Предвкушение... Часть 1
Я стою на месте! Я бегу, я лечу, я стою на месте, я замираю, я сворачиваюсь калачиком, и лечу с сумасшедшей скоростью. И все же я стою на месте в ожидании. И это ожидание изматывает меня, лишает сил, намерений, мой полет становится плоским. Так я живу последние дни и так еще буду жить. И правда нечего не могу реально изменить в своей запутанной бисексуальной жизни. Я могу лишь находится в мучительном предвкушении, в фантазиях и грезах. В предвкушении встречи, в предвкушении страсти, в предвкушении любви, в предвкушении взгляда, в предвкушении прикосновения, в предвкушении вздоха. Так я организовал свою жизнь, так я живу и умираю... Я заученный сценарий, я трус и немочь, я проклятая мелодия по нотам. Я сыгранная сцена, я прочитанная книга, я проторенная дорожка. Я тысячекратная репетиция, я звук, я тихий вопль нет, я не хочу повторения и я боюсь умереть, если его не будет.
Душа моя раздвоенная, расщепленная, уставшая, лживая, любящая...
Вот еще один день позади и еще один день впереди...
Я пишу эти строки, а хочется их кричать... Хочется кричать о своей любви, о своем надрыве, просить прощения и снова кричать...
Все мое естество жаждет любви, жаждет секса, как выражения любви, жаждет стремительных объятий и поцелуев и снова объятий. И нет этому остановки. Это начал ты Даниэль...
Мой белокурый ангел, так легко и смело впорхнувший в мою жизнь, в мою душу, в мое сердце. Мой названный брат, мой лучший друг, мой испуганный любовник. Ты начал историю моей сексуальности. Ты был первым героем моих эротических снов и хрупких сексуальных фантазий. Вся моя подростковая страсть, все моя изнывающая плоть, вся моя сладостная мука оргазма были пропитаны тобой, твоими алыми губами, твоими синими ироничными глазами, твоим хриплым голосом. Воздух сгущался вокруг тебя и становился наэлектризованным. Моя рука была на моем горячем, не знающим покоя члене, а губы шептали слова любви. Я люблю тебя Даниэль, шептали мои губы в темноте, сердце разрывалась от нежности и желания.
Пенис мой раскалялся все больше и больше в потной руке, я представлял себе тысячи раз, что это твоя рука. Что это ты с тихим придыханием, в унисон моему, мастурбируешь мой пенис, а моя рука осторожно и нетерпеливо тянется к твоему пениса, и вот я сжимаю его, и наши руки двигаются все быстрее и быстрее в такт звучащей в голове музыке и это музыка обжигает рассудок, а потом к ней добавляется безудержный стон, и наш оргазм живет и трепещет и плавится тонким воском густой спермы. Она отчаянно бьет вперед, а потом вытекает. И это отчаяние моей спермы, в моей руке, льющей из моего члена, накрывает меня одиночеством и болью. Мои фантазии подростка были просты. Но любил я Даниэля честно и самозабвенно. В этой любви была вся свежесть юной зелени, все яркое весеннее солнце, весь аромат первых весенних цветов.
Я мог просто встречаться с ним взглядом, я мог просто смотреть на его белые клыки в смеющейся улыбке, на его тонкую шею, на его белые безволосые руки, на трогательные белокурые пряди волос. А потом вечером в ванне, или ночью в постели я все снова и снова производил на свет все новые и новые потоки тягучей, и липкой спермы. Даниэль был словно естественным продолжением меня самого. И одновременно мне было ужасно стыдно проявлять свою симпатию открыто. Вся моя жизнь это слабая и жалкая попытка сблизить воображение и реальность, уменьшить эту ужасающую, зияющую пропасть между существующем в моем воспаленном организме и существую
щем в реальном времени, реальном контакте, между двумя разными людьми. Как хочется иногда, чтобы слияние было одинаковым, обоюдным, всепоглощающим. И как на самом деле трудно, тяжело добиться даже мимолетной синхронизации, идеального совпадения.
Прочь воспоминания, прочь прошлое. Его не существует. А воспоминания со мной навсегда, искаженные, причудливые, окрашенные эмоциями и красотой, бледная, навязчивая тень былого.
Я лечу, я стою, я болею, я не нахожу себе место, я сгусток напряженного, застывшего возбуждения. Я шаг в темноту, я крик, так и оставшейся в горле, я тот, кто спешит, и не догоняет. Я безысходность расстояния, я обреченность времени.
Хочется быть нежным и яростным. Я врываюсь в его квартиру. Я прижимаю его к стене. Я плачу, и глажу его по волосам. Я здесь, я там, я рядом с ним, я рядом с тобой Аттавий. Я плачу от безумия разъединения и счастья соединения. Я тороплив и настойчив. Я не хочу не терять ни секунды. Я падаю перед ним на колени, я обнимаю его за бедра, я сжимаю его маленькие ягодицы, я утыкаюсь в его джинсы, которые уже поспешно расстегиваю, и спускаю вниз. Сейчас вот я доберусь до своего сокровища, до своего изысканного возбужденного и горячего пениса. Да, Аттавий я обожаю твой член. Да это произведение искусства, и это самые банальные сравнения в моей голове. Созерцание твоего фаллоса приводит меня в восторг. Он лучшее, что я знаю, он... Я не даю тебе опомниться и стягиваю трусы совсем низко и быстро подхватываю моего любимчика и обволакиваю его ртом. Я убью каждого, кто скажет, что рот не создан для пениса, а пенис не создан для рта.
Только оральный секс может быть утонченным, только он добавляет нашим забавам человечности, только он расширяет нашу сексуальность за рамки биологической заданности. Я думаю об этом каждый раз, облизывая чудесную головку, скользя языком по стволу, каждый раз я придумываю новый танец, каждый раз я повторяю любимые па. Мне нравится играть с темпом, с нажимом, с глубиной погружения, с интенсивностью ласк. О, как чудесно сделан твой фаллос Аттавий это успешное испытание гениальности, это уникальное мастерство невидимого скульптура. Я собираю больше слюны, я медленно погружаю его все глубже и глубже в рот, я заглатываю его и несказанно наслаждаюсь этим. Мой язык ускоряется вместе с губами, я делаю стремительные движения, и это волшебство феляции наполняет кажется весь мир. Глотку, и губы сводит от напряжения и я замедляюсь, мне нужно немного отдохнуть. Я стою на коленях перед любимым человеком и делаю ему минет.
Что может быть более равнозначной заменой Здрасте. Привет Аттавий! Я люблю тебя. Ты ждал меня, хоть чуть-чуть. Мне надо твое чуть-чуть. Мне надо твоя взаимность, твоя взволнованность встречей, твое прерывистое от счастья и удовольствия дыхание. Я продолжаю свой танец сумасшедшим смешением стилей и направлений. Я устаю и снова отдыхаю. Мои руки ласкают ягодицы, я дотрагиваюсь кончиком пальцев до ануса. Я слышу, как меняются постанывания Аттавия, как звук нарастает, и становится более глубоким и насыщенным. Фаллос становится больше, головка разбухает и твердеет и вот миг настает. Я не выпускаю член Аттавия, а продолжаю его сосать, и сперма фонтанчиком окутывает мой рот изнутри, наполняет терпкой, сладковато-горькой густотой. Это потрясающе, когда вы чувствуете на языке сперму любимого мужчины. Это маленький дар, последний аккорд его наслаждения вами, и вас им. Это глупое, но такое желанное выражение близости и любви...
Душа моя раздвоенная, расщепленная, уставшая, лживая, любящая...
Вот еще один день позади и еще один день впереди...
Я пишу эти строки, а хочется их кричать... Хочется кричать о своей любви, о своем надрыве, просить прощения и снова кричать...
Все мое естество жаждет любви, жаждет секса, как выражения любви, жаждет стремительных объятий и поцелуев и снова объятий. И нет этому остановки. Это начал ты Даниэль...
Мой белокурый ангел, так легко и смело впорхнувший в мою жизнь, в мою душу, в мое сердце. Мой названный брат, мой лучший друг, мой испуганный любовник. Ты начал историю моей сексуальности. Ты был первым героем моих эротических снов и хрупких сексуальных фантазий. Вся моя подростковая страсть, все моя изнывающая плоть, вся моя сладостная мука оргазма были пропитаны тобой, твоими алыми губами, твоими синими ироничными глазами, твоим хриплым голосом. Воздух сгущался вокруг тебя и становился наэлектризованным. Моя рука была на моем горячем, не знающим покоя члене, а губы шептали слова любви. Я люблю тебя Даниэль, шептали мои губы в темноте, сердце разрывалась от нежности и желания.
Пенис мой раскалялся все больше и больше в потной руке, я представлял себе тысячи раз, что это твоя рука. Что это ты с тихим придыханием, в унисон моему, мастурбируешь мой пенис, а моя рука осторожно и нетерпеливо тянется к твоему пениса, и вот я сжимаю его, и наши руки двигаются все быстрее и быстрее в такт звучащей в голове музыке и это музыка обжигает рассудок, а потом к ней добавляется безудержный стон, и наш оргазм живет и трепещет и плавится тонким воском густой спермы. Она отчаянно бьет вперед, а потом вытекает. И это отчаяние моей спермы, в моей руке, льющей из моего члена, накрывает меня одиночеством и болью. Мои фантазии подростка были просты. Но любил я Даниэля честно и самозабвенно. В этой любви была вся свежесть юной зелени, все яркое весеннее солнце, весь аромат первых весенних цветов.
Я мог просто встречаться с ним взглядом, я мог просто смотреть на его белые клыки в смеющейся улыбке, на его тонкую шею, на его белые безволосые руки, на трогательные белокурые пряди волос. А потом вечером в ванне, или ночью в постели я все снова и снова производил на свет все новые и новые потоки тягучей, и липкой спермы. Даниэль был словно естественным продолжением меня самого. И одновременно мне было ужасно стыдно проявлять свою симпатию открыто. Вся моя жизнь это слабая и жалкая попытка сблизить воображение и реальность, уменьшить эту ужасающую, зияющую пропасть между существующем в моем воспаленном организме и существую
щем в реальном времени, реальном контакте, между двумя разными людьми. Как хочется иногда, чтобы слияние было одинаковым, обоюдным, всепоглощающим. И как на самом деле трудно, тяжело добиться даже мимолетной синхронизации, идеального совпадения.
Прочь воспоминания, прочь прошлое. Его не существует. А воспоминания со мной навсегда, искаженные, причудливые, окрашенные эмоциями и красотой, бледная, навязчивая тень былого.
Я лечу, я стою, я болею, я не нахожу себе место, я сгусток напряженного, застывшего возбуждения. Я шаг в темноту, я крик, так и оставшейся в горле, я тот, кто спешит, и не догоняет. Я безысходность расстояния, я обреченность времени.
Хочется быть нежным и яростным. Я врываюсь в его квартиру. Я прижимаю его к стене. Я плачу, и глажу его по волосам. Я здесь, я там, я рядом с ним, я рядом с тобой Аттавий. Я плачу от безумия разъединения и счастья соединения. Я тороплив и настойчив. Я не хочу не терять ни секунды. Я падаю перед ним на колени, я обнимаю его за бедра, я сжимаю его маленькие ягодицы, я утыкаюсь в его джинсы, которые уже поспешно расстегиваю, и спускаю вниз. Сейчас вот я доберусь до своего сокровища, до своего изысканного возбужденного и горячего пениса. Да, Аттавий я обожаю твой член. Да это произведение искусства, и это самые банальные сравнения в моей голове. Созерцание твоего фаллоса приводит меня в восторг. Он лучшее, что я знаю, он... Я не даю тебе опомниться и стягиваю трусы совсем низко и быстро подхватываю моего любимчика и обволакиваю его ртом. Я убью каждого, кто скажет, что рот не создан для пениса, а пенис не создан для рта.
Только оральный секс может быть утонченным, только он добавляет нашим забавам человечности, только он расширяет нашу сексуальность за рамки биологической заданности. Я думаю об этом каждый раз, облизывая чудесную головку, скользя языком по стволу, каждый раз я придумываю новый танец, каждый раз я повторяю любимые па. Мне нравится играть с темпом, с нажимом, с глубиной погружения, с интенсивностью ласк. О, как чудесно сделан твой фаллос Аттавий это успешное испытание гениальности, это уникальное мастерство невидимого скульптура. Я собираю больше слюны, я медленно погружаю его все глубже и глубже в рот, я заглатываю его и несказанно наслаждаюсь этим. Мой язык ускоряется вместе с губами, я делаю стремительные движения, и это волшебство феляции наполняет кажется весь мир. Глотку, и губы сводит от напряжения и я замедляюсь, мне нужно немного отдохнуть. Я стою на коленях перед любимым человеком и делаю ему минет.
Что может быть более равнозначной заменой Здрасте. Привет Аттавий! Я люблю тебя. Ты ждал меня, хоть чуть-чуть. Мне надо твое чуть-чуть. Мне надо твоя взаимность, твоя взволнованность встречей, твое прерывистое от счастья и удовольствия дыхание. Я продолжаю свой танец сумасшедшим смешением стилей и направлений. Я устаю и снова отдыхаю. Мои руки ласкают ягодицы, я дотрагиваюсь кончиком пальцев до ануса. Я слышу, как меняются постанывания Аттавия, как звук нарастает, и становится более глубоким и насыщенным. Фаллос становится больше, головка разбухает и твердеет и вот миг настает. Я не выпускаю член Аттавия, а продолжаю его сосать, и сперма фонтанчиком окутывает мой рот изнутри, наполняет терпкой, сладковато-горькой густотой. Это потрясающе, когда вы чувствуете на языке сперму любимого мужчины. Это маленький дар, последний аккорд его наслаждения вами, и вас им. Это глупое, но такое желанное выражение близости и любви...