Новый Год в Калиновке - часть 6
— Мороз то не спадает, градусов двадцать пять не меньше.....
— говорила мне тётя Зина стоя у саней и запрягая лошадь, а я ей помогал держа оглобли и заодно учился. Мне предстояло стать крестьянином, простым советским колхозником. И я должен был уметь запрягать лошадь, колоть дрова, топить печь и многое, многое другое. О чем я живя в городе даже и не знал, но в благодарность за тяжёлый крестьянский труд. Я получал чистый деревенский воздух, простую и вкусную еду и самое главное объятия настоящих русских красавиц. Не зачуханых городских шалав, которые пудрят носы и обильно поливают себя духами, идя утром на работу. Нет мне по нраву были сельские красавицы, вскормленные парным молоком и напоенные чистой родниковой водой.
— Ну вот Зорька, теперь у тебя новый хозяин появился. Молодой, красивый и сильный, слушайся его и он тебя не обидит.....
— говорила кобыле тётя Зина, поглаживая рукавицой заиндевелый от мороза, лошадиный круп. Мы не загоняли Зорьку в сарай когда приехали втроём с фермы. Зинаида Михайловна моя тёща, просто распрягла кобылу, сняв с неё хомут и отвязав оглобли, оставила лошадь на морозе, кинув ей охапку сена. Эти благородные животные без которых немыслима жизнь крестьянина в деревне. Не боялись холода но при условии что у них есть корм. Лошадь ела сено и тем самым согревалась на сильном морозе. Да и Зорька была колхозной лошадью а ко всему колхозному у советских крестьян было стойкое пренебрежение. Доярки били колхозных коров на ферме, воровали у них корм и напившись пьяными не доили бедных буренок. А вот со своих личных домашних коров буквально сдували пылинки, холили их и лелеяли. Корова и телка с бычком, которые были в личном пользовании у моей тёщи, сейчас в лютую холодрыгу, стояли в тёплом дворе. Где в кормушках у них лежало сворованное в колхозе сено, посыпанное сверху пшеничной мукой привезённой нами ночью с фермы.
— Михайловна, а почему лошадей не разрешают держать в личном хозяйстве.... ?
— спросил я у своей тёщи когда мы с ней запрягли Зорьку и сели в сани. Мне было непонятно, коров, овец, быков, коз и прочих животных разрешали держать в частном владении а вот лошадей нет.
— Да она и так моя. Я на ней и дрова из леса вожу и на работу езжу и зимой и летом. И огороды Зорька мне помогает обрабатывать. Мой алкаш Саша, даже умудряется с ней колымить на бутылку. Перед работой, соседям летом картошку сохой опахивает....
— сказала мне тётя Зина, устраиваясь поудобнее в санях и прижимая меня к себе, согревая своим горячим телом, чтобы её молодой зять не замёрз на морозе.
— Лошади в личном хозяйстве строго запрещены, за свою лошадь можно в тюрьму попасть. Мою пробабку за пять лошадей отправили на Соловки.....
— грустно ответила мне тётя Зина, погоняя Зорьку вожжами по спине. Дворовые собаки Дружок и Белка, которых никогда не сажали на цепь и они шлялись по двору и окрестностям. Увидев что их хозяйка поехала на работу, с лаем бросились вслед за санями. Причём Белка крупная белая лохматая дворняжка, то и дело норовила на бегу схватить лошадь за хвост, за что и получила удар хворостиной от своей хозяйки.
— Я тебе зараза укушу за хвост, на сучка получай....
— приговаривала тётя Зина, лупя тонкой хворостиной собаку по спине. Та завизжала и кубарем покатилась по снегу, но уже через мгновение вновь бежала вслед за санями и кусала на бегу уже Дружка.
— Нам председатель Николай Егорыч и так лошадей дает в личное пользование. Негласно конечно, но они у нас как свои. И ему хорошо не нужно доярок на ферму возить и нам неплохо. А вот в соседнем колхозе в Хитрово там строже, лошади все в конюшне стоят.....
— ответила тёща, прижимая меня к себе под тёплый бок и погоняя лошадь хворостиной. И из мелкой "рыси" Зорька перешла в галоп, мча нас в санях по заснеженному полю к ферме огни которой уже виднелись вдали. Да дела думал я лёжа в санях согретый овчиным полушубком под боком у своей тёщи. Официально лошадей запрещено иметь в личном подсобном хозяйстве а неофициально они есть. Трактора, грузовые машины и другую технику, нельзя было купить и владеть ими как частное лицо. Но как я позднее узнал, колхозные трактора и грузовые машины, стояли возле домов колхозников и они их часто использовали в личных целях. Муж тёти Зины, колхозный тракторист дядя Саша, ездил в райцентр за водкой на тракторе " беларус" на котором работал в колхозе. Несколько раз его ловили пьяным за рулём гаишники, но права у него не забирали. Если лишить тракториста прав, то кто тогда будет убирать урожай и выполнять и перевыполнять планы очередной пятилетки?
— На конюшне жеребец стоит Буян, молодой, сильный и красивый конь. Он на тебя норовом похож сынок, такой же горячий и необузданный. Но ещё не объезженный, некому его объездить. Был один парень который у нас лошадей молодых приучал, но его в армию забрали.....
— сказала мне тётя Зина придерживая вожжами ретивую лошадь переводя её с галопа на мелкую рысцу.
— Так вот председатель предложил колхозникам кто этого Буяна объездит, то может его забрать к себе домой до весны. А весной его отдадут пастухам стеречь колхозное стадо. Но желающих в деревне не нашлось, из мужиков одна алкашня осталась. А нам бы в хозяйстве вторая лошадь не помешала. Тем более что корма для неё председатель разрешил брать с фермы.....
— тётя Зина полулежа в санях, смотрела на меня ожидая моего ответа, я смотрел на неё, хотя в темноте лицо моей тёщи было едва различимо. Зинаида Михайловна хотя и не сказала мне прямо что я должен объездить этого Буяна. Но намекнула о том что мне как члену её семьи, пора принять участие в помощи по хозяйству.
— Но я не разу на лошади верхом не ездил мама. Да и вообще я впервые тут у вас в Калиновке близко с ними столкнулся....
— искренне ответил я своей тёще, потому что и в правду не имел дел с лошадьми.
— Да там ничего нет сложного. Сядешь на него верхом и скачи в поле, главное удержаться чтобы он тебя не скинул. Ну а если и скинет то сейчас снег и ты не убьешся. Летом бы я тебе сама не разрешила, разобьешься об землю. А сейчас снегу намело в поле столько, что даже если и упадешь с коня, то сильно не ушибешься.....
— сказала мне тётя Зина и в подтверждении её слов Зорька бежавшая по накатанной санной дороге, взяла чуть в сторону и провалилась передними ногами в снег. И нам пришлось слезать с саней, чтобы вызволить ноги кобылы из снежного плена. Я взял Зорьку под уздцы и тянул её в сторону дороги а моя тёща охаживала кобылу хворостиной по спине. И та от боли рванулась и вытащила передние ноги из сугроба.
— Ну что зятек, объездишь Буяна? Я не хочу дрова покупать, когда мы с тобой бесплатно их из леса привезём. Но на Зорьке много не увёзешь, кобыла уже старая. А вот Буян попрет дуром целый воз дров. А потом и на охоту на нём с тобой съездим.....
— спросила у меня Зинаида Михайловна, сидя спереди на санях управляя вожжами, чтобы лошадь опять не сошла с дороги и не провалилась копытами в снег.
— Да не надо вам мама покупать дрова, я объезжу Буяна и мы привёзем бревна из леса. И на охоту с вами на нём съездим. Но только разве женщины могут охотиться.....?
— спросил я у тёщи с недоумением, ведь охотник по природе мужик и охота это сугубо мужское занятие не женское. Хотя в войну были женщины снайперы которые метко стреляли из различных видов оружия не уступая мужчинам бойцам. Но на гражданке я честно ещё не встречал охотниц с ружьями.
— Бывают сынок, ещё как бывают. У нас в роду все охотники и мужчины и женщины. Моя пробабка до революции псарню с борзыми держала и выезжала с ними на охоту. Я тебе дома семейный альбом покажу, там есть её фотография с борзыми.....
— ответила мне тётя Зина и к моему удивлению натянула вожжи и остановила лошадь.
— Костя, родной мой. Я тебя очень сильно люблю и боюсь что тебя Нина обратно в город к себе заберёт. А ты можешь жить у меня с Таней, а в школу ездить на автобусе. У нас так ездят парни и девчата в город на учёбу и Ленка моя тоже ездит.....
— сказала мне тёща и заплакала, а я принялся её утешать.
— Да не нужно слез мама. Я никуда от вас теперь не уеду. У Нины своя жизнь а у меня своя. Я хочу жениться на вашей Тане и жить семейной жизнью у вас в Калиновке. А если моя мать соскучиться по мне. То пусть приезжает сюда и мы найдём место где нам уединиться.....
— ответил я плачущей тёще, обнял её стал целовать женщине лицо, слизывая с него замерзшие слезинки. Свой выбор я сделал и не хотел метаться между городом и деревней. До весны когда меня призовут в армию, я мог действительно жить в Калиновке, а в школу ездить из деревни на рейсовом автобусе вместе с младшей дочкой тёти Зины.
— Ну и хорошо сынок. И меня будешь трахать и Таню, а с армии придёшь я Ленку под тебя подложу. Всех моих девок попробуешь.....
— захохатала тётя Зина, хлопнув вожжами Зорьке по спине. И та понесла нас к ферме, которая была совсем рядом, судя по кисловатому запаху силоса, шедшего со дворов.
— Все уже здесь, но только не слышно чтобы дойка работала....?
— сказала тётя Зина когда мы подъехали к открытым воротам фермы. Возле которых стояли двое саней с запряжёнными в них лошадьми, оглобли саней с лошадок были сняты и лежали на снегу. Это было сделано для того чтобы животные могли спокойно есть сено, подбирая его со снега, наклонив гривастые головы.
— Вот мандавошки, похмеляются в " красном уголке". Ну сейчас я им по первое число всыплю. Я ведь ещё и заведующая у этих блядей, сынок.....
— возмущённо замахала руками Зинаида Михайловна, распрягая Зорьку и неся на вилах ей охапку сена из стога стоящего через дорогу.
— Пошли Костя к ним зайдем. Разогнать их нужно, а иначе дойки не будет. Они сейчас до песняков напьются а с пьяных какая работа....
— сказала мне моя тёща и мы пошли с ней в "красный уголок" где были сегодня ночью и "сладко" провели время.
— А Костю то зачем с собой притащила Зина? Парню поспать не дала кума.....
— спросила толстая тётя Валя, едва мы с тёщей вошли внутрь комнаты отдыха где "банковали" калиновские доярки. Их там было четверо, тётя Валя, тётя Оля, высокая и худая как жердь доярка из Слободки и две доярки из Калиновки тётя Света и тётя Надя. Всем колхозницам сидящим за столом было по сорок и по пятьдесят лет и от тяжёлой ежедневной работы и езды по морозу на лошадях. У них обветрились лица и руки были больше похожи на мужские, покрытые мозолями и огрубевшие от работы с вилами. И только у тёти Вали полноватой доярки, были подкрашены глаза и губы. Она хоть и была приятной полноты женщиной, но ещё не совсем старой и пыталась молодиться раз красила глаза и губы. На моё удивление в их компании сидел за столом мужчина, это был Виктор, мужик с козлиной бородкой. Его усердно обхаживала тётя Валя на Новый год в доме у тёти Зины и он вечером ушёл к ней ночевать. Доярки сидели за накрытым столом, на котором стояла трехлитровая банка с самогоном. Банка была уже начата, судя по раскрасневшимся лицам колхозниц и по разложенной на столе закуске.
— Да я смотрю ты тоже кума не одна пришла а с кавалером.....
— засмеялась тётя Зина, показывая своей куме глазами на Виктора сидящего на стуле рядом с ней.
— А Витя мне считай родня, замуж за него скоро выйду. Вот он и пришёл на ферму жене помочь....
— захохатала тётя Валя прижимая к себе поддатого Виктора. И судя по тому как безропотно мужик с козлиной бородкой прижимался к толстухе, её слова были похожи на правду.
— Ну а я тоже чай не с чужим пришла. Костя мой зять и он мне будет помогать кормить коров....
— ответила своей куме тётя Зина, расстегивая полушубок и снимая платок с головы, так как в " красном уголке" было жарко. Нужно сказать что услышав из уст заведующей о зяте пришедшей с ней на ферму, все доярки открыли рты от удивления.
— Ты не заболела часом кума? Твой зять Василий и он на твоей Тане женился а не Костя.....
— сказала тётя Валя, удивлённо смотря на свою родню.
— Этого Васю, пьянь слободскую. Я завтра по пизде мешалкой выгоню обратно в его Слободку. А на моей Тане вот этот молодой парень женится. Комсомолец, спортсмен и отличник учёбы. Он не курит, не пьёт и будет моей дочке хорошим мужем.....
— тётя Зина подошла к столу, налила себе стопку самогонки из банки и махнув её закусила солёным огурцом, хрустя им в полной тишине. Доярки сидели за столом с открытыми от удивления ртами. Но оцепение охватившие колхозниц, вызванное словами моей тёщи, было недолгим. И худая доярка тётя Оля, единственная курящая из всех женщин сидящих за столом, затушила бычек дешёвой " примы" в пустой консервной банке из под кильки в томате. Встала изо стола на защиту Васи, своего дальнего родственника из Слободки.
— Да ты какого хрена Зина в их дела лезешь? Пьянь он не пьянь, не тебе решать. Да и твоя Таня не лучше. Наш Васька хоть и пьёт да честь берегет. А Таня блядь и на неё из нормальных парней никто не позарился....
— сказала тётя Оля с вызовом смотря на крупную и рослую соперницу. Но на удивление моя тёща пропустила мимо ушей обвинения в адрес своей дочки, которые были скорее всего справедливые. Потому как остальные доярки, поддержали Олю из Слободки, назвав дочку тёти Зины гулящей девушкой.
— Ладно девки давайте за работу. А пить потом после дойки станете. Будь по вашему я не буду лезть в дела " молодых". Пусть сами между собой разбираются. А у меня ещё одна дочка есть, так что если что, Костя без жены не останется....
— засмеялась тётя Зина, выпроваживая подруг из " красного уголка" и незаметно для доярок подмигнула мне глазом. И я понял глядя на свою молодую тёщу, что этот Вася муж Тани, вернётся в свою Слободку в самом ближайшем времени. А его место займу я и возможно уже сегодня ночью.
— Костя, Виктор, берите вот эту тележку, грузите в неё силос и везите сюда на ферму нашим с Валей коровам.....
— приказала нам тётя Зина, показывая на трехколёсную тележку с двумя ручками спереди и сзади.
— Силос на улице лежит под соломой, вилы не забудьте в тамбуре взять.....
— говорила уже тётя Валя, обе женщины одели фартуки и готовили доильные аппараты к дойке. А мы с Виктором взялись за ручки тележки вдвоём и покатили её на улицу. Где под соломой лежала куча кукурузного силоса, необычайно вонючего но питательного для коров.
— А ты что дядь Вить, ты и в правду на тёте Вале решил жениться.....?
— спросил я у мужика с козлиной бородкой, накладывая вилами куски мороженного силоса в тележку.
— Да решил а что тут такого. Я холостой а она женщина хозяйственная. Да и нравиться мне тут в Калиновке. Лучше места для жизни пожалуй и не найти....
— ответил мне Виктор и мы с ним покатили полную тележку силоса на ферму. Я полностью был согласен с дядей Витей, лучше Калиновки нет деревни в округе. А такие женщины как моя тёща, живут только здесь в этом старинном селе.
— Оля, рассчитываться со мной и с Валей чем будешь.....?
— смеясь говорила слободской доярке тётя Зина, ведь после того как мы с Виктором навозили силоса в кормушки коровам которых доили две кумы Зина и Валя. Мы с ним помогли и остальным дояркам, наложив доверха силос в их кормушки. В то время в обязанности доярок входила не только дойка коров но и их кормление. А скотники которые приходили на ра
боту к восьми утра, занимались исключительно чисткой навоза из под коров. Вот может и по этому, после того как колхозники получили паспорта при Брежневе, начался массовый отток крестьян из деревни в город. Работа на ферме была очень тяжёлой и в доярки мало кто шёл, хотя платили на ферме нормально. Тётя Зина которая доила две группы коров, получала по 300 рублей в месяц неполохие деньги по тому времени. Учитывая копеечные цены на продукты питания и одежду. К примеру буханка черного хлеба тогда стоила 16 копеек а белого 18 копеек и хлебом кормили свиней, его брали мешками в магазинах. Бутылка креплённого вина стоила один рубль, а водка 3 рубля шестьдесят две копейки. Самогон даже в деревнях мало кто пил, предпочитая ему дешёвые молдавские вина. "Портвейн 777", различные плодово- ягодные вина по 16° градусов и более крепленые по 18° градусов, но качественные и дешёвые.
— Да что с меня мужикам взять. Я плоскодонкой родилась. Вот как отращу такие сиськи как у тебя Зина, так и рассчитаюсь.....
— захохатала тётя Оля, с остальными доярками и между ними воцарился мир. После дойки промыв доильные аппараты, колхозницы и я с Виктором, пошли обратно в " красный уголок", чтобы выпить ещё по стопке самогона и разъехаться по домам. Тётя Валя с Виктором запрягли свою лошадь и поехали на самый конец Калиновки где жила кума моей тёщи. А тётя Надя и тётя Света, повезли на колхозной лошади слободскую доярку тётю Олю домой. И только потом уже приедут обратно к себе в деревню, хотя это был приличный круг, но ничего не поделаешь. Ведь с таким условием давал председатель Николай Егорыч лошадей дояркам, чтобы те подвозили друг друга на работу и с работы.
— Не хочешь на дорожку " размяться" сынок. Время до прихода скотников ещё есть, а то дома до вечера долго придётся терпеть....
— тётя Зина глянула на свои часики на руке и решительно потянула меня обратно в " красный уголок". Мы вышли из него вместе со всеми и моя тёща как заведующая стала было закрывать ферму на замок. Но нарочно долго возилась с замком, ждя когда её подруги поедут домой. И дождавшись когда они уехали, опять открыла ворота фермы.
— Но мама, у меня тогда на твою Таню сил не останется.....
— говорил я своей злоебучей тёще у которой между ног была не пизда а настоящий вулкан. По-честному, мне сейчас больше хотелось лечь спать чем её ебать и глаза у меня слипались от проведенной бессоной ночи.
— Да наберешься ты сил сынок до вечера. Домой приедем я тебя в свою комнату на перину положу. Мой алкаш уже с твоим папашей наклюкался. На кухне ведь два бидона с самогонкой стоят. Я специально их не стала убирать, пусть пьют алкаши и спят а мы с тобой поебемся сыночек.....
— Зинаида Михайловна, закрыла дверь комнаты отдыха на крючок изнутри и стала стаскивать с меня полушубок и шапку целуя в губы.
— Ну какой я тебе сыночек Зина? У нас разница в возрасте всего в восемнадцать лет. Ты молодая, красивая, "кровь с молоком" и я бы на тебе женился Зиночка, чем на твоей бляди дочке.....
— сказал я своей молодой тёще, целуя её милое лицо и мня ей через кофту, тяжелые налитые груди.
— Ох, Костя, Костя, что же ты говоришь такое родной мой? Я тебе хорошей женой была бы, ребёнка родила бы от тебя. Но не нужно нам этого, мы в деревне живем и нас тут заклюют. Лучше давай оставим всё как есть сынок. А если хочешь то считай меня своей женой, но это только между нами....
— засмеялась тётя Зина и полезла не раздеваясь на топчан, где встала " раком", задрала на жопе юбку и спустила на колени трико вместе с трусами.
— Тёща моя любимая. Твоя попа меня с ума сводит Зина....
— сказал я Зинаиде Михайловне, стоя позади неё на коленях и прижимаясь стояком к половинкам её пухлой белой жопы. Если у моей матери попец был отменный, то у её деревенской подруги жопа была ещё больше и пухлее. На любителя конечно, кто любит худеньких, кто стройных а я люблю "рубенсовких" женщин. Именно таких красоток как моя " вторая мама" и рисовал всю жизнь Рубенс, великий фламандский живописец. И я обожал как сейчас, прижиматься членом к белой как молоко нежной женской попе.
— Ну тебя Костя, нашёл время. Суй давай скорее сынок, чем быстрее мы с тобой поебемься. Тем быстрее поедем домой и ты ляжешь в теплую постель байки до вечера....
— тётя Зина, недовольно заводида жопой, трясь ей об мою залупу. И я раздвинув руками её белые ягодицы, вогнал ей член в истекающие соком красноватое внутри влагалище. И стал размеренно засаживать своей " второй маме", ебя её "раком" на топчане в комнате отдыха доярок.
— И откуда ты на мою голову свалился сынок? Что же ты раньше ко мне со своей мамой не приезжал? Счастье моё, я ведь тебя маленького на руках носила в роддоме. Я с твоей мамой вместе рожала. У Нины молока по началу было мало а у меня наоборот хоть сцеживай, груди распирало. Так я и свою Таню и тебя Костя, грудным молоком кормила. А ты разбойник меня норовил за сосок укусить.....
— говорила мне Зинаида Михайловна, мы лежали с ней на топчане в обнимку полуодетые. Сил натянуть на себя штаны у меня не было как и у моей тёщи. Я ебал её раком на этот раз очень долго, минут десять не меньше и член у меня не падал. А моя " вторая мама", время от времени вскрикивала, оглашая комнату отдыха доярок протяжным женским стоном. И снова начинала сопеть принимая в себя член молодого парня, а я засаживал и засаживал маминой подруге раком мня её белую жопу руками и не мог кончить. Не знаю почему мне было безумно приятно но до оргазма дело не доходило. И только когда я порядком натер залупой ребристые стенки узкой тещиной вагины, наконец ко мне пришла долгожданная разрядка. Я кончил рыча впрыскивая Зинаиде Михайловне в влагалище, приличные порции молодой и жирной спермы.
— Зина, Зиночка, любимая моя, выходит я твой должник? Ты выкормила меня маленького грудным молоком а сейчас я кормлю тебя своей спермой. И я постараюсь отдать свой долг сполна мама....
— Я назвал свою тёщу мамой, мня при этом руками её голую жопу лежа с ней на боку и сосал соски грудей у женщины задрав на ней кофту вместе с лифчиком.
— Не вздумай и сейчас меня за грудь укусить Костя....
— засмеялась тёща гладя одной рукой меня по голове а другой рукой Зинаида Михайловна давала мне в рот свою большую грудь и я сосал у неё сосок. И вот так же восемнадцать лет назад, я маленький лежал в кровати в роддоме с молодой девушкой Зиной и она кормила меня грудью. И сейчас я снова держу во рту сосок её волшебной сиськи когда-то давно вскормившей меня молоком. Подобное просто не укладывалось в моей голове и от от этих мыслей у меня по новой встал член, хотя я уже им сегодня изрядно " поработал" в горячих влагалищах матери и её подруги. Но молодость брала свое и я снова хотел вогнать свой стояк в узкую вагину Зинаиды Михайловны, любимой тёщи.
— А кто-то у нас спать собирался? Я смотрю ты разошёлся не на шутку сынок....?
— засмеялась тётя Зина, когда я со стоячим колом членом полез на неё сверху и стал стаскивать с её ног трико с трусами, которое мне реально мешало засадить маминой подруге " по офицерски". Очень хотелось лечь на тёщу сверху, ебать её и смотреть женщине вскормившей меня грудным молоком в глаза. Мне был важен взгляд её глаз и как она переживает сладкие моменты близости лежа под своим зятем.
— Ну подожди, подожди Костя, дай я время посмотрю....
— тётя Зина высвободила руку прижатую моим телом и глянула на свои маленькие женские часики на запястье.
— Если ты хочешь ещё со мной заняться любовью сынок. То советую тебе делать это побыстрее, так как времени у нас до прихода скотников в обрез....
— Зинаида Михайловна, сама сняла с себя трико с трусами и кинув одежду на стул, раскорячила ноги лежа на топчане.
— Даже не думай, я так тебе не дам сынок. Ты мне туда налил уже сверх меры сегодня а я не подмывалась. А если ты мне ноги сейчас задерешь, то вся твоя сперма прямиком в матку пойдёт. Давай как обычно лежа Костя поебемься и по-быстрому.....
— остановила мои намерения тёща, не дав запрокинуть свои ноги мне на плечи. Она опять как лягушка, охватила ими меня за бедра скрестив их у меня на ногах. И я стал ебать свою " вторую маму" смотря ей в глаза, шепча женщине вскормившей меня грудным молоком, ласковые слова.
— Зина, Зиночка, любимая моя.....
— говорил я тёще и засаживал ей до упора, стараясь принести матери Тани и Лены, максимальное удовольствие.
— Ой сынок, ой как хорошо милый....
— завыла тёща и мы с ней кончили под лай Дружка и Белки, доносившийся через закрытую дверь с улицы. Это пришли на работу скотники и наши собаки сидевшие в санях, взяли их в оборот.
— Ох Костя, одевайся быстрее сынок. Хорошо что собаки на улице, они их задержут.....
— сказала мне тётя Зина, сталкивая меня с себя и одевая трико с трусами на ноги. Я тоже по быстрому оделся и стоял у дверей готовясь к выходу.
— Ты иди по коридору на двор к коровам, возьми у стены скребок и чисть им навоз. Не хочу чтобы они нас тобой вместе увидели. А я выйду к ним и собак отгоню, а то как бы не покусали Белка с Дружком эту пьянь....
— сказала мне тёща, поправляя у себя платок на голове и прикрывая им растрепанные волосы.
— Зина, убери своих собак. Развела на ферме псарню, на работу пройти не дают.....
— истошным голосом закричал мужик на улице, да так громко что его разговор был слышен на коровнике где я чистил навоз.
— Белка, а ну ко мне иди зараза, я тебе сучка покусаю.....
— закричала тёща и в то же момент раздался собачий визг. Белка была злой собакой и вероятно укусила кого-то из скотников, за что и получила палкой от хозяйки.
— Что же вы мужики творите? Почему вчера навоз из под коров не почистили? Пришлось своего зятя с собой на дойку брать, доить невозможно кругом грязь. Мне что на него вашу зарплату писать....?
— отчитывала тётя Зина калиновских мужиков строгим начальственным голосом. Когда они вместе с ней зашли на двор к коровам, где я стоял со скребком в руках делая вид что чищу навоз. Хотя его без резиновых сапог, в валенках без калош которые были на мне одеты, нереально было почистить не промочив насквозь ноги. Коровы которые были привязаны цепями за шеи к кормушкам, срали и ссали прямо под себя и под ними была жижа.
— Ну прости Михайловна, перебрали с Витьком вчера. Сегодня по полной отработаем за вчерашнее....
— оправдывался перед моей тёщей, высокий мужик в телогрейке и в облезлой кроличьей шапке на голове. На втором скотнике поменьше ростом, был одет дранный полушубок и старая солдатская шапка - ушанка без кокарды. Вид у обоих колхозников был потрепанный и от них здорово перло сивушным перегаром, он перебивал даже запах силоса и навоза.
— Да я то вас всегда прощаю, потому что знаю что вы мужики работящие. Но с меня начальство требует высокие надои молока. А как дояркам доить коров, если под ними кучи навоза и негде поставить доильный аппарат....?
— отчитывала строгим голосом колхозных выпивох Зинаида Михайловна. Те стояли понурив свои похмельные головы с виноватым видом слушая нравоучения из уст своей начальницы. Но в головах у калининских мужиков была только одна мысль, где найти похмелиться? Потому что без похмелки ни какая работа не идёт на ум. А слова заведующей фермой, были для заядлых выпивох как " об стенку горох". Об этом знала и моя тёща и прочитав положенную в таких случаях нотацию, она повела скотников в " красный уголок" похмелять. Ведь после ебли со мной Зинаида Михайловна получила полное удовлетворение и её лицо светилось благодатью. А хорошо оттраханная начальница, это просто подарок для подчинённых. Ведь русская женщина по своей природе и так жалостливая, а продратая только что двадцати сантиметровым членом молодого зятя. Зинаида Михайловна была сказочно добра к алкашам, идущими за ней гуськом в " красный уголок " как за своей спасительницей.
— Давайте мужики " лечите" головы и чтобы работать. В обед приеду на дойку и ещё по стакану налью. Но не обижайся Валера, если под коровами будет лежать навоз......
— строгим голосом сказала тётя Зина, обращаясь к высокому мужику в телогрейке. Судя по всему он был более хулиганистым и у него на груди виднелась дранная тельняшка.
— Обижаешь Михайловна. Да мы с Витьком эти полы языком под коровами вылижем к обеду.....
— забубнил Валера, одним махом выпивая двести граммовый стакан самогонки, налитый ему из трехлитровой банки доброй начальницей.
— Хороша зараза, до печенок достала....
— Валера занюхал крепкий самогон коркой хлеба, но закусывать не стал и как все алкаши, закурил сигарету ставя пустой стакан на стол. В который моя тёща налила ещё самогона для его товарища, "малиновский" стакан был один и его пустили по кругу.
— Не подведем Михайловна. В лучшем виде к твоему приезду вычистим из под коров.....
— сказал Витя и держа стакан с самогоном трясущейся с похмелья рукой, отправляя " бесценное" пойло в рот. И словно по волшебству глаза у обеих алкашей заблестели а их бледные небритые лица порозовели.
— Ну ладно идите работайте, некогда мне с вами лясы точить. У меня своя корова дома стоит недоенная. А ты Валера не ездий больше пьяный в райцентр, опять на тебя бумаги из вытрезвителя в контору пришли. Ведь двадцать пять рублей с зарплаты высчитают, а у тебя трое детей.....
— моя тёща убрала банку с самогонкой в тумбочку под телевизор. В банке оставалось ровно половина пойла, достаточного чтобы в обед налить и дояркам по стопке и двум скотникам. А на вечернюю дойку, заведущая сама принёсет выпить, чтобы проставиться за нового зятя.
— Да я и не ездил в город Михайловна, менты по деревне рейд делали в день получки и меня прямо у сельпо повязали. Да я и не пьяный особо был. Только бутылку на двоих с соседом уговорили за магазином а они тут как тут.....
— обречённо махнул рукой высокий мужик, прощаясь с "четвертным", который высчитают с зарплаты за ночь проведённую в вытрезвителе.
— Да ладно Валера иди работай. А я попробую уладить с Николай Егорычем чтобы с тебя не высчитывали. Мало ли, может бумаги из милиции затерялись где то по дороге? Но это в последний раз когда я тебя выручаю, детей твоих жалко и жену.....
— успокоила мужика в телогрейке моя тёща и тот чуть не упал перед ней на колени. Ведь двадцать пять рублей тогда были хорошие деньги и на них можно было много чего купить.
— Вот же алкашня на ферме работает. А что делать, молодёжь сюда не идёт, никто не хочет навоз за коровами убирать....
— вздохнула Зинаида Михайловна, когда мы сели в сани и поехали домой.
— Мама, а я хочу твою Таню при тебе сегодня трахнуть. Как ты на это смотришь Михайловна.....?
— спросил я у тёщи лежа с ней полубоком в санях. Зорька скакала мелкой рысью, под полозьями скрипел снег а за санями бежали Белка с Дружком. Над Калиновкой за лесом вставало солнце, день обещал быть солнечным но морозным.
— Я вот тебя за такие слова кочерёжкой по лбу трахну, как домой приедем.....
— засмеялась тётя Зина и обняв меня поцеловала в засос и целуя на морозе губы этой красивой колхозницы. Я понял что сегодня вечером мне придётся изрядно " поработать" членом и языком чтобы доставить удовольствие маме и дочке по очереди и одновременно.
— говорила мне тётя Зина стоя у саней и запрягая лошадь, а я ей помогал держа оглобли и заодно учился. Мне предстояло стать крестьянином, простым советским колхозником. И я должен был уметь запрягать лошадь, колоть дрова, топить печь и многое, многое другое. О чем я живя в городе даже и не знал, но в благодарность за тяжёлый крестьянский труд. Я получал чистый деревенский воздух, простую и вкусную еду и самое главное объятия настоящих русских красавиц. Не зачуханых городских шалав, которые пудрят носы и обильно поливают себя духами, идя утром на работу. Нет мне по нраву были сельские красавицы, вскормленные парным молоком и напоенные чистой родниковой водой.
— Ну вот Зорька, теперь у тебя новый хозяин появился. Молодой, красивый и сильный, слушайся его и он тебя не обидит.....
— говорила кобыле тётя Зина, поглаживая рукавицой заиндевелый от мороза, лошадиный круп. Мы не загоняли Зорьку в сарай когда приехали втроём с фермы. Зинаида Михайловна моя тёща, просто распрягла кобылу, сняв с неё хомут и отвязав оглобли, оставила лошадь на морозе, кинув ей охапку сена. Эти благородные животные без которых немыслима жизнь крестьянина в деревне. Не боялись холода но при условии что у них есть корм. Лошадь ела сено и тем самым согревалась на сильном морозе. Да и Зорька была колхозной лошадью а ко всему колхозному у советских крестьян было стойкое пренебрежение. Доярки били колхозных коров на ферме, воровали у них корм и напившись пьяными не доили бедных буренок. А вот со своих личных домашних коров буквально сдували пылинки, холили их и лелеяли. Корова и телка с бычком, которые были в личном пользовании у моей тёщи, сейчас в лютую холодрыгу, стояли в тёплом дворе. Где в кормушках у них лежало сворованное в колхозе сено, посыпанное сверху пшеничной мукой привезённой нами ночью с фермы.
— Михайловна, а почему лошадей не разрешают держать в личном хозяйстве.... ?
— спросил я у своей тёщи когда мы с ней запрягли Зорьку и сели в сани. Мне было непонятно, коров, овец, быков, коз и прочих животных разрешали держать в частном владении а вот лошадей нет.
— Да она и так моя. Я на ней и дрова из леса вожу и на работу езжу и зимой и летом. И огороды Зорька мне помогает обрабатывать. Мой алкаш Саша, даже умудряется с ней колымить на бутылку. Перед работой, соседям летом картошку сохой опахивает....
— сказала мне тётя Зина, устраиваясь поудобнее в санях и прижимая меня к себе, согревая своим горячим телом, чтобы её молодой зять не замёрз на морозе.
— Лошади в личном хозяйстве строго запрещены, за свою лошадь можно в тюрьму попасть. Мою пробабку за пять лошадей отправили на Соловки.....
— грустно ответила мне тётя Зина, погоняя Зорьку вожжами по спине. Дворовые собаки Дружок и Белка, которых никогда не сажали на цепь и они шлялись по двору и окрестностям. Увидев что их хозяйка поехала на работу, с лаем бросились вслед за санями. Причём Белка крупная белая лохматая дворняжка, то и дело норовила на бегу схватить лошадь за хвост, за что и получила удар хворостиной от своей хозяйки.
— Я тебе зараза укушу за хвост, на сучка получай....
— приговаривала тётя Зина, лупя тонкой хворостиной собаку по спине. Та завизжала и кубарем покатилась по снегу, но уже через мгновение вновь бежала вслед за санями и кусала на бегу уже Дружка.
— Нам председатель Николай Егорыч и так лошадей дает в личное пользование. Негласно конечно, но они у нас как свои. И ему хорошо не нужно доярок на ферму возить и нам неплохо. А вот в соседнем колхозе в Хитрово там строже, лошади все в конюшне стоят.....
— ответила тёща, прижимая меня к себе под тёплый бок и погоняя лошадь хворостиной. И из мелкой "рыси" Зорька перешла в галоп, мча нас в санях по заснеженному полю к ферме огни которой уже виднелись вдали. Да дела думал я лёжа в санях согретый овчиным полушубком под боком у своей тёщи. Официально лошадей запрещено иметь в личном подсобном хозяйстве а неофициально они есть. Трактора, грузовые машины и другую технику, нельзя было купить и владеть ими как частное лицо. Но как я позднее узнал, колхозные трактора и грузовые машины, стояли возле домов колхозников и они их часто использовали в личных целях. Муж тёти Зины, колхозный тракторист дядя Саша, ездил в райцентр за водкой на тракторе " беларус" на котором работал в колхозе. Несколько раз его ловили пьяным за рулём гаишники, но права у него не забирали. Если лишить тракториста прав, то кто тогда будет убирать урожай и выполнять и перевыполнять планы очередной пятилетки?
— На конюшне жеребец стоит Буян, молодой, сильный и красивый конь. Он на тебя норовом похож сынок, такой же горячий и необузданный. Но ещё не объезженный, некому его объездить. Был один парень который у нас лошадей молодых приучал, но его в армию забрали.....
— сказала мне тётя Зина придерживая вожжами ретивую лошадь переводя её с галопа на мелкую рысцу.
— Так вот председатель предложил колхозникам кто этого Буяна объездит, то может его забрать к себе домой до весны. А весной его отдадут пастухам стеречь колхозное стадо. Но желающих в деревне не нашлось, из мужиков одна алкашня осталась. А нам бы в хозяйстве вторая лошадь не помешала. Тем более что корма для неё председатель разрешил брать с фермы.....
— тётя Зина полулежа в санях, смотрела на меня ожидая моего ответа, я смотрел на неё, хотя в темноте лицо моей тёщи было едва различимо. Зинаида Михайловна хотя и не сказала мне прямо что я должен объездить этого Буяна. Но намекнула о том что мне как члену её семьи, пора принять участие в помощи по хозяйству.
— Но я не разу на лошади верхом не ездил мама. Да и вообще я впервые тут у вас в Калиновке близко с ними столкнулся....
— искренне ответил я своей тёще, потому что и в правду не имел дел с лошадьми.
— Да там ничего нет сложного. Сядешь на него верхом и скачи в поле, главное удержаться чтобы он тебя не скинул. Ну а если и скинет то сейчас снег и ты не убьешся. Летом бы я тебе сама не разрешила, разобьешься об землю. А сейчас снегу намело в поле столько, что даже если и упадешь с коня, то сильно не ушибешься.....
— сказала мне тётя Зина и в подтверждении её слов Зорька бежавшая по накатанной санной дороге, взяла чуть в сторону и провалилась передними ногами в снег. И нам пришлось слезать с саней, чтобы вызволить ноги кобылы из снежного плена. Я взял Зорьку под уздцы и тянул её в сторону дороги а моя тёща охаживала кобылу хворостиной по спине. И та от боли рванулась и вытащила передние ноги из сугроба.
— Ну что зятек, объездишь Буяна? Я не хочу дрова покупать, когда мы с тобой бесплатно их из леса привезём. Но на Зорьке много не увёзешь, кобыла уже старая. А вот Буян попрет дуром целый воз дров. А потом и на охоту на нём с тобой съездим.....
— спросила у меня Зинаида Михайловна, сидя спереди на санях управляя вожжами, чтобы лошадь опять не сошла с дороги и не провалилась копытами в снег.
— Да не надо вам мама покупать дрова, я объезжу Буяна и мы привёзем бревна из леса. И на охоту с вами на нём съездим. Но только разве женщины могут охотиться.....?
— спросил я у тёщи с недоумением, ведь охотник по природе мужик и охота это сугубо мужское занятие не женское. Хотя в войну были женщины снайперы которые метко стреляли из различных видов оружия не уступая мужчинам бойцам. Но на гражданке я честно ещё не встречал охотниц с ружьями.
— Бывают сынок, ещё как бывают. У нас в роду все охотники и мужчины и женщины. Моя пробабка до революции псарню с борзыми держала и выезжала с ними на охоту. Я тебе дома семейный альбом покажу, там есть её фотография с борзыми.....
— ответила мне тётя Зина и к моему удивлению натянула вожжи и остановила лошадь.
— Костя, родной мой. Я тебя очень сильно люблю и боюсь что тебя Нина обратно в город к себе заберёт. А ты можешь жить у меня с Таней, а в школу ездить на автобусе. У нас так ездят парни и девчата в город на учёбу и Ленка моя тоже ездит.....
— сказала мне тёща и заплакала, а я принялся её утешать.
— Да не нужно слез мама. Я никуда от вас теперь не уеду. У Нины своя жизнь а у меня своя. Я хочу жениться на вашей Тане и жить семейной жизнью у вас в Калиновке. А если моя мать соскучиться по мне. То пусть приезжает сюда и мы найдём место где нам уединиться.....
— ответил я плачущей тёще, обнял её стал целовать женщине лицо, слизывая с него замерзшие слезинки. Свой выбор я сделал и не хотел метаться между городом и деревней. До весны когда меня призовут в армию, я мог действительно жить в Калиновке, а в школу ездить из деревни на рейсовом автобусе вместе с младшей дочкой тёти Зины.
— Ну и хорошо сынок. И меня будешь трахать и Таню, а с армии придёшь я Ленку под тебя подложу. Всех моих девок попробуешь.....
— захохатала тётя Зина, хлопнув вожжами Зорьке по спине. И та понесла нас к ферме, которая была совсем рядом, судя по кисловатому запаху силоса, шедшего со дворов.
— Все уже здесь, но только не слышно чтобы дойка работала....?
— сказала тётя Зина когда мы подъехали к открытым воротам фермы. Возле которых стояли двое саней с запряжёнными в них лошадьми, оглобли саней с лошадок были сняты и лежали на снегу. Это было сделано для того чтобы животные могли спокойно есть сено, подбирая его со снега, наклонив гривастые головы.
— Вот мандавошки, похмеляются в " красном уголке". Ну сейчас я им по первое число всыплю. Я ведь ещё и заведующая у этих блядей, сынок.....
— возмущённо замахала руками Зинаида Михайловна, распрягая Зорьку и неся на вилах ей охапку сена из стога стоящего через дорогу.
— Пошли Костя к ним зайдем. Разогнать их нужно, а иначе дойки не будет. Они сейчас до песняков напьются а с пьяных какая работа....
— сказала мне моя тёща и мы пошли с ней в "красный уголок" где были сегодня ночью и "сладко" провели время.
— А Костю то зачем с собой притащила Зина? Парню поспать не дала кума.....
— спросила толстая тётя Валя, едва мы с тёщей вошли внутрь комнаты отдыха где "банковали" калиновские доярки. Их там было четверо, тётя Валя, тётя Оля, высокая и худая как жердь доярка из Слободки и две доярки из Калиновки тётя Света и тётя Надя. Всем колхозницам сидящим за столом было по сорок и по пятьдесят лет и от тяжёлой ежедневной работы и езды по морозу на лошадях. У них обветрились лица и руки были больше похожи на мужские, покрытые мозолями и огрубевшие от работы с вилами. И только у тёти Вали полноватой доярки, были подкрашены глаза и губы. Она хоть и была приятной полноты женщиной, но ещё не совсем старой и пыталась молодиться раз красила глаза и губы. На моё удивление в их компании сидел за столом мужчина, это был Виктор, мужик с козлиной бородкой. Его усердно обхаживала тётя Валя на Новый год в доме у тёти Зины и он вечером ушёл к ней ночевать. Доярки сидели за накрытым столом, на котором стояла трехлитровая банка с самогоном. Банка была уже начата, судя по раскрасневшимся лицам колхозниц и по разложенной на столе закуске.
— Да я смотрю ты тоже кума не одна пришла а с кавалером.....
— засмеялась тётя Зина, показывая своей куме глазами на Виктора сидящего на стуле рядом с ней.
— А Витя мне считай родня, замуж за него скоро выйду. Вот он и пришёл на ферму жене помочь....
— захохатала тётя Валя прижимая к себе поддатого Виктора. И судя по тому как безропотно мужик с козлиной бородкой прижимался к толстухе, её слова были похожи на правду.
— Ну а я тоже чай не с чужим пришла. Костя мой зять и он мне будет помогать кормить коров....
— ответила своей куме тётя Зина, расстегивая полушубок и снимая платок с головы, так как в " красном уголке" было жарко. Нужно сказать что услышав из уст заведующей о зяте пришедшей с ней на ферму, все доярки открыли рты от удивления.
— Ты не заболела часом кума? Твой зять Василий и он на твоей Тане женился а не Костя.....
— сказала тётя Валя, удивлённо смотря на свою родню.
— Этого Васю, пьянь слободскую. Я завтра по пизде мешалкой выгоню обратно в его Слободку. А на моей Тане вот этот молодой парень женится. Комсомолец, спортсмен и отличник учёбы. Он не курит, не пьёт и будет моей дочке хорошим мужем.....
— тётя Зина подошла к столу, налила себе стопку самогонки из банки и махнув её закусила солёным огурцом, хрустя им в полной тишине. Доярки сидели за столом с открытыми от удивления ртами. Но оцепение охватившие колхозниц, вызванное словами моей тёщи, было недолгим. И худая доярка тётя Оля, единственная курящая из всех женщин сидящих за столом, затушила бычек дешёвой " примы" в пустой консервной банке из под кильки в томате. Встала изо стола на защиту Васи, своего дальнего родственника из Слободки.
— Да ты какого хрена Зина в их дела лезешь? Пьянь он не пьянь, не тебе решать. Да и твоя Таня не лучше. Наш Васька хоть и пьёт да честь берегет. А Таня блядь и на неё из нормальных парней никто не позарился....
— сказала тётя Оля с вызовом смотря на крупную и рослую соперницу. Но на удивление моя тёща пропустила мимо ушей обвинения в адрес своей дочки, которые были скорее всего справедливые. Потому как остальные доярки, поддержали Олю из Слободки, назвав дочку тёти Зины гулящей девушкой.
— Ладно девки давайте за работу. А пить потом после дойки станете. Будь по вашему я не буду лезть в дела " молодых". Пусть сами между собой разбираются. А у меня ещё одна дочка есть, так что если что, Костя без жены не останется....
— засмеялась тётя Зина, выпроваживая подруг из " красного уголка" и незаметно для доярок подмигнула мне глазом. И я понял глядя на свою молодую тёщу, что этот Вася муж Тани, вернётся в свою Слободку в самом ближайшем времени. А его место займу я и возможно уже сегодня ночью.
— Костя, Виктор, берите вот эту тележку, грузите в неё силос и везите сюда на ферму нашим с Валей коровам.....
— приказала нам тётя Зина, показывая на трехколёсную тележку с двумя ручками спереди и сзади.
— Силос на улице лежит под соломой, вилы не забудьте в тамбуре взять.....
— говорила уже тётя Валя, обе женщины одели фартуки и готовили доильные аппараты к дойке. А мы с Виктором взялись за ручки тележки вдвоём и покатили её на улицу. Где под соломой лежала куча кукурузного силоса, необычайно вонючего но питательного для коров.
— А ты что дядь Вить, ты и в правду на тёте Вале решил жениться.....?
— спросил я у мужика с козлиной бородкой, накладывая вилами куски мороженного силоса в тележку.
— Да решил а что тут такого. Я холостой а она женщина хозяйственная. Да и нравиться мне тут в Калиновке. Лучше места для жизни пожалуй и не найти....
— ответил мне Виктор и мы с ним покатили полную тележку силоса на ферму. Я полностью был согласен с дядей Витей, лучше Калиновки нет деревни в округе. А такие женщины как моя тёща, живут только здесь в этом старинном селе.
— Оля, рассчитываться со мной и с Валей чем будешь.....?
— смеясь говорила слободской доярке тётя Зина, ведь после того как мы с Виктором навозили силоса в кормушки коровам которых доили две кумы Зина и Валя. Мы с ним помогли и остальным дояркам, наложив доверха силос в их кормушки. В то время в обязанности доярок входила не только дойка коров но и их кормление. А скотники которые приходили на ра
боту к восьми утра, занимались исключительно чисткой навоза из под коров. Вот может и по этому, после того как колхозники получили паспорта при Брежневе, начался массовый отток крестьян из деревни в город. Работа на ферме была очень тяжёлой и в доярки мало кто шёл, хотя платили на ферме нормально. Тётя Зина которая доила две группы коров, получала по 300 рублей в месяц неполохие деньги по тому времени. Учитывая копеечные цены на продукты питания и одежду. К примеру буханка черного хлеба тогда стоила 16 копеек а белого 18 копеек и хлебом кормили свиней, его брали мешками в магазинах. Бутылка креплённого вина стоила один рубль, а водка 3 рубля шестьдесят две копейки. Самогон даже в деревнях мало кто пил, предпочитая ему дешёвые молдавские вина. "Портвейн 777", различные плодово- ягодные вина по 16° градусов и более крепленые по 18° градусов, но качественные и дешёвые.
— Да что с меня мужикам взять. Я плоскодонкой родилась. Вот как отращу такие сиськи как у тебя Зина, так и рассчитаюсь.....
— захохатала тётя Оля, с остальными доярками и между ними воцарился мир. После дойки промыв доильные аппараты, колхозницы и я с Виктором, пошли обратно в " красный уголок", чтобы выпить ещё по стопке самогона и разъехаться по домам. Тётя Валя с Виктором запрягли свою лошадь и поехали на самый конец Калиновки где жила кума моей тёщи. А тётя Надя и тётя Света, повезли на колхозной лошади слободскую доярку тётю Олю домой. И только потом уже приедут обратно к себе в деревню, хотя это был приличный круг, но ничего не поделаешь. Ведь с таким условием давал председатель Николай Егорыч лошадей дояркам, чтобы те подвозили друг друга на работу и с работы.
— Не хочешь на дорожку " размяться" сынок. Время до прихода скотников ещё есть, а то дома до вечера долго придётся терпеть....
— тётя Зина глянула на свои часики на руке и решительно потянула меня обратно в " красный уголок". Мы вышли из него вместе со всеми и моя тёща как заведующая стала было закрывать ферму на замок. Но нарочно долго возилась с замком, ждя когда её подруги поедут домой. И дождавшись когда они уехали, опять открыла ворота фермы.
— Но мама, у меня тогда на твою Таню сил не останется.....
— говорил я своей злоебучей тёще у которой между ног была не пизда а настоящий вулкан. По-честному, мне сейчас больше хотелось лечь спать чем её ебать и глаза у меня слипались от проведенной бессоной ночи.
— Да наберешься ты сил сынок до вечера. Домой приедем я тебя в свою комнату на перину положу. Мой алкаш уже с твоим папашей наклюкался. На кухне ведь два бидона с самогонкой стоят. Я специально их не стала убирать, пусть пьют алкаши и спят а мы с тобой поебемся сыночек.....
— Зинаида Михайловна, закрыла дверь комнаты отдыха на крючок изнутри и стала стаскивать с меня полушубок и шапку целуя в губы.
— Ну какой я тебе сыночек Зина? У нас разница в возрасте всего в восемнадцать лет. Ты молодая, красивая, "кровь с молоком" и я бы на тебе женился Зиночка, чем на твоей бляди дочке.....
— сказал я своей молодой тёще, целуя её милое лицо и мня ей через кофту, тяжелые налитые груди.
— Ох, Костя, Костя, что же ты говоришь такое родной мой? Я тебе хорошей женой была бы, ребёнка родила бы от тебя. Но не нужно нам этого, мы в деревне живем и нас тут заклюют. Лучше давай оставим всё как есть сынок. А если хочешь то считай меня своей женой, но это только между нами....
— засмеялась тётя Зина и полезла не раздеваясь на топчан, где встала " раком", задрала на жопе юбку и спустила на колени трико вместе с трусами.
— Тёща моя любимая. Твоя попа меня с ума сводит Зина....
— сказал я Зинаиде Михайловне, стоя позади неё на коленях и прижимаясь стояком к половинкам её пухлой белой жопы. Если у моей матери попец был отменный, то у её деревенской подруги жопа была ещё больше и пухлее. На любителя конечно, кто любит худеньких, кто стройных а я люблю "рубенсовких" женщин. Именно таких красоток как моя " вторая мама" и рисовал всю жизнь Рубенс, великий фламандский живописец. И я обожал как сейчас, прижиматься членом к белой как молоко нежной женской попе.
— Ну тебя Костя, нашёл время. Суй давай скорее сынок, чем быстрее мы с тобой поебемься. Тем быстрее поедем домой и ты ляжешь в теплую постель байки до вечера....
— тётя Зина, недовольно заводида жопой, трясь ей об мою залупу. И я раздвинув руками её белые ягодицы, вогнал ей член в истекающие соком красноватое внутри влагалище. И стал размеренно засаживать своей " второй маме", ебя её "раком" на топчане в комнате отдыха доярок.
— И откуда ты на мою голову свалился сынок? Что же ты раньше ко мне со своей мамой не приезжал? Счастье моё, я ведь тебя маленького на руках носила в роддоме. Я с твоей мамой вместе рожала. У Нины молока по началу было мало а у меня наоборот хоть сцеживай, груди распирало. Так я и свою Таню и тебя Костя, грудным молоком кормила. А ты разбойник меня норовил за сосок укусить.....
— говорила мне Зинаида Михайловна, мы лежали с ней на топчане в обнимку полуодетые. Сил натянуть на себя штаны у меня не было как и у моей тёщи. Я ебал её раком на этот раз очень долго, минут десять не меньше и член у меня не падал. А моя " вторая мама", время от времени вскрикивала, оглашая комнату отдыха доярок протяжным женским стоном. И снова начинала сопеть принимая в себя член молодого парня, а я засаживал и засаживал маминой подруге раком мня её белую жопу руками и не мог кончить. Не знаю почему мне было безумно приятно но до оргазма дело не доходило. И только когда я порядком натер залупой ребристые стенки узкой тещиной вагины, наконец ко мне пришла долгожданная разрядка. Я кончил рыча впрыскивая Зинаиде Михайловне в влагалище, приличные порции молодой и жирной спермы.
— Зина, Зиночка, любимая моя, выходит я твой должник? Ты выкормила меня маленького грудным молоком а сейчас я кормлю тебя своей спермой. И я постараюсь отдать свой долг сполна мама....
— Я назвал свою тёщу мамой, мня при этом руками её голую жопу лежа с ней на боку и сосал соски грудей у женщины задрав на ней кофту вместе с лифчиком.
— Не вздумай и сейчас меня за грудь укусить Костя....
— засмеялась тёща гладя одной рукой меня по голове а другой рукой Зинаида Михайловна давала мне в рот свою большую грудь и я сосал у неё сосок. И вот так же восемнадцать лет назад, я маленький лежал в кровати в роддоме с молодой девушкой Зиной и она кормила меня грудью. И сейчас я снова держу во рту сосок её волшебной сиськи когда-то давно вскормившей меня молоком. Подобное просто не укладывалось в моей голове и от от этих мыслей у меня по новой встал член, хотя я уже им сегодня изрядно " поработал" в горячих влагалищах матери и её подруги. Но молодость брала свое и я снова хотел вогнать свой стояк в узкую вагину Зинаиды Михайловны, любимой тёщи.
— А кто-то у нас спать собирался? Я смотрю ты разошёлся не на шутку сынок....?
— засмеялась тётя Зина, когда я со стоячим колом членом полез на неё сверху и стал стаскивать с её ног трико с трусами, которое мне реально мешало засадить маминой подруге " по офицерски". Очень хотелось лечь на тёщу сверху, ебать её и смотреть женщине вскормившей меня грудным молоком в глаза. Мне был важен взгляд её глаз и как она переживает сладкие моменты близости лежа под своим зятем.
— Ну подожди, подожди Костя, дай я время посмотрю....
— тётя Зина высвободила руку прижатую моим телом и глянула на свои маленькие женские часики на запястье.
— Если ты хочешь ещё со мной заняться любовью сынок. То советую тебе делать это побыстрее, так как времени у нас до прихода скотников в обрез....
— Зинаида Михайловна, сама сняла с себя трико с трусами и кинув одежду на стул, раскорячила ноги лежа на топчане.
— Даже не думай, я так тебе не дам сынок. Ты мне туда налил уже сверх меры сегодня а я не подмывалась. А если ты мне ноги сейчас задерешь, то вся твоя сперма прямиком в матку пойдёт. Давай как обычно лежа Костя поебемься и по-быстрому.....
— остановила мои намерения тёща, не дав запрокинуть свои ноги мне на плечи. Она опять как лягушка, охватила ими меня за бедра скрестив их у меня на ногах. И я стал ебать свою " вторую маму" смотря ей в глаза, шепча женщине вскормившей меня грудным молоком, ласковые слова.
— Зина, Зиночка, любимая моя.....
— говорил я тёще и засаживал ей до упора, стараясь принести матери Тани и Лены, максимальное удовольствие.
— Ой сынок, ой как хорошо милый....
— завыла тёща и мы с ней кончили под лай Дружка и Белки, доносившийся через закрытую дверь с улицы. Это пришли на работу скотники и наши собаки сидевшие в санях, взяли их в оборот.
— Ох Костя, одевайся быстрее сынок. Хорошо что собаки на улице, они их задержут.....
— сказала мне тётя Зина, сталкивая меня с себя и одевая трико с трусами на ноги. Я тоже по быстрому оделся и стоял у дверей готовясь к выходу.
— Ты иди по коридору на двор к коровам, возьми у стены скребок и чисть им навоз. Не хочу чтобы они нас тобой вместе увидели. А я выйду к ним и собак отгоню, а то как бы не покусали Белка с Дружком эту пьянь....
— сказала мне тёща, поправляя у себя платок на голове и прикрывая им растрепанные волосы.
— Зина, убери своих собак. Развела на ферме псарню, на работу пройти не дают.....
— истошным голосом закричал мужик на улице, да так громко что его разговор был слышен на коровнике где я чистил навоз.
— Белка, а ну ко мне иди зараза, я тебе сучка покусаю.....
— закричала тёща и в то же момент раздался собачий визг. Белка была злой собакой и вероятно укусила кого-то из скотников, за что и получила палкой от хозяйки.
— Что же вы мужики творите? Почему вчера навоз из под коров не почистили? Пришлось своего зятя с собой на дойку брать, доить невозможно кругом грязь. Мне что на него вашу зарплату писать....?
— отчитывала тётя Зина калиновских мужиков строгим начальственным голосом. Когда они вместе с ней зашли на двор к коровам, где я стоял со скребком в руках делая вид что чищу навоз. Хотя его без резиновых сапог, в валенках без калош которые были на мне одеты, нереально было почистить не промочив насквозь ноги. Коровы которые были привязаны цепями за шеи к кормушкам, срали и ссали прямо под себя и под ними была жижа.
— Ну прости Михайловна, перебрали с Витьком вчера. Сегодня по полной отработаем за вчерашнее....
— оправдывался перед моей тёщей, высокий мужик в телогрейке и в облезлой кроличьей шапке на голове. На втором скотнике поменьше ростом, был одет дранный полушубок и старая солдатская шапка - ушанка без кокарды. Вид у обоих колхозников был потрепанный и от них здорово перло сивушным перегаром, он перебивал даже запах силоса и навоза.
— Да я то вас всегда прощаю, потому что знаю что вы мужики работящие. Но с меня начальство требует высокие надои молока. А как дояркам доить коров, если под ними кучи навоза и негде поставить доильный аппарат....?
— отчитывала строгим голосом колхозных выпивох Зинаида Михайловна. Те стояли понурив свои похмельные головы с виноватым видом слушая нравоучения из уст своей начальницы. Но в головах у калининских мужиков была только одна мысль, где найти похмелиться? Потому что без похмелки ни какая работа не идёт на ум. А слова заведующей фермой, были для заядлых выпивох как " об стенку горох". Об этом знала и моя тёща и прочитав положенную в таких случаях нотацию, она повела скотников в " красный уголок" похмелять. Ведь после ебли со мной Зинаида Михайловна получила полное удовлетворение и её лицо светилось благодатью. А хорошо оттраханная начальница, это просто подарок для подчинённых. Ведь русская женщина по своей природе и так жалостливая, а продратая только что двадцати сантиметровым членом молодого зятя. Зинаида Михайловна была сказочно добра к алкашам, идущими за ней гуськом в " красный уголок " как за своей спасительницей.
— Давайте мужики " лечите" головы и чтобы работать. В обед приеду на дойку и ещё по стакану налью. Но не обижайся Валера, если под коровами будет лежать навоз......
— строгим голосом сказала тётя Зина, обращаясь к высокому мужику в телогрейке. Судя по всему он был более хулиганистым и у него на груди виднелась дранная тельняшка.
— Обижаешь Михайловна. Да мы с Витьком эти полы языком под коровами вылижем к обеду.....
— забубнил Валера, одним махом выпивая двести граммовый стакан самогонки, налитый ему из трехлитровой банки доброй начальницей.
— Хороша зараза, до печенок достала....
— Валера занюхал крепкий самогон коркой хлеба, но закусывать не стал и как все алкаши, закурил сигарету ставя пустой стакан на стол. В который моя тёща налила ещё самогона для его товарища, "малиновский" стакан был один и его пустили по кругу.
— Не подведем Михайловна. В лучшем виде к твоему приезду вычистим из под коров.....
— сказал Витя и держа стакан с самогоном трясущейся с похмелья рукой, отправляя " бесценное" пойло в рот. И словно по волшебству глаза у обеих алкашей заблестели а их бледные небритые лица порозовели.
— Ну ладно идите работайте, некогда мне с вами лясы точить. У меня своя корова дома стоит недоенная. А ты Валера не ездий больше пьяный в райцентр, опять на тебя бумаги из вытрезвителя в контору пришли. Ведь двадцать пять рублей с зарплаты высчитают, а у тебя трое детей.....
— моя тёща убрала банку с самогонкой в тумбочку под телевизор. В банке оставалось ровно половина пойла, достаточного чтобы в обед налить и дояркам по стопке и двум скотникам. А на вечернюю дойку, заведущая сама принёсет выпить, чтобы проставиться за нового зятя.
— Да я и не ездил в город Михайловна, менты по деревне рейд делали в день получки и меня прямо у сельпо повязали. Да я и не пьяный особо был. Только бутылку на двоих с соседом уговорили за магазином а они тут как тут.....
— обречённо махнул рукой высокий мужик, прощаясь с "четвертным", который высчитают с зарплаты за ночь проведённую в вытрезвителе.
— Да ладно Валера иди работай. А я попробую уладить с Николай Егорычем чтобы с тебя не высчитывали. Мало ли, может бумаги из милиции затерялись где то по дороге? Но это в последний раз когда я тебя выручаю, детей твоих жалко и жену.....
— успокоила мужика в телогрейке моя тёща и тот чуть не упал перед ней на колени. Ведь двадцать пять рублей тогда были хорошие деньги и на них можно было много чего купить.
— Вот же алкашня на ферме работает. А что делать, молодёжь сюда не идёт, никто не хочет навоз за коровами убирать....
— вздохнула Зинаида Михайловна, когда мы сели в сани и поехали домой.
— Мама, а я хочу твою Таню при тебе сегодня трахнуть. Как ты на это смотришь Михайловна.....?
— спросил я у тёщи лежа с ней полубоком в санях. Зорька скакала мелкой рысью, под полозьями скрипел снег а за санями бежали Белка с Дружком. Над Калиновкой за лесом вставало солнце, день обещал быть солнечным но морозным.
— Я вот тебя за такие слова кочерёжкой по лбу трахну, как домой приедем.....
— засмеялась тётя Зина и обняв меня поцеловала в засос и целуя на морозе губы этой красивой колхозницы. Я понял что сегодня вечером мне придётся изрядно " поработать" членом и языком чтобы доставить удовольствие маме и дочке по очереди и одновременно.