С Милкой познакомился совершенно случайно. Через тётку познакомился. Отслужил срочную, вернулся домой. С работой напряжёнка. В современном мире рыночной экономии рабочие руки не сильно-то в цене. Нет, отказываться от рабочих рук никто не спешит, а вот справедливо оплачивать труд тоже не особо торопятся.
Тётка, родная сестра матери, работала в геологоразведке на не самой маленькой должности. И когда контора стала разваливаться, сумела ухватить кусочек удачи за хвост. Из всего, что получилось хапнуть при развале конторы, самым ценным на мой взгляд оказалась машина марки УАЗ - 452, в простонародье обзываемая буханкой. Её муж, "педеровик производства", от такой "барбухайки" отказался наотрез, мотивировав свой отказ тем, что не ему, орденоносцу, кататься на таком "хламье". Это он зря. У машинки пробег был меньше полусотни, а предыдущий хозяин, успевший свалить на пенсию, следил за тех состоянием, потому машина, можно сказать, была в идеале. Загнали её в гараж ещё в бытность мою призывником, так она до моего дембеля и простояла. Тут ещё Леха где-то подцепил заразу в виде молодой бабёнки, замастрячил ей дитятко, чего они с Томкой были лишены начисто, и свалил в новую семью. Томка отпустила его без слёз, соплей и скандалов. Они с подругой школьных и институтских времён замутили небольшой бизнес тем и кормились.
Со службы я вернулся туда, откуда и призывался - к тётке. Отдохнул несколько дней и задумался о поисках работы. Тут Тамарка и предложила проверить машину, сказав, что готова взят меня в свою фирму "купи-продай" водителем. Обязанности не особо сложные: отвези-привези. Буду и водителем и экспедитором в одном лице. Нанимали мужичка с личной тачкой, так оказался нечистым на руку, пришлось расстаться. А вот племяш, родная кровь, воровать не станет. Зачем, если тётка и так всё даст. С тем и вступил в должность водителя-экспедитора частной фирмы.
Компаньонка тётушки, Эмилия Абдрахамовна (ну и имечко, язык вывернешь и полностью сломаешь, пока выговоришь), часто раскатывала со мной по делам. Тётя, обладательница пышных форм, не была большой любительницей передвижений в этом транспортном средстве, предпочитая старенькую "Мазду". Эмилия, для простоты Миля, не имела тяги к рулю и потому пользовалась общим транспортом. Миля как-то не совсем благозвучно для русского языка. Точнее, для уха. Ассоциация с морской или сухопутной милей. Потому не стала противиться, когда я начал звать её Милой.
Бизнес леди не только работали, вкалывая по двадцать четыре час, но и отдыхали. Машинка для выездов на природу самая та. Можно забраться в такую глушь, где тебя и ведомство товарища Шойгу, главного спасателя страны, не враз сыщет. А про бывшую милицию, ставшую в одночасье полицией, разговаривать не о чем. Ленивые, собаки, стали. Они даже взятки предпочитают получать так, чтобы не совершать лишних телодвижений. Типа: я посижу, подожду, а ты, как нарушишь, принеси денюжку. Сам принеси. Всякие клубы девчата сорокалетнего возраста не жаловали. Да и куда им, в этот шум-гам, где малолетки тусуются под грохот динамиков, обзываемый музыкой. Да ещё дамы слегка прижимисты по поводу лишних трат. Зачем платить больше, если нет разницы. Сто грамм водки в том клубе стоят как пузырь в магазине. Вот и предпочитали взять водки, вина, ещё чего, замариновать мясо и вырваться за город, подальше от цивилизации. Чтобы не ночевать в палатке (трусихи, боятся, что их кто-то украдёт), купили надувные матрасы и спали в машине, благо место позволяет.
К тому времени, как эти две телушки совратили мальчика-одуванчика, успели выехать на природу раза два-три. Обе бабёнки одинокие, возраст позволяет и требует плотного общения с мужским полом, выпитый алкоголь толкает на не совсем обдуманные поступки.
Милка, обладательница чуть менее пышного, чем у тётки, тела, сдалась первой. Мы в очередной раз отдыхали на берегу озера, даже скорее озерца. Шашлычок, коньячок, хотя дамы предпочитали водовку, не изменяя русской натуре. Раз уж национальный продукт, то и поддерживают местного производителя. У костерка разложили надувные матрасы, дабы не колоть нежную кожу задниц о травушку-муравушку. Бабёнки в чисто символических купальниках, едва скрывающих соски и лобки. Не с такими титьками и письками, а также жопами носить такое. Но ведь титьки не выпадали, письки не светились, значит всё в рамках приличий. У некоторых молодаек ещё и не такое увидишь. Не знаю с чего, только Милка стала пытать недавнего солдатика по поводу его половой жизни. Бывшей и нынешней. А что можно сказать об исполнении сексуальных потребностей? До службы ладно. А вот на службе...
— Тётя, Мила, ну что вы пристали? Тему другую не нашли?
— Интересно же. И вообще, не спорь со старшими. Давай, колись, как в армии справлялся. Дрочил, поди?
Ну тётя и даёт! Не в том смысле, что даёт, раздвигая ноги, а в смысле трёпа. Дрочил! Да я... А что, по малолетке и дрочил. Куда деваться, когда сперма наружу просится.
— Ты что! - Возмутился таким предположением. - Сроду этим не занимался. Вот, смотри.
Протянул в их сторону раскрытые ладони. Ходит же дурацкое поверье, что у того, кто дрочит, на ладонях шерсть растёт. Проверяйте. У меня на теле лишней волосинки не найти. Девки завидуют. Они свои лохматые ноги бреют, а у меня, кому это неважно, ноги гладкие. Честно сказать, у меня и на лобке шерсти клок, будто усы у Гитлера. Всё, что природа - мать наша не разместила на теле, расположилось на голове, покрывая её светлыми волосами с небольшим рыжим отливом. По два раза в месяц в парикмахерскую хожу, с такой скоростью волосы растут. Всякие хвостики, что стали модными, не признаю. К тому же длинный волос является лишней возможностью противнику для проведения болезненного приёма против тебя, родимого. А я себя люблю и не люблю, когда меня бьют. Бабы не отстают. Милка интересуется
— А как справлялся? Ну разве у вас что-то типа публичного дома было? Нет? А как?
Собрался с мыслями. Томка с Милкой смотрят внимательно, ждут, когда начну колоться. Чекистки хреновы. Расскажу, а то ведь не отстанут. Да, что Томку, тётку свою, что Милку, называю по именам. Томка психанула, когда по детской привычке назвал её тётей.
— Я что, так старо выгляжу? Тома меня зовут. Можно Тамара. Почти грузинская царица. Что, не похожа? Ну и не надо. Тома. Понял?
Ну а Милка...Так она сразу Милой стала. Реклама такая раньше была: Милая Мила корову доила... Эту коровку Милку саму доить не передоить. Такие сиськи не враз выдоишь, устанет рука.
— Так на службе-то в учебке так ебли, что ни о каких бабах и не думали. До подушки бы добраться. Два желания было: пожрать и выспаться. Не успел заснуть, как дневальный орёт: Роттта! Подъёёём! Ну а потом...Потом всяко разно.
— Как? - Милка сделала заинтересованное лицо. - Мы же не служили. Мы неправильно команду "Ложись" понимаем. Сразу н
а спину и ляхи раздвинули. Правда, Том?
Та подтверждающе покивала головой, пуская слюни в ожидании рассказа. И что они, интересно, хотят услышать? Какие сказки или ужастики?
— Ну как? Все по-разному. Женщины ведь были.
— Девушки?
— Мила, какие девушки? Тем девушкам давно за сорок минуло. А нам, солдатикам, лишь бы было куда. А уж кого, так то без разницы.
— А подробнее. Ну, как и кого. Или стесняешься?
Вот же Милка, зараза такая. Прямо сейчас начну рассказывать кого, когда и как. Фиг вам.
— Мила, ну что интересного-то?
— Так может ты импотент? Том, проверим? - Томка глянула на подругу. Согласно мотнула головой. По ходу бабы сговорились заранее. По крайней мере их согласованные действия натолкнули на такую мысль. - Как думаешь: Если мы мальчонку изнасилуем, пойдет с заявлением в полицию?
Тамарка отрицательно замотала головой.
— Он не пойдёт. Мы пойдём. Точнее, поползём в раскорячку. Он же, жеребец такой, силушки скопил, матки нам повыворачивает. А попробовать можно.
— А у него на старушек встанет?
— Так ты ему пизду покажи и посмотрим.
Милка подтянула ноги, согнув их в коленях, развела широко и сдвинула в сторону трусики. Из-под ткани выглянула розовая, блестящая от смазки пизда, слегка приоткрывшая большие губы. Ух ты! Дыхание перехватило. Что она творит? Я же не железный и далеко не импотент. Они что, всерьёз? А меня спросить? Пока раздумывал, Милка подскочила и завалила меня на спину.
— Том, держи. Я быстро.
Тамарка навалилась, мигом оседлала, усевшись на грудь. Причём к лесу, то есть к хую, передом, а к морде задом. Жирная задница перекрыла весь обзор. Руки оказались вытянуты по швам и прижаты Томкиными коленями. Милка, чую, хоть и не вижу, стянула с меня трусы. Восхищённо проговорила
— Ух ты, какой красавчик! Том, не отпускай, я быстро. Можешь слегка подрочить, чтоб не упал.
Отошла буквально на несколько шагов в сторону и присела, сдвинув трусы в сторону, зажурчала. Села так, чтобы мне было видно весь процесс. Ссыт и на меня смотрит. Вроде разрешает любоваться открывшимся видом. А Тамарка легонько, даже ласково проводит рукой по стволу, задерживаясь на головке.
— Мил, и правда красавчик. Ох ты, какой сладенький!
Наклонилась и поцеловала головку, облизала её. Да что вы творите? Я же сейчас взорвусь, лопну, выстрелю из главного калибра. На помощь, как ни странно, пришла Милка.
— Эй! Эй! Мы так не договаривались! Я первая. Вы вместе живёте, ты ещё успеешь. - На ходу, путаясь в завязках и дёргая их из стороны в сторону, стягивала с себя трусы. Сумела, справилась. Подошла и присела, пропав из зоны видимости. - Подвинься, я сяду.
И села. Прямо на хуй. Сказывается, видать, опыт, который не пропьёшь и не потеряешь. А Тамарка, отодвигаясь, надвинула свою задницу практически мне на лицо. Да ещё слегка наклонилась, помогая подруге сесть, придерживая хуй и направляя его точно в цель. И перед моими не глазами, губами, оказалась пизда тётушки за тоненькой полоской ткани. Так удачно. Ноздри втянули запах возбуждённой женщины. Вкусный запах, возбуждающий. Не сдержался, прикусил тёткину пизду. Она от неожиданности взвизгнула, подскочила и я сумел освободить руки. Милка спросила
— Ты чего?
— Он, паразит, укусил меня.
— За пизду?
— Ну да.
— Так чего теряешься? Снимай трусы и пусть грызёт. Поди совсем не съест.
Не съем, точно не съем. Был такой опыт. О нём чуть позже. А тётка, совсем малую толику времени подумав, привстала, опираясь на клени, дёрнула завязки трусов. Откинув в сторону распавшиеся трусы (молодец, кто придумал такое) осторожно опустилась на моё лицо, боясь придавить племяша. Если придавит, то вся развлекуха двух пьяных баб закончится, не успев начаться. Толку-то с покойника, пусть и погибшего такой славной смертью. Люди будут с восхищением говорить: Помер под бабами! А кто-то и скажет, будто выплюнув: Слабак! А вот хрен вам в грызло! Придерживая тётку за задницу, руководя ею, прислушивался к тому, что Милка делает. А Милка плотно села на хуй и устроила скачки по пересечённой местности с препятствиями. По крайней мере из её поскоков и раскачиваний складывалось именно такое впечатление. Тётка послушно опустилась, прикрыв лицо своим задом, подставляя пизду под желанные ласки. Пробормотал
— Том, губы раздвинь.
И Тамарка послушно развела губы руками, замерла в ожидании. Вздрогнула, едва я прикоснулся языком, лизнув меж малых губ, закрутила задом. А я? А что я. Я расслабился и получал удовольствие, как советуют тем, кто не может избежать насилия. Тётка упиралась в мой живот руками, держа задницу на весу. Не удержалась. Кончая, прижалась так плотно, что едва не лишилась племянника. Потом свалилась набок, свернулась в позу эмбриона и замерла, крепко прижав к пизде руки, сжав колени и вздрагивала, всхлипывая. Милка замерла
— Том, ты чего?
Та сквозь всхлипы пробормотала
— Заебись! Мне заебись! - Села, всё так же придерживая пизду, будто боялась, чо та вдруг самостоятельно рванёт куда-то в неизвестность, оставив хозяйку без такого нужного предмета. - Я никогда так не кончала! Пиздец! Милка, ты скоро?
— А что?
— Ничего. Слезай с моего племянника. Я тоже хочу.
— Ты же кончила.
— Я ещё хочу. Хочу, чтобы меня раком выебли.
И тётка встала на четвереньки.
— Милка, сука, мне долго ждать? Уступи. Потом наебёшься.
Милка уступила. Точно они раньше сговорились. С Милкой ладно, она бы могла подставить, а тётке-то как-то невместно. А ебаться-то хочется. А тут вроде игры, случайно. Ага, совсем случайно на четвереньках стоит и сракой водит из стороны в сторону, титьки болтаются. И когда успела лифчик снять? На колени вставать не стал. Не для мужчины это. Присел и вставил тёте. Она задохнулась. Резко вставил, рывком, неожиданно, вот и реакция такая.
Продрал я их в те выходные знатно. По очереди драл. Девки про одежду, пусть и в виде купальников, не вспоминали. Раздурелись и уже играли. Они мне всю головку обмусолили. В ответ не раз и не два вылизывал их письки. Просто праздник тел, оргия в отдельно взятом коллективе бизнес ледей и их водителя. Между делом девчатки раскрутили меня на рассказ о том, где я так языком работать научился. Обещал рассказать, но дома. Не просто рассказать, а представить целый спектакль, где и им найдётся место не только в качестве зрителей, но и артистов.
Дома, оставив Милку в её квартире, тётка первым делом встала коленями на диван.
— Делай что хочешь, но я кончить хочу, иначе не засну.
Вздохнул тяжко. Назвался груздем, получи сапогом по ебалу. Примерился, присел, втянул в себя припухшие половые губы, вставив меж ними язык. Дотянулся руками до титек. Сейчас кончишь. И спать, спать, спать. Заебали, стервы!
Тётка, родная сестра матери, работала в геологоразведке на не самой маленькой должности. И когда контора стала разваливаться, сумела ухватить кусочек удачи за хвост. Из всего, что получилось хапнуть при развале конторы, самым ценным на мой взгляд оказалась машина марки УАЗ - 452, в простонародье обзываемая буханкой. Её муж, "педеровик производства", от такой "барбухайки" отказался наотрез, мотивировав свой отказ тем, что не ему, орденоносцу, кататься на таком "хламье". Это он зря. У машинки пробег был меньше полусотни, а предыдущий хозяин, успевший свалить на пенсию, следил за тех состоянием, потому машина, можно сказать, была в идеале. Загнали её в гараж ещё в бытность мою призывником, так она до моего дембеля и простояла. Тут ещё Леха где-то подцепил заразу в виде молодой бабёнки, замастрячил ей дитятко, чего они с Томкой были лишены начисто, и свалил в новую семью. Томка отпустила его без слёз, соплей и скандалов. Они с подругой школьных и институтских времён замутили небольшой бизнес тем и кормились.
Со службы я вернулся туда, откуда и призывался - к тётке. Отдохнул несколько дней и задумался о поисках работы. Тут Тамарка и предложила проверить машину, сказав, что готова взят меня в свою фирму "купи-продай" водителем. Обязанности не особо сложные: отвези-привези. Буду и водителем и экспедитором в одном лице. Нанимали мужичка с личной тачкой, так оказался нечистым на руку, пришлось расстаться. А вот племяш, родная кровь, воровать не станет. Зачем, если тётка и так всё даст. С тем и вступил в должность водителя-экспедитора частной фирмы.
Компаньонка тётушки, Эмилия Абдрахамовна (ну и имечко, язык вывернешь и полностью сломаешь, пока выговоришь), часто раскатывала со мной по делам. Тётя, обладательница пышных форм, не была большой любительницей передвижений в этом транспортном средстве, предпочитая старенькую "Мазду". Эмилия, для простоты Миля, не имела тяги к рулю и потому пользовалась общим транспортом. Миля как-то не совсем благозвучно для русского языка. Точнее, для уха. Ассоциация с морской или сухопутной милей. Потому не стала противиться, когда я начал звать её Милой.
Бизнес леди не только работали, вкалывая по двадцать четыре час, но и отдыхали. Машинка для выездов на природу самая та. Можно забраться в такую глушь, где тебя и ведомство товарища Шойгу, главного спасателя страны, не враз сыщет. А про бывшую милицию, ставшую в одночасье полицией, разговаривать не о чем. Ленивые, собаки, стали. Они даже взятки предпочитают получать так, чтобы не совершать лишних телодвижений. Типа: я посижу, подожду, а ты, как нарушишь, принеси денюжку. Сам принеси. Всякие клубы девчата сорокалетнего возраста не жаловали. Да и куда им, в этот шум-гам, где малолетки тусуются под грохот динамиков, обзываемый музыкой. Да ещё дамы слегка прижимисты по поводу лишних трат. Зачем платить больше, если нет разницы. Сто грамм водки в том клубе стоят как пузырь в магазине. Вот и предпочитали взять водки, вина, ещё чего, замариновать мясо и вырваться за город, подальше от цивилизации. Чтобы не ночевать в палатке (трусихи, боятся, что их кто-то украдёт), купили надувные матрасы и спали в машине, благо место позволяет.
К тому времени, как эти две телушки совратили мальчика-одуванчика, успели выехать на природу раза два-три. Обе бабёнки одинокие, возраст позволяет и требует плотного общения с мужским полом, выпитый алкоголь толкает на не совсем обдуманные поступки.
Милка, обладательница чуть менее пышного, чем у тётки, тела, сдалась первой. Мы в очередной раз отдыхали на берегу озера, даже скорее озерца. Шашлычок, коньячок, хотя дамы предпочитали водовку, не изменяя русской натуре. Раз уж национальный продукт, то и поддерживают местного производителя. У костерка разложили надувные матрасы, дабы не колоть нежную кожу задниц о травушку-муравушку. Бабёнки в чисто символических купальниках, едва скрывающих соски и лобки. Не с такими титьками и письками, а также жопами носить такое. Но ведь титьки не выпадали, письки не светились, значит всё в рамках приличий. У некоторых молодаек ещё и не такое увидишь. Не знаю с чего, только Милка стала пытать недавнего солдатика по поводу его половой жизни. Бывшей и нынешней. А что можно сказать об исполнении сексуальных потребностей? До службы ладно. А вот на службе...
— Тётя, Мила, ну что вы пристали? Тему другую не нашли?
— Интересно же. И вообще, не спорь со старшими. Давай, колись, как в армии справлялся. Дрочил, поди?
Ну тётя и даёт! Не в том смысле, что даёт, раздвигая ноги, а в смысле трёпа. Дрочил! Да я... А что, по малолетке и дрочил. Куда деваться, когда сперма наружу просится.
— Ты что! - Возмутился таким предположением. - Сроду этим не занимался. Вот, смотри.
Протянул в их сторону раскрытые ладони. Ходит же дурацкое поверье, что у того, кто дрочит, на ладонях шерсть растёт. Проверяйте. У меня на теле лишней волосинки не найти. Девки завидуют. Они свои лохматые ноги бреют, а у меня, кому это неважно, ноги гладкие. Честно сказать, у меня и на лобке шерсти клок, будто усы у Гитлера. Всё, что природа - мать наша не разместила на теле, расположилось на голове, покрывая её светлыми волосами с небольшим рыжим отливом. По два раза в месяц в парикмахерскую хожу, с такой скоростью волосы растут. Всякие хвостики, что стали модными, не признаю. К тому же длинный волос является лишней возможностью противнику для проведения болезненного приёма против тебя, родимого. А я себя люблю и не люблю, когда меня бьют. Бабы не отстают. Милка интересуется
— А как справлялся? Ну разве у вас что-то типа публичного дома было? Нет? А как?
Собрался с мыслями. Томка с Милкой смотрят внимательно, ждут, когда начну колоться. Чекистки хреновы. Расскажу, а то ведь не отстанут. Да, что Томку, тётку свою, что Милку, называю по именам. Томка психанула, когда по детской привычке назвал её тётей.
— Я что, так старо выгляжу? Тома меня зовут. Можно Тамара. Почти грузинская царица. Что, не похожа? Ну и не надо. Тома. Понял?
Ну а Милка...Так она сразу Милой стала. Реклама такая раньше была: Милая Мила корову доила... Эту коровку Милку саму доить не передоить. Такие сиськи не враз выдоишь, устанет рука.
— Так на службе-то в учебке так ебли, что ни о каких бабах и не думали. До подушки бы добраться. Два желания было: пожрать и выспаться. Не успел заснуть, как дневальный орёт: Роттта! Подъёёём! Ну а потом...Потом всяко разно.
— Как? - Милка сделала заинтересованное лицо. - Мы же не служили. Мы неправильно команду "Ложись" понимаем. Сразу н
а спину и ляхи раздвинули. Правда, Том?
Та подтверждающе покивала головой, пуская слюни в ожидании рассказа. И что они, интересно, хотят услышать? Какие сказки или ужастики?
— Ну как? Все по-разному. Женщины ведь были.
— Девушки?
— Мила, какие девушки? Тем девушкам давно за сорок минуло. А нам, солдатикам, лишь бы было куда. А уж кого, так то без разницы.
— А подробнее. Ну, как и кого. Или стесняешься?
Вот же Милка, зараза такая. Прямо сейчас начну рассказывать кого, когда и как. Фиг вам.
— Мила, ну что интересного-то?
— Так может ты импотент? Том, проверим? - Томка глянула на подругу. Согласно мотнула головой. По ходу бабы сговорились заранее. По крайней мере их согласованные действия натолкнули на такую мысль. - Как думаешь: Если мы мальчонку изнасилуем, пойдет с заявлением в полицию?
Тамарка отрицательно замотала головой.
— Он не пойдёт. Мы пойдём. Точнее, поползём в раскорячку. Он же, жеребец такой, силушки скопил, матки нам повыворачивает. А попробовать можно.
— А у него на старушек встанет?
— Так ты ему пизду покажи и посмотрим.
Милка подтянула ноги, согнув их в коленях, развела широко и сдвинула в сторону трусики. Из-под ткани выглянула розовая, блестящая от смазки пизда, слегка приоткрывшая большие губы. Ух ты! Дыхание перехватило. Что она творит? Я же не железный и далеко не импотент. Они что, всерьёз? А меня спросить? Пока раздумывал, Милка подскочила и завалила меня на спину.
— Том, держи. Я быстро.
Тамарка навалилась, мигом оседлала, усевшись на грудь. Причём к лесу, то есть к хую, передом, а к морде задом. Жирная задница перекрыла весь обзор. Руки оказались вытянуты по швам и прижаты Томкиными коленями. Милка, чую, хоть и не вижу, стянула с меня трусы. Восхищённо проговорила
— Ух ты, какой красавчик! Том, не отпускай, я быстро. Можешь слегка подрочить, чтоб не упал.
Отошла буквально на несколько шагов в сторону и присела, сдвинув трусы в сторону, зажурчала. Села так, чтобы мне было видно весь процесс. Ссыт и на меня смотрит. Вроде разрешает любоваться открывшимся видом. А Тамарка легонько, даже ласково проводит рукой по стволу, задерживаясь на головке.
— Мил, и правда красавчик. Ох ты, какой сладенький!
Наклонилась и поцеловала головку, облизала её. Да что вы творите? Я же сейчас взорвусь, лопну, выстрелю из главного калибра. На помощь, как ни странно, пришла Милка.
— Эй! Эй! Мы так не договаривались! Я первая. Вы вместе живёте, ты ещё успеешь. - На ходу, путаясь в завязках и дёргая их из стороны в сторону, стягивала с себя трусы. Сумела, справилась. Подошла и присела, пропав из зоны видимости. - Подвинься, я сяду.
И села. Прямо на хуй. Сказывается, видать, опыт, который не пропьёшь и не потеряешь. А Тамарка, отодвигаясь, надвинула свою задницу практически мне на лицо. Да ещё слегка наклонилась, помогая подруге сесть, придерживая хуй и направляя его точно в цель. И перед моими не глазами, губами, оказалась пизда тётушки за тоненькой полоской ткани. Так удачно. Ноздри втянули запах возбуждённой женщины. Вкусный запах, возбуждающий. Не сдержался, прикусил тёткину пизду. Она от неожиданности взвизгнула, подскочила и я сумел освободить руки. Милка спросила
— Ты чего?
— Он, паразит, укусил меня.
— За пизду?
— Ну да.
— Так чего теряешься? Снимай трусы и пусть грызёт. Поди совсем не съест.
Не съем, точно не съем. Был такой опыт. О нём чуть позже. А тётка, совсем малую толику времени подумав, привстала, опираясь на клени, дёрнула завязки трусов. Откинув в сторону распавшиеся трусы (молодец, кто придумал такое) осторожно опустилась на моё лицо, боясь придавить племяша. Если придавит, то вся развлекуха двух пьяных баб закончится, не успев начаться. Толку-то с покойника, пусть и погибшего такой славной смертью. Люди будут с восхищением говорить: Помер под бабами! А кто-то и скажет, будто выплюнув: Слабак! А вот хрен вам в грызло! Придерживая тётку за задницу, руководя ею, прислушивался к тому, что Милка делает. А Милка плотно села на хуй и устроила скачки по пересечённой местности с препятствиями. По крайней мере из её поскоков и раскачиваний складывалось именно такое впечатление. Тётка послушно опустилась, прикрыв лицо своим задом, подставляя пизду под желанные ласки. Пробормотал
— Том, губы раздвинь.
И Тамарка послушно развела губы руками, замерла в ожидании. Вздрогнула, едва я прикоснулся языком, лизнув меж малых губ, закрутила задом. А я? А что я. Я расслабился и получал удовольствие, как советуют тем, кто не может избежать насилия. Тётка упиралась в мой живот руками, держа задницу на весу. Не удержалась. Кончая, прижалась так плотно, что едва не лишилась племянника. Потом свалилась набок, свернулась в позу эмбриона и замерла, крепко прижав к пизде руки, сжав колени и вздрагивала, всхлипывая. Милка замерла
— Том, ты чего?
Та сквозь всхлипы пробормотала
— Заебись! Мне заебись! - Села, всё так же придерживая пизду, будто боялась, чо та вдруг самостоятельно рванёт куда-то в неизвестность, оставив хозяйку без такого нужного предмета. - Я никогда так не кончала! Пиздец! Милка, ты скоро?
— А что?
— Ничего. Слезай с моего племянника. Я тоже хочу.
— Ты же кончила.
— Я ещё хочу. Хочу, чтобы меня раком выебли.
И тётка встала на четвереньки.
— Милка, сука, мне долго ждать? Уступи. Потом наебёшься.
Милка уступила. Точно они раньше сговорились. С Милкой ладно, она бы могла подставить, а тётке-то как-то невместно. А ебаться-то хочется. А тут вроде игры, случайно. Ага, совсем случайно на четвереньках стоит и сракой водит из стороны в сторону, титьки болтаются. И когда успела лифчик снять? На колени вставать не стал. Не для мужчины это. Присел и вставил тёте. Она задохнулась. Резко вставил, рывком, неожиданно, вот и реакция такая.
Продрал я их в те выходные знатно. По очереди драл. Девки про одежду, пусть и в виде купальников, не вспоминали. Раздурелись и уже играли. Они мне всю головку обмусолили. В ответ не раз и не два вылизывал их письки. Просто праздник тел, оргия в отдельно взятом коллективе бизнес ледей и их водителя. Между делом девчатки раскрутили меня на рассказ о том, где я так языком работать научился. Обещал рассказать, но дома. Не просто рассказать, а представить целый спектакль, где и им найдётся место не только в качестве зрителей, но и артистов.
Дома, оставив Милку в её квартире, тётка первым делом встала коленями на диван.
— Делай что хочешь, но я кончить хочу, иначе не засну.
Вздохнул тяжко. Назвался груздем, получи сапогом по ебалу. Примерился, присел, втянул в себя припухшие половые губы, вставив меж ними язык. Дотянулся руками до титек. Сейчас кончишь. И спать, спать, спать. Заебали, стервы!