Мы с Димой встали друг напротив друга, ожидая первого посыла со стороны Леры. Она зашла сбоку и, подумав, сказала:
— Без любви жить легче, но без нее в жизни нет смысла…
Тут Дима просто растерялся, не понимая, как себя со мной вести. Я же осталась стоять перед ним в спокойной уверенности. «Замри», - скомандовала нам Лера и начала зарисовывать.
Следующий посыл оказался адресованным мне:
— Я хочу быть любимой или быть понятой, — что, в общем-то, одно и то же...
Дима словно внутренне подался телом ко мне, а я инстинктивно чуть развернулась к нему плечом и сделала останавливающий его порыв жест кистью правой руки. «Кажется, я начинаю входить во вкус этой импровизации», - подумалось мне.
Над телесным воплощением третьего посыла: «Не ищите идеальных людей – ищите родные души!» нам с Димой уже пришлось подумать. Я не нашла для себя ничего лучше, чем поза задумчивости с подпиранием подбородка запястьем. А Димка сделал акцент на второй части посыла, положив ладонь правой руки себе там, где сердце. Получилось уж слишком театрально, но Лера все равно это зарисовала. Сказав при этом, что она еще сама для себя не решила в какой пропорции в «Круговороте любви» будет смешаны реалистичность и аллегория.
Где-то на десятом позировании и после первого нашего поцелуя Дима уже совсем осмелел ко мне, о чем тут же засвидетельствовала его эрекция. Я вопросительно посмотрела на Леру, но она была невозмутима.
Однако на посыле: «Не стесняйтесь своих желаний, потому что другой жизни для них не будет!» Дима буквально опрокинул меня в поцелуе, придерживая меня на весу за попку рукой и плотно прижавшись к моему бедру вовсю вставшим членом. Зарисовав эту экспрессивную сценку, Лера сказала, что хочет еще одну позу лежа, но сначала нужно принять кое-какие меры безопасности.
С этими словами она присела на корточки перед Димой и стала перебирать пальчиками его набухшие яички, поглядывая время от времени на мою реакцию. Она словно любовалась достоинством брата, лаская его рукой как будто осторожно дегустируя свои ощущения от прикосновения. Дима призакрыл глаза от блаженства и положил сестре руки на плечи в ожидании.
И он дождался – Лера начала медленно исследовать член губами и язычком от яичек к головке, входя во вкус и ловя нужный ритм движений. Потом она приподняла голову, чтобы встретиться с Димой взглядом, и глубоко захватила мужское достоинство ртом. Ее руки перешли на ягодицы брата и притянули торс к себе. Дима начал ритмичные движения влажным от слюны членом. Пару раз он полностью вынимал член изо рта Леры, словно дразня ее. А она, стоя на коленях, жадно ловила набухшую головку губами и засасывала ее в себя. Оба вошли в раж удовольствия и начали попеременно постанывать. Наконец Дима почти прохрипел: «Кончаю!» и, помогая себе рукой, стал спускать толчки спермы в раскрытый ротик сестры. Лера всё проглотила.
Дима опустился на колени и со словами: «Я тебя обожаю!» благодарно обнял Леру. Так они, обнявшись сидя и гладя друг друга по спине, провели несколько минут. В полном молчании и совершенно не обращая внимания на меня. Я даже почувствовала свое присутствие немного излишним в этой сцене доверия и родственной любви.
Наконец, Лера встала и сказала мне:
— Ну что ж, продолжим. Рита, теперь ложись на тахту и представь, что у тебя только что был оргазм. Дима будет сверху. Вы расслаблены и переполнены нежностью друг к другу.
Дима очень бережно лег на меня всей тяжестью тела, поправил мне сбившиеся на лоб волосы и стал осторожно целовать мои веки. Мне было сейчас легко
представить себя его возлюбленной после бурных ласк. Мы даже позировали Лере в этой позе куда больше, чем две минуты…
Наше позирование продолжалось еще с час, пока Лера не объявила, что она устала т на сегодня, пожалуй, хватит. Мы с Димой стали рассматривать ее эскизы. Дима сказал, что получается интересно. А вот на меня они особого впечатления не произвели. Лера, заметив несколько разочарованное выражение моего лица, пояснила:
— Это только самое начало. Это пока лишь почеркушки, над которыми еще думать и думать не один месяц. А то и не один год. Графический цикл – вещь фундаментальная и не терпит суеты. Акварельный портрет на выставочном уровне можно сделать на вдохновении за один сеанс, а цикл работ – он созревать должен.
— А мой портрет – он на выставочном уровне? – поинтересовалась я.
— Что скажешь, Дима? – спросила Лера брата.
— Вообще он впечатляет. Есть в нем какая-то вибрация души. Если всматриваешься, то начинает затягивать.
— Скажи, Рита, а этот портрет похож в чем-то немного на твою маму?
Я присмотрелась с некоторым удивлением и кивнула Лере в знак согласия.
— Я писала не совсем конкретно тебя – я писала свое видение женской линии твоего рода. В этом портрете должны узнавать себя и ты, и твоя мама, и твои будущие дочки. Это вы все сквозь время. Или время сквозь всех вас.
— Просто магия какая-то…
— А ты сама ощущаешь эту магию как позитивную, как нейтральную или как имеющую оттенок какого-то дискомфорта? Только хорошо подумай над своим ответом и дай мне ответ не сейчас, а завтра.
— А почему завтра?
— Дело в том, что художники вольно или невольно психологически обнажаются через свои картины. В картинах передается их равнодушие к натуре, если натура им скучна. Передается внутренняя боль художника, если она есть. Все, что у художника в душе, то и на холсте. Я тебя спрашиваю про возможный дискомфорт портрета для тебя потому, что у меня сейчас не самый простой период в жизни. Во всяком случае, я старалась максимально отрешиться от своих личных проблем при написании портрета и погрузиться в тебя. Точнее в женскую линию твоего рода.
— Во всяком случае, сейчас никакого дискомфорта не ощущаю. Есть ощущение, что это я и что одновременно это не совсем я. Это не 100%-ное совпадение со мной, но это интересная для меня доля несовпадения со мной сегодняшней.
— Я хочу поработать еще над твоим портретом утром. Я жаворонок и всегда стараюсь финальную часть работы делать утром. Твое позирование уже, наверное, не нужно. Как насчет того, чтобы нам завтра с тобой пообедать в кафе «Зингеръ»? И поболтаем, и свой портрет заберешь. Только давай договоримся, что ты портрет заберешь пока без всякой материальной благодарности мне. Ответный подарок можешь сделать мне не раньше, чем портрет приживется в твоем доме. А если вдруг почему-то не приживется, то просто вернешь его мне как память о нашем знакомстве.
— Хорошо, если ты так хочешь, то так и будет.
— Мы ведь еще можем увидеться с тобой и в Москве. Я вместе с папой пишу картины с видами Петербурга для оформления интерьера статусных московских гостиниц: «Метрополь», «Рэдиссон», «Марриотт» и т.д. Так что планируем деловую поездку на машине в первопрестольную перед майскими праздниками.
— Прекрасно. Я поговорю с родителями – может быть, даже вам лучше будет остановиться и у нас дома…
— Без любви жить легче, но без нее в жизни нет смысла…
Тут Дима просто растерялся, не понимая, как себя со мной вести. Я же осталась стоять перед ним в спокойной уверенности. «Замри», - скомандовала нам Лера и начала зарисовывать.
Следующий посыл оказался адресованным мне:
— Я хочу быть любимой или быть понятой, — что, в общем-то, одно и то же...
Дима словно внутренне подался телом ко мне, а я инстинктивно чуть развернулась к нему плечом и сделала останавливающий его порыв жест кистью правой руки. «Кажется, я начинаю входить во вкус этой импровизации», - подумалось мне.
Над телесным воплощением третьего посыла: «Не ищите идеальных людей – ищите родные души!» нам с Димой уже пришлось подумать. Я не нашла для себя ничего лучше, чем поза задумчивости с подпиранием подбородка запястьем. А Димка сделал акцент на второй части посыла, положив ладонь правой руки себе там, где сердце. Получилось уж слишком театрально, но Лера все равно это зарисовала. Сказав при этом, что она еще сама для себя не решила в какой пропорции в «Круговороте любви» будет смешаны реалистичность и аллегория.
Где-то на десятом позировании и после первого нашего поцелуя Дима уже совсем осмелел ко мне, о чем тут же засвидетельствовала его эрекция. Я вопросительно посмотрела на Леру, но она была невозмутима.
Однако на посыле: «Не стесняйтесь своих желаний, потому что другой жизни для них не будет!» Дима буквально опрокинул меня в поцелуе, придерживая меня на весу за попку рукой и плотно прижавшись к моему бедру вовсю вставшим членом. Зарисовав эту экспрессивную сценку, Лера сказала, что хочет еще одну позу лежа, но сначала нужно принять кое-какие меры безопасности.
С этими словами она присела на корточки перед Димой и стала перебирать пальчиками его набухшие яички, поглядывая время от времени на мою реакцию. Она словно любовалась достоинством брата, лаская его рукой как будто осторожно дегустируя свои ощущения от прикосновения. Дима призакрыл глаза от блаженства и положил сестре руки на плечи в ожидании.
И он дождался – Лера начала медленно исследовать член губами и язычком от яичек к головке, входя во вкус и ловя нужный ритм движений. Потом она приподняла голову, чтобы встретиться с Димой взглядом, и глубоко захватила мужское достоинство ртом. Ее руки перешли на ягодицы брата и притянули торс к себе. Дима начал ритмичные движения влажным от слюны членом. Пару раз он полностью вынимал член изо рта Леры, словно дразня ее. А она, стоя на коленях, жадно ловила набухшую головку губами и засасывала ее в себя. Оба вошли в раж удовольствия и начали попеременно постанывать. Наконец Дима почти прохрипел: «Кончаю!» и, помогая себе рукой, стал спускать толчки спермы в раскрытый ротик сестры. Лера всё проглотила.
Дима опустился на колени и со словами: «Я тебя обожаю!» благодарно обнял Леру. Так они, обнявшись сидя и гладя друг друга по спине, провели несколько минут. В полном молчании и совершенно не обращая внимания на меня. Я даже почувствовала свое присутствие немного излишним в этой сцене доверия и родственной любви.
Наконец, Лера встала и сказала мне:
— Ну что ж, продолжим. Рита, теперь ложись на тахту и представь, что у тебя только что был оргазм. Дима будет сверху. Вы расслаблены и переполнены нежностью друг к другу.
Дима очень бережно лег на меня всей тяжестью тела, поправил мне сбившиеся на лоб волосы и стал осторожно целовать мои веки. Мне было сейчас легко
представить себя его возлюбленной после бурных ласк. Мы даже позировали Лере в этой позе куда больше, чем две минуты…
Наше позирование продолжалось еще с час, пока Лера не объявила, что она устала т на сегодня, пожалуй, хватит. Мы с Димой стали рассматривать ее эскизы. Дима сказал, что получается интересно. А вот на меня они особого впечатления не произвели. Лера, заметив несколько разочарованное выражение моего лица, пояснила:
— Это только самое начало. Это пока лишь почеркушки, над которыми еще думать и думать не один месяц. А то и не один год. Графический цикл – вещь фундаментальная и не терпит суеты. Акварельный портрет на выставочном уровне можно сделать на вдохновении за один сеанс, а цикл работ – он созревать должен.
— А мой портрет – он на выставочном уровне? – поинтересовалась я.
— Что скажешь, Дима? – спросила Лера брата.
— Вообще он впечатляет. Есть в нем какая-то вибрация души. Если всматриваешься, то начинает затягивать.
— Скажи, Рита, а этот портрет похож в чем-то немного на твою маму?
Я присмотрелась с некоторым удивлением и кивнула Лере в знак согласия.
— Я писала не совсем конкретно тебя – я писала свое видение женской линии твоего рода. В этом портрете должны узнавать себя и ты, и твоя мама, и твои будущие дочки. Это вы все сквозь время. Или время сквозь всех вас.
— Просто магия какая-то…
— А ты сама ощущаешь эту магию как позитивную, как нейтральную или как имеющую оттенок какого-то дискомфорта? Только хорошо подумай над своим ответом и дай мне ответ не сейчас, а завтра.
— А почему завтра?
— Дело в том, что художники вольно или невольно психологически обнажаются через свои картины. В картинах передается их равнодушие к натуре, если натура им скучна. Передается внутренняя боль художника, если она есть. Все, что у художника в душе, то и на холсте. Я тебя спрашиваю про возможный дискомфорт портрета для тебя потому, что у меня сейчас не самый простой период в жизни. Во всяком случае, я старалась максимально отрешиться от своих личных проблем при написании портрета и погрузиться в тебя. Точнее в женскую линию твоего рода.
— Во всяком случае, сейчас никакого дискомфорта не ощущаю. Есть ощущение, что это я и что одновременно это не совсем я. Это не 100%-ное совпадение со мной, но это интересная для меня доля несовпадения со мной сегодняшней.
— Я хочу поработать еще над твоим портретом утром. Я жаворонок и всегда стараюсь финальную часть работы делать утром. Твое позирование уже, наверное, не нужно. Как насчет того, чтобы нам завтра с тобой пообедать в кафе «Зингеръ»? И поболтаем, и свой портрет заберешь. Только давай договоримся, что ты портрет заберешь пока без всякой материальной благодарности мне. Ответный подарок можешь сделать мне не раньше, чем портрет приживется в твоем доме. А если вдруг почему-то не приживется, то просто вернешь его мне как память о нашем знакомстве.
— Хорошо, если ты так хочешь, то так и будет.
— Мы ведь еще можем увидеться с тобой и в Москве. Я вместе с папой пишу картины с видами Петербурга для оформления интерьера статусных московских гостиниц: «Метрополь», «Рэдиссон», «Марриотт» и т.д. Так что планируем деловую поездку на машине в первопрестольную перед майскими праздниками.
— Прекрасно. Я поговорю с родителями – может быть, даже вам лучше будет остановиться и у нас дома…