать официанта и расплатившись, под руку со своей спутницей покинул ресторан. У двери в номер Ступининой он на миг задержался, но не получив категоричного отказа, вошёл в номер и закрыл за собой дверь. Антонина Васильевна стянула с плеч декольтированное вечернее платье и переступив через спущенный наряд, слегка качнувшись, направилась в ванную.
– Ладно, Игорь, только прошу тебя, не более часа, мне необходим отдых. Я на пять минут.
Когда она вернулась из ванной, то застала спящего в кресле Кузовлева. Юркнув в постель, Антонина Васильевна, отвернулась лицом к стене и, набросив на себя лёгкое одеяло тихо заснула. Только на рассвете, ощутив на своей груди жёсткие ладони Кузовлева, осторожно сжимающие её соски, Антонина Васильевна повернула к нему лицо и сквозь сон вздохнув, улыбнулась своему любовнику.
– Просто полежи рядом, милый. Дай доспать, всё равно не успеешь, вставать уже пора...
* * *
Виталька, расстроенный отказом Насти, возвращался домой. Но дома его ждала потрясающая новость. Надька с порога заявила брату, что ему предстоит незабываемая ночь в компании Вики и ему следует принять душ, поужинать и переодеться в более приличные шмотки.
– Дуй в ванную, счастливчик, и с Сергеем на эту тему особо не распространяйся, – предупредила Надежда, – домой не спеши, Сережа будет у меня до утра. С Викой помягче, без ухарства своего. Нежно, пылко и достойно. Можешь купить букетик цветов, бутылочку хорошего вина, деньги за практику не все промотал, надеюсь?
Ровно пять минут десятого Виталька позвонил в квартиру соседнего подъезда. Томительное ожидание под дверью казалось бесконечным для парня. Наконец щелчок дверного замка и таинственный скрип входной двери позволил рассмотреть в тускло освещённом проёме женскую фигуру, так давно желанную Виталькой. Сердце парня учащённо забилось, севший голос не позволил произнести заранее заготовленную фразу по сему моменту, но ровный и спокойный голос хозяйки квартиры, с непривычно мягким оттенком прозвучал в его ушах.
– Бог мой! Совсем взрослый мужчина! Цветы, Надежда, купить велела? – С материнскими нотками в голосе поинтересовалась Вика, принимая букет от молодого гостя.
– Любишь сладкое? – Кивнула она на тортик в руке Витальки, – и вино не забыл. Ну на первый раз сойдёт, но к замужним любовницам с подношениями ходить не стоит. Супруг может обидеться, мой, полагаю, к вам букеты не таскает.
– Как скажешь... Хотел тебе сделать приятное, – сконфужено признался Виталька, переминаясь с ноги на ногу.
– Надеюсь твоё «приятное» не только в этом заключается, малыш? – усмехнулась Вика, приподняв подбородок Витальки и мягко коснувшись губами кончика его носа.
Помятуя наставления сестры, Виталик сдержал себя, чтобы не обнять тонкий стан молодой женщины и лишь выжидательно уставился на неё, не проявляя инициативы в своих действиях, дабы не испортить первого впечатления, произведённого на Вику.
– Я тебя не узнаю, мой друг. Помнится, ты был более решительным и словоохотливым в моём присутствии. Ну это мы исправим, мальчик. Ведь ты не зря принёс вино или может тебе необходимо что-то покрепче? Идём на кухню. Мне Надя обещала тебя покормить, но я всё же, на всякий случай, кое-что приготовила.
Они устроились за столом на кухне и Виталий, откупорив тёмную бутылку, наполнил небольшие рюмки терпким вином. Вика взяла со стола свою рюмку и первая предложила:
– Давай, Виталик, выпьем стоя за то, чтобы нам никогда не пожалеть об этом вечере и если, когда доведётся вспомнить о нём, то только с благодарностью друг к другу. Выпьем на брудершафт?...
Виталька молча кивнул и не отводя глаз от лица женщины поднёс свою рюмку к губам. Терпкий, приятный вкус красного вина разлился во рту, заполняя сознание волнением и лёгким ознобом. Опустив пустую рюмку на стол, Вика положила руки на плечи Витальки и прикрыв глаза, замерла в ожидании поцелуя. Тонкий аромат духов, исходящий от её волос, вскружил голову Витальки и он, не веря в сбывшуюся мечту, медленно приблизился к лицу Вики. Руки парня обняли талию молодой женщины и её губы покорно приняли первый нежный поцелуй молодого любовника. Также покорно она приоткрыла рот, впустив настойчивый язык Витальки, скользнувший в поисках язычка своей партнёрши, затевая с ним игру, то втягивая его в свой рот, то отпуская восвояси, наслаждаясь покорностью молодой женщины.
– Виталя, только не говори, что этому тебя научила Надежда, – отстранившись от парня, спросила Вика, – тут чувствуется давний опыт, полученный от многих партнёрш. Мне уже не терпится убедиться на сколько ты хорош в остальном, как убеждала меня Надя. Но прежде я хочу ещё выпить, если не возражаешь. Она достала из холодильника бутылку водки и предложила Витальке налить ей рюмку. Парень наполнил две рюмки и протянул одну Вике.
– Викочка, я хочу выпить за тебя, за свою мечту. Я счастлив, что всё так вышло и боюсь что-либо испортить. Я люблю тебя, моё солнышко и не хочу тебя потерять.
Вика улыбнулась и выпив полную рюмку водки зажала ладонью рот, пытаясь вздохнуть носом воздух. Виталька отстранив её руку впился в губы любимой, не отпуская от себя, пока не получил в ответ взаимную ласку.
– Я чуть не задохнулась, шалун. Идём со мной малыш, порывисто дыша прошептала Вика на ухо своему любовнику, Я хочу тебя, мой мальчик.
Они вошли в комнату, где была уже разостлана постель, с зажженным торшером в головах кровати. Стянув с себя синюю форменную юбку, расстегнув белую кофточку, она осталась в тонкой короткой сорочке, под которой угадывались трусики и стягивающий грудь кружевной бюстгальтер. Виталька, не отрываясь смотрел на полуобнажённую женщину, путаясь в пуговицах своей рубашки, стягивая носки и сбрасывая с себя непослушные брюки. Вика скинув с смуглых плеч тонкие бретельки полупрозрачной сорочки, спустила её по стройным ногам, переступив и отложила её на спинку венского стула, стоящего поодаль от кровати. Ещё раз взглянув на Виталика, она повернулась к нему спиной и заведя руки за спину путаясь дрожащими пальцами в крючках бюстгальтера, пыталась его расстегнуть. Виталька приблизился к ней и помог завершить, так всегда удивлявшую его процедуру разоблачения этой детали женского туалета на ощупь и не глядя. Не дожидаясь, когда она расстанется с чашками лифчика, прижатые ладонями к груди, Виталька потянул резинку трусиков с крутых бёдер Вики вниз, наслаждаясь дивной формой ягодиц, открывшихся под тонкой тканью женского белья. Проводив их руками до самых щиколоток стройных ног, он помог Вике переступить через них и разогнувшись сопроводил и эту деталь вслед за бюстгальтером на спинку стула. Виктория прикрывая рукой грудь скользнула под одеяло и смущаясь взглянула на парня, ожидая его завершающих манипуляций со своей одеждой. Виталька, ободряюще кивнув ей, потянул свои плавки с ног, наблюдая за выражением глаз любовницы. В них читалось женское любопытство, постепенно переходящее в одобрение и наконец сменившееся крайним удивлением, граничащим с восхищением и оторопью.
– Надюшка предупреждала, но я не ожидала... Теперь я готова поверить, что ты их свёл с ума этим... Сергею до тебя...
– Ты не бойся, ни одна женщина ещё не пострадала от него, – успокоил её Виталька, придерживая оживший член в руке и откидывая одеяло с лежащей Вики, нервно перебирающей пальцами его край.
– Виталик, поцелуй меня ещё раз... – попросила Вика привлекая к себе парня, меня так никто не целовал.
– Хочу делать это всю жизнь, родная, – прошептал Виталька, приникая к приоткрытым губам женщины. Его руки скользили по гладкой, смуглой коже покатых плеч, слегка сжимая мягкие дыньки упругой груди, с тёмными сосками на их окончаниях. Поцелуи парня спускались всё ниже, твердеющие соски тёмными вишенками поочерёдно, одна за другой исчезали во рту парня, легонько покусанные зубами партнёра. Вздрагивая от острого возбуждения, женщина пыталась отстранить голову Витальки от своей груди, умоляя оставить мучить её набухшие соски. Подчинившись мольбам Вики, губы парня устремились к холмику волос на лобке, тонкой дорожкой сбегающих к промежности, сжатой коленями стройных ног. Короткое сопротивление и они разомкнулись, открывая перед глазами молодого парня тонкую щель, увлажнённую соками молодой, нерожавшей вагины. Волны разрастающейся страсти из глубины промежности, всё выше поднимались, сотрясая тело молодой любовницы тихими стонами.
– Виталя, мальчик мой, я не могу больше сдерживать себя, войди в меня, я уже готова принять тебя, – горячим шёпотом умоляла Вика своего партнёра, нетерпеливо ударяя кулачками по плечам любовника.
В тишине комнаты прошелестел напряжённый вздох от проникающего в тесную глубину женского влагалища, жёсткого, горячего члена молодого мужчины.
– Нет, не спеши, дай привыкнуть к нему, – просила Вика, замирая в страхе от каждого малейшего проникновения в себя Виталькиным членом, стремящимся достичь манящей глубины влагалища. Громкий вскрик женщины оповестил о завершении погружения, любовник позволил ей короткий отдых и всё повторилось вновь, проникновение, выход и снова проникновение. Стоны, переходили в томные завывания, колени приподнимались, смягчая удары в промежность и, распадались в изнеможении. Порывистые удары Виталькиного лобка в промежность, вызывали каждый раз резкий вскрик распятой под ним любовницы.
После каждого раза следовал короткий отдых за столом на кухне. Вика с усердием кормила своего любовника, желая хоть чем-то отблагодарить парня, за доставленную им радость. Но стоило Витальке ощутить новый прилив энергии, как он брал Вику за руку и вёл на постель, разбрасывая ноги женщины и вновь погружая в неё своё орудие, заставляя трепетать свою любовницу от страсти и боли во влагалище, раздираемом своим членом.
Уже под утро раздался телефонный звонок. Виталька поднял трубку и чтобы не разбудить недавно уснувшую Вику, тихо ответил на задорный голосок своей сестры:
– Чего названиваешь чуть свет? Мы только-только заснули.
– Дорвался до бабёнки, паршивец! Она хоть дышит там – с нескрываемым сочувствием поинтересовалась Надежда, – растёр, поди, ей всё своим бревном, любовничек. Проснётся, смажь во всех местах, где елозил по ней, а то до вечера встать не сможет, хорошо ещё, что суббота, на работу идти не нужно. Между прочим, сегодня маман приезжает, как встречать будем? Не знаю, как про Викулю ей сказать... Что скажешь, дуралей, надеюсь, у неё к тебе претензий особых нет, кроме членовредительства, всё благополучно?
– Всё нормально, Надюха. Будет жить и меня любить, а я её. Может ещё отберу Викушу у Сергея...
– Опять ты за старое, обормот! Настёну забирай, она для тебя прекрасно подходит, а Вику не тревожь своими фантазиями. Не морочь бабе голову, не усложняй ситуацию в нашей семье, а то мы с мамкой тебе твою штуковину под самый корень укоротим, только писать будешь. Всё настроение, скотина, испортил с утра, – отчитала брата Надька, в гневе бросив трубку.
Некоторое время Виталька напряжённо смотрел перед собой на телефонный аппарат, но услышав за спиной тихие всхлипывания Вики обернулся к ней и удивлённо спросил:
– Ты чего? Что-то случилось? Это Надька звонила, спрашивала, что у нас?
– Как мне теперь жить с Сережей? Жить с одним, любить другого... Я не смогу так, милый. Хочу мужа, ребёнка, тебя хочу... А Сергей любит Настю. Он и женился, потому что мы с ней похожи. Понимал, что её он не получит, потому и предал меня с вашими... Ты другой, с тобой мне тепло, надёжно, но ты для меня слишком молод или я для тебя стара. Так мне и надо, дуре. Не поняла сразу, вот и получила, что заслужила. Уеду я домой, не хочу я этого блуда.
– Никуда ты не уедешь, глупая, я тебя не пущу, – твёрдо сказал Виталька. Всё у тебя будет и муж, и ребёнок, и я у тебя буду всегда рядом. Знаешь, как всё будет прекрасно! Я женюсь на Насте и овцы целы и волки сыты.
Вика, лишь скользнула взглядом по молодому любовнику и отвернувшись от него, горько вздохнув, промолвила в пустоту открытого окна:
– Какая же ты сволочь, Виталик!
Конец первой книги
Закрыв дверь за Виталькой, Надежда вернулась к Сергею. Тот уже лежал у неё на кровати и скептически рассматривал свой инструмент, трогая его пальцами за головку.
– Чего ты там увидел, мой хороший? – пригляделась сестра к странным манипуляциям брата. Оставь своего молодца в покое, я сама займусь твоим малышом. Мы с ним ещё с детства знакомы, можно сказать, у меня на глазах вырос, разбойник.
– Надюш, что у меня с ним ни так если Вика так легко его обменяла на Виталькин?
– Да будет тебе, Серенький, не каждой бабе достаётся такая радость от такого красавца, как у тебя. А Вика вовсе не собиралась связываться с Виталиком, но я ей отсоветовала мстить тебе на стороне. Лучше все разборки пусть будут в семье, нечего выносить сор из избы, мы ведь не чужие. Пусть и Вика поймёт это и чем скорее, тем лучше для всех нас. Но сдаётся мне, что ваша размолвка не только в твоих шалостях с нами, колись, родненький, где ещё облажался?
– Всё тебе надо знать, чудачка. Своих проблем что ли нет? – приподнявшись на локте взъерепенился Сергей, – и что вы бабы за народ такой? Всё вам надо знать, во всё свой нос суёте. Может Вика и не узнала бы ничего, а тут свой Пикертон выискался, советчица, твою мать...
– У нас одна мать, Сережа, и ты её регулярно потчуешь своим «ни так». А Викуля не дура. Рано или поздно сама бы допёрла и вот тогда... А так я твои косяки, худо бедно, подправляю. И таишься от меня зря, кто тебе, дураку, подскажет, что к чему.
Сергей потёр лоб и откинувшись на подушку миролюбиво произнёс:
– Не кипятись, Надюха, твоя правда, косячу не по возрасту. Витальке простительно, молодой ещё, пока остепенится, натрахается, не один год пройдёт. С меня спрос другой, а тут ещё на романтику пропёрло. Настя вдруг голову вскружила, Вику целую, а в глазах эта девчонка... Однажды жену в постели Настей назвал, едва отговорился, но видать, не поверила до конца.
– Ещё того не легче! На молоденькую потянуло старого дурака. Да Настёну через пяток лет от сестры не отличишь. Неужели сам не понимаешь, что это шило на мыло, только шило поострее, да мыло подушистее. Посмотри на всю эту лабуду со стороны, ведь глупо, согласись. Ребёнка вам надо заводить срочно, другие нарисуются проблемы, с Настюшкой бы видеться пореже, вся любовь, морковь из головы выветрится. А ведь я прочила в дальнейшем Настю за Витальку и, глядишь, чем черт не шутит... ну ты меня понял, брательник?
– Ты стратег, Надежда! – Притягивая к себе сестру, усмехнулся Сергей, – всех распределила, только себя забыла. От нас с Виталькой детей не заведёшь, а тебе пора, Надюша.
– Пора, Серёня, сама знаю, только дело за малым. Где его взять, этого папашу для моей дочки, а ведь где-то ходит, суженый, может не там ищу?...
– А почему для дочки? Чем сын плох? – удивился Сергей, проводя пальцами по тёмным стрелкам бровей Надежды.
– А кто мне на старости лет задницу подмывать будет, сноха что ли? Нет уж, Сережа, мне дочь нужна, да и я ей тоже пригожусь, как бы у неё не сложилась жизнь.
– Надька! Ты рассуждаешь как опытная женщина, – рассмеялся брат, захватывая полы домашнего халатика девушки, тиская ладонями крепкие ягодички своей сестрёнки.
– У женщин это передаётся на генном уровне, милый. Это у вас пресловутый стакан воды на «дорожку», будто и болезни, и немощь вам заказаны вас не ждут.
– Умолкни оракул, мы так до утра договорим, – с укором произнёс брат, – в постели с обворожительной женщиной, вести дискуссию о наступающей старости, куда как интересно.
И запечатав рот Надьки жадным поцелуем, подмял под себя упругое молодое тело сестры.
* * *
Куприянова Анастасия, в сорок вторую комнату на третьем этаже, – сверившись со списком первокурсников мединститута, огласила место проживания Насти комендантша общежития. Ключ возьми, Куприянова, молодого человека не задерживай, он кто тебе?
– Кузен.
– Знаю я этих кузенов, покузенят день, другой и ищи ветра в поле, а девке от этого ветра потом академ брать, словом выпроваживай без разговоров.
– Виталик, чего уставился на умную женщину, бери вещи и пошли на третий этаж, тут лифта нет, – подтолкнула своего провожатого Настя, подхватив спортивную сумку через плечо. Чемодан бери и вперёд.
– Чего так высоко? На первом свободных мест нет? – возмутился Виталька, взваливая чемодан Насти себе на плечо.
– К концу учёбы спустится на первый, если раньше не выпрут, – ехидно пояснила комендантша закон расселения студентов по комнатам.
– И тут своя иерархия, – обречённо заключил Виталик, поднимаясь по лестнице вслед за Настей, – смотри мне, Настюха, учись хорошо. Я больше выше первого за твоим чемоданом подниматься не буду. Чего ты туда натолкала, грамоты и кубки за все классы?
– Кроме бельишка и платьишек, ровным счётом ничего, тащи и не ной, кавалер.
– С Вас французский поцелуй, мадемуазель.
– Сперва женись, потом всё остальное.
– Ты не оставляешь мне выбора, Настёна, сейчас дотащу твоё приданное и пойдём распишемся.
– Бросай этот чемодан и пошли, пока не передумал, – резко остановилась, Настя.
– Ага, только Вику спросить не мешает, с неё достаточно твоего внезапного приезда.
– Испугался, забздел гадёныш!?...
– Фи! Что за выражения у девушки из порядочной семьи! Где Ваши изысканные манеры! Пэтэушница! – Пришёл в восторг Виталька, рассыпаясь ехидным смешком.
– Поговори мне ещё, подлый трус! Стой, вот сорок вторая комната.
Настя открыла ключом дверь и пропустила перед собой Витальку с чемоданом в руках.
– Кажется, я здесь пока одна. Поставь чемодан в шкаф, потом разберу. Поставил? Теперь вали, кузен.
– А поцеловать? За каждый этаж по поцелую, – прикинул Виталик, – и того три или один французский.
– «Ага, только Вику спросить не мешает». Спасибом обойдёшься, Виталя, – остановила парня Настя, но глядя на своего приунывшего родственника, сжалилась над ним и согласилась:
– Не хнычь Виталик, исключительно по-матерински, – и притянув к себе его голову, чмокнула парня в лоб.
– Тоже мне снизошла, словно покойника провожаешь. Тебе ещё поучиться у моей матери, как целуют любимых сыновей.
– И как они целуют, в носик что ли? – удивилась девчонка с кокетливой улыбкой на губах.
– Вот так, Настюха... – обхватив девушку за талию, Виталька прильнул к смеющимся губам Насти и упрямо сдерживая её сопротивление, настоятельно пытался протолкнуть свой язык в сжатые зубы девушки. Наконец ему удалось преодолеть несокрушимую преграду и его язык победителем ворвался в приоткрытый рот Насти, переплетаясь с её мягким язычком, ускользающим от вероломного вторжения нахала. И устав бороться, девушка отдала себя на милость победителя, прекратив всякие попытки высвободиться. Свободной рукой Виталик прошёлся по бедру Насти и сжав упругую ягодицу девчонки, с удвоенным усердием попытался проникнуть под короткую юбчонку, чтобы спустить резинку белых трусиков вниз. Но получив хлёсткий удар по щеке, невольно отпрянул от Насти, выпустив её из своих жадных рук.
– Ничего себе французский поцелуй, это уже чисто русский..., – возмущённо воскликнула Настя, подтягивая у себя за спиной резинку трусов, – я, как девушка из порядочной семьи не могу допустить такого хамства. Пошёл вон, идиот, и не появляйся мне на глаза, придурок. Наставник долбанный, учить меня ещё будет! Не успел девушку поцеловать, как уже руки в трусы ей засунул. Тебя мать этому учила? Я вот с ней поговорю, пусть знает, какой у неё сынок. Девку поганить собрался, негодяй. Спинку потереть, поцеловать, больше ничего не нужно? Губёнки свои раскатал, дебил великовозрастный!
– Прости, Настюш, был неправ, попутал последовательность действий, – опешил Виталик, – сперва в ЗАГС, потом в трусы.
– Ещё хочешь?! – Угрожающе произнесла Настя, – в мои планы рожать от первого встречного обормота не входит. При таком ко мне отношении, ты вообще моих трусов никогда не увидишь. Двигай отсюда...
Виталька пожал плечами и пошёл к двери, – тебе совсем не понравилось, как я тебя поцеловал?...
– Видать, тебе никогда за такие пакости по роже не доставалось от женщин.
– Никогда! Даже наоборот... – недоумённо признался Виталик, глядя в возмущённое лицо своей родственницы.
– Конченный пошляк! – Выталкивая за дверь парня, заключила Настя, – добавив про себя, – а целует, негодяй, действительно хорошо, только слишком торопится.
* * *
Как и намеривалась, Антонина Васильевна, последовательно обошла все необходимые отделы в министерстве, представив своего зама, Игоря Александровича, руководству и исполнителям, с которыми Кузовлеву в дальнейшем предстояло решать все вопросы возникающие по работе сметного отдела Саратовского статуправления. Женский контингент не без интереса разглядывал статного мужчину, с лёгкой проседью на висках, аккуратно-стриженной головы. Не ускользало от их внимания его тёплое отношение к своей начальнице.
– Повезло бабе с таким мужчиной, – рассудили они, – не долго он засидится в замах. Умеет с женщинами обходиться. Коли понравится нашему руководству, перетянут в Москву, как пить дать.
– Глянулись Вы, Игорь Александрович, их бабью, смотрите, уговорят и оставят в Москве. Они знают, на какие рычаги нажимать.
– Я уже определился с кем и где мне работать, Тонечка. Мы с тобой привязаны к своим семьям. Ты к своим детям, я к своим старикам, да и поздно нам начинать с чистого листа и что-то менять в нашей жизни. Поженимся, со временем решим жилищный вопрос, может, успеем общего ребёнка родить...
– Ты, Игорёк опять за своё! Мы и дня с тобой не прожили, а ты уже о ребёнке речь заводишь. Да что ты знаешь обо мне, а я о тебе? Где жить будем, у меня дома двое детей, у тебя свои старики, перспектив на отдельное жильё никаких. Оставь ты эту идею и будем трезво смотреть на вещи. Мелочи быта определяют его суть, Игорь Александрович. Вот вернёмся домой и, поверь мне, поутихнет у тебя этот любовный зуд души и плоти, всё нормализуется, милый. Ты ещё подберёшь для себя женщину и помоложе, и симпатичнее.
До конца дня, они занимались делами. И только поздним вечером вернулись в гостиницу. Ужинать пришлось в той же гостинице на первом этаже, там располагался ресторан, куда они направились и провели остаток вечера под тихую музыку, среди белоснежных гипсовых колон, плюшевых портьер и невысоких пальм в кадках. Неторопливые официанты проплывали по залу с подносами, уставленными тарелками и бутылками, огибая плотно расставленные столики, занятые гостями ресторана. Заказанное вино, среди прочих закусок на столике наших командированных, сменил хрустальный графинчик с водкой. Антонина Васильевна благодушно принимала ухаживания своего кавалера, улыбка не сходила с её лица, ритмично покачиваясь в объятиях Кузовлева, среди танцующих в центре зала, под мелодии любимых шлягеров, в исполнение певицы оркестра, с густо накрашенным чувственным ртом и выразительными глазами, задерживающиеся на лицах танцующих мужчин. В перерывах между песен, она скрывалась в глубине эстрады, закуривая длинные дамские сигареты и сбрасывая пепел в стеклянную, дешёвую пепельницу.
– Игорь, ты решил меня окончательно споить? Такой пьяной я уже много лет себя не помню. Взгляни хотя бы на ту даму за соседним столиком, она глаз с тебя не сводит. Я бы тебе посоветовала пригласить её на танец. У тебя в кармане ключ от своего номера и, на мой взгляд, тебя ждёт заманчивое продолжение вечера с этой особой...
Игорь Александрович окинул равнодушным взглядом предлагаемый объект и, выпустив изо рта струйку сигаретного дыма, доверчиво поведал Ступининой:
– Тонечка, прости за пошлость, я не меняю коней на переправе. Надеюсь, что ты меня правильно понимаешь и не обижаешься на подобное сравнение. Во всяком случае, меня оправдывает градус выпитого зелья в этом заведение. Больше того, сегодняшний вечер я намерен завершить в твоём обществе, дорогая Антонина Васильевна.
– Я польщена твоим выбором, но хочу напомнить, что прошлая ночь для меня была чересчур активной. А завтра нам предстоит не менее насыщенный рабочий
день, чем сегодня. Непременно следует утром заказать билеты на вечерний поезд. Если ты не думаешь уходить, то я, пожалуй, поднимусь к себе в номер, Игорек.
– Ты же не хочешь оставить меня без присмотра, – поспешил Игорь Александрович подозвать официанта и расплатившись, под руку со своей спутницей покинул ресторан. У двери в номер Ступининой он на миг задержался, но не получив категоричного отказа, вошёл в номер и закрыл за собой дверь. Антонина Васильевна стянула с плеч декольтированное вечернее платье и переступив через спущенный наряд, слегка качнувшись, направилась в ванную.
– Ладно, Игорь, только прошу тебя, не более часа, мне необходим отдых. Я на пять минут.
Когда она вернулась из ванной, то застала спящего в кресле Кузовлева. Юркнув в постель, Антонина Васильевна, отвернулась лицом к стене и, набросив на себя лёгкое одеяло тихо заснула. Только на рассвете, ощутив на своей груди жёсткие ладони Кузовлева, осторожно сжимающие её соски, Антонина Васильевна повернула к нему лицо и сквозь сон вздохнув, улыбнулась своему любовнику.
– Просто полежи рядом, милый. Дай доспать, всё равно не успеешь, вставать уже пора...
* * *
Виталька, расстроенный отказом Насти, возвращался домой. Но дома его ждала потрясающая новость. Надька с порога заявила брату, что ему предстоит незабываемая ночь в компании Вики и ему следует принять душ, поужинать и переодеться в более приличные шмотки.
– Дуй в ванную, счастливчик, и с Сергеем на эту тему особо не распространяйся, – предупредила Надежда, – домой не спеши, Сережа будет у меня до утра. С Викой помягче, без ухарства своего. Нежно, пылко и достойно. Можешь купить букетик цветов, бутылочку хорошего вина, деньги за практику не все промотал, надеюсь?
Ровно пять минут десятого Виталька позвонил в квартиру соседнего подъезда. Томительное ожидание под дверью казалось бесконечным для парня. Наконец щелчок дверного замка и таинственный скрип входной двери позволил рассмотреть в тускло освещённом проёме женскую фигуру, так давно желанную Виталькой. Сердце парня учащённо забилось, севший голос не позволил произнести заранее заготовленную фразу по сему моменту, но ровный и спокойный голос хозяйки квартиры, с непривычно мягким оттенком прозвучал в его ушах.
– Бог мой! Совсем взрослый мужчина! Цветы, Надежда, купить велела? – С материнскими нотками в голосе поинтересовалась Вика, принимая букет от молодого гостя.
– Любишь сладкое? – Кивнула она на тортик в руке Витальки, – и вино не забыл. Ну на первый раз сойдёт, но к замужним любовницам с подношениями ходить не стоит. Супруг может обидеться, мой, полагаю, к вам букеты не таскает.
– Как скажешь... Хотел тебе сделать приятное, – сконфужено признался Виталька, переминаясь с ноги на ногу.
– Надеюсь твоё «приятное» не только в этом заключается, малыш? – усмехнулась Вика, приподняв подбородок Витальки и мягко коснувшись губами кончика его носа.
Помятуя наставления сестры, Виталик сдержал себя, чтобы не обнять тонкий стан молодой женщины и лишь выжидательно уставился на неё, не проявляя инициативы в своих действиях, дабы не испортить первого впечатления, произведённого на Вику.
– Я тебя не узнаю, мой друг. Помнится, ты был более решительным и словоохотливым в моём присутствии. Ну это мы исправим, мальчик. Ведь ты не зря принёс вино или может тебе необходимо что-то покрепче? Идём на кухню. Мне Надя обещала тебя покормить, но я всё же, на всякий случай, кое-что приготовила.
Они устроились за столом на кухне и Виталий, откупорив тёмную бутылку, наполнил небольшие рюмки терпким вином. Вика взяла со стола свою рюмку и первая предложила:
– Давай, Виталик, выпьем стоя за то, чтобы нам никогда не пожалеть об этом вечере и если, когда доведётся вспомнить о нём, то только с благодарностью друг к другу. Выпьем на брудершафт?...
Виталька молча кивнул и не отводя глаз от лица женщины поднёс свою рюмку к губам. Терпкий, приятный вкус красного вина разлился во рту, заполняя сознание волнением и лёгким ознобом. Опустив пустую рюмку на стол, Вика положила руки на плечи Витальки и прикрыв глаза, замерла в ожидании поцелуя. Тонкий аромат духов, исходящий от её волос, вскружил голову Витальки и он, не веря в сбывшуюся мечту, медленно приблизился к лицу Вики. Руки парня обняли талию молодой женщины и её губы покорно приняли первый нежный поцелуй молодого любовника. Также покорно она приоткрыла рот, впустив настойчивый язык Витальки, скользнувший в поисках язычка своей партнёрши, затевая с ним игру, то втягивая его в свой рот, то отпуская восвояси, наслаждаясь покорностью молодой женщины.
– Виталя, только не говори, что этому тебя научила Надежда, – отстранившись от парня, спросила Вика, – тут чувствуется давний опыт, полученный от многих партнёрш. Мне уже не терпится убедиться на сколько ты хорош в остальном, как убеждала меня Надя. Но прежде я хочу ещё выпить, если не возражаешь. Она достала из холодильника бутылку водки и предложила Витальке налить ей рюмку. Парень наполнил две рюмки и протянул одну Вике.
– Викочка, я хочу выпить за тебя, за свою мечту. Я счастлив, что всё так вышло и боюсь что-либо испортить. Я люблю тебя, моё солнышко и не хочу тебя потерять.
Вика улыбнулась и выпив полную рюмку водки зажала ладонью рот, пытаясь вздохнуть носом воздух. Виталька отстранив её руку впился в губы любимой, не отпуская от себя, пока не получил в ответ взаимную ласку.
– Я чуть не задохнулась, шалун. Идём со мной малыш, порывисто дыша прошептала Вика на ухо своему любовнику, Я хочу тебя, мой мальчик.
Они вошли в комнату, где была уже разостлана постель, с зажженным торшером в головах кровати. Стянув с себя синюю форменную юбку, расстегнув белую кофточку, она осталась в тонкой короткой сорочке, под которой угадывались трусики и стягивающий грудь кружевной бюстгальтер. Виталька, не отрываясь смотрел на полуобнажённую женщину, путаясь в пуговицах своей рубашки, стягивая носки и сбрасывая с себя непослушные брюки. Вика скинув с смуглых плеч тонкие бретельки полупрозрачной сорочки, спустила её по стройным ногам, переступив и отложила её на спинку венского стула, стоящего поодаль от кровати. Ещё раз взглянув на Виталика, она повернулась к нему спиной и заведя руки за спину путаясь дрожащими пальцами в крючках бюстгальтера, пыталась его расстегнуть. Виталька приблизился к ней и помог завершить, так всегда удивлявшую его процедуру разоблачения этой детали женского туалета на ощупь и не глядя. Не дожидаясь, когда она расстанется с чашками лифчика, прижатые ладонями к груди, Виталька потянул резинку трусиков с крутых бёдер Вики вниз, наслаждаясь дивной формой ягодиц, открывшихся под тонкой тканью женского белья. Проводив их руками до самых щиколоток стройных ног, он помог Вике переступить через них и разогнувшись сопроводил и эту деталь вслед за бюстгальтером на спинку стула. Виктория прикрывая рукой грудь скользнула под одеяло и смущаясь взглянула на парня, ожидая его завершающих манипуляций со своей одеждой. Виталька, ободряюще кивнув ей, потянул свои плавки с ног, наблюдая за выражением глаз любовницы. В них читалось женское любопытство, постепенно переходящее в одобрение и наконец сменившееся крайним удивлением, граничащим с восхищением и оторопью.
– Надюшка предупреждала, но я не ожидала... Теперь я готова поверить, что ты их свёл с ума этим... Сергею до тебя...
– Ты не бойся, ни одна женщина ещё не пострадала от него, – успокоил её Виталька, придерживая оживший член в руке и откидывая одеяло с лежащей Вики, нервно перебирающей пальцами его край.
– Виталик, поцелуй меня ещё раз... – попросила Вика привлекая к себе парня, меня так никто не целовал.
– Хочу делать это всю жизнь, родная, – прошептал Виталька, приникая к приоткрытым губам женщины. Его руки скользили по гладкой, смуглой коже покатых плеч, слегка сжимая мягкие дыньки упругой груди, с тёмными сосками на их окончаниях. Поцелуи парня спускались всё ниже, твердеющие соски тёмными вишенками поочерёдно, одна за другой исчезали во рту парня, легонько покусанные зубами партнёра. Вздрагивая от острого возбуждения, женщина пыталась отстранить голову Витальки от своей груди, умоляя оставить мучить её набухшие соски. Подчинившись мольбам Вики, губы парня устремились к холмику волос на лобке, тонкой дорожкой сбегающих к промежности, сжатой коленями стройных ног. Короткое сопротивление и они разомкнулись, открывая перед глазами молодого парня тонкую щель, увлажнённую соками молодой, нерожавшей вагины. Волны разрастающейся страсти из глубины промежности, всё выше поднимались, сотрясая тело молодой любовницы тихими стонами.
– Виталя, мальчик мой, я не могу больше сдерживать себя, войди в меня, я уже готова принять тебя, – горячим шёпотом умоляла Вика своего партнёра, нетерпеливо ударяя кулачками по плечам любовника.
В тишине комнаты прошелестел напряжённый вздох от проникающего в тесную глубину женского влагалища, жёсткого, горячего члена молодого мужчины.
– Нет, не спеши, дай привыкнуть к нему, – просила Вика, замирая в страхе от каждого малейшего проникновения в себя Виталькиным членом, стремящимся достичь манящей глубины влагалища. Громкий вскрик женщины оповестил о завершении погружения, любовник позволил ей короткий отдых и всё повторилось вновь, проникновение, выход и снова проникновение. Стоны, переходили в томные завывания, колени приподнимались, смягчая удары в промежность и, распадались в изнеможении. Порывистые удары Виталькиного лобка в промежность, вызывали каждый раз резкий вскрик распятой под ним любовницы.
После каждого раза следовал короткий отдых за столом на кухне. Вика с усердием кормила своего любовника, желая хоть чем-то отблагодарить парня, за доставленную им радость. Но стоило Витальке ощутить новый прилив энергии, как он брал Вику за руку и вёл на постель, разбрасывая ноги женщины и вновь погружая в неё своё орудие, заставляя трепетать свою любовницу от страсти и боли во влагалище, раздираемом своим членом.
Уже под утро раздался телефонный звонок. Виталька поднял трубку и чтобы не разбудить недавно уснувшую Вику, тихо ответил на задорный голосок своей сестры:
– Чего названиваешь чуть свет? Мы только-только заснули.
– Дорвался до бабёнки, паршивец! Она хоть дышит там – с нескрываемым сочувствием поинтересовалась Надежда, – растёр, поди, ей всё своим бревном, любовничек. Проснётся, смажь во всех местах, где елозил по ней, а то до вечера встать не сможет, хорошо ещё, что суббота, на работу идти не нужно. Между прочим, сегодня маман приезжает, как встречать будем? Не знаю, как про Викулю ей сказать... Что скажешь, дуралей, надеюсь, у неё к тебе претензий особых нет, кроме членовредительства, всё благополучно?
– Всё нормально, Надюха. Будет жить и меня любить, а я её. Может ещё отберу Викушу у Сергея...
– Опять ты за старое, обормот! Настёну забирай, она для тебя прекрасно подходит, а Вику не тревожь своими фантазиями. Не морочь бабе голову, не усложняй ситуацию в нашей семье, а то мы с мамкой тебе твою штуковину под самый корень укоротим, только писать будешь. Всё настроение, скотина, испортил с утра, – отчитала брата Надька, в гневе бросив трубку.
Некоторое время Виталька напряжённо смотрел перед собой на телефонный аппарат, но услышав за спиной тихие всхлипывания Вики обернулся к ней и удивлённо спросил:
– Ты чего? Что-то случилось? Это Надька звонила, спрашивала, что у нас?
– Как мне теперь жить с Сережей? Жить с одним, любить другого... Я не смогу так, милый. Хочу мужа, ребёнка, тебя хочу... А Сергей любит Настю. Он и женился, потому что мы с ней похожи. Понимал, что её он не получит, потому и предал меня с вашими... Ты другой, с тобой мне тепло, надёжно, но ты для меня слишком молод или я для тебя стара. Так мне и надо, дуре. Не поняла сразу, вот и получила, что заслужила. Уеду я домой, не хочу я этого блуда.
– Никуда ты не уедешь, глупая, я тебя не пущу, – твёрдо сказал Виталька. Всё у тебя будет и муж, и ребёнок, и я у тебя буду всегда рядом. Знаешь, как всё будет прекрасно! Я женюсь на Насте и овцы целы и волки сыты.
Вика, лишь скользнула взглядом по молодому любовнику и отвернувшись от него, горько вздохнув, промолвила в пустоту открытого окна:
– Какая же ты сволочь, Виталик!
Конец первой книги