Треугольник. Часть 1
Всякое в жизни бывает... Но всё по порядку.
Разорвав отношения с моим парнем, я, что бы успокоиться, решила уехать на базу отдыха. Злость, горькая обида душили меня, и я даже не скажу на кого больше: на него — моего парня или её — мою бывшую лучшую подругу. Судя по описанию на сайте эта база, претендовала на роль дома отдыха. Красивые фотки природы, голубое озеро и прецизионное описание сули не забываемый отдых. Купившись на сказочные посулы я взяла путевку на две недели. Уже то, как мне пришлось добираться до этого места, поколебало мою уверенность в правильном выборе. И едва я там появилась, как в мозгу «запиликал сигнал»: «Тебя снова поимели, дорогая! Ну, ведь тебе не привыкать?».
Нет в свое время она, скорее всего и была прекрасным местом отдыха, примерно в семидесятые годы прошлого века — во времена СССР... Но вот теперь это была не смешная пародия на нормальное место отдыха.
Два корпуса и столовая, один кирпичный в три этажа с высокими, огромными дверьми и мощным крыльцом с облупленными колонами вокруг входа. Маленькие номера «со всеми удобствами», ширина которого позволяла поставить в номер пару коек с возможностью пройти между ними только одному человеку. Пара прикроватных тумбочек и маленький треугольный столик завершали обстановку. Хотя был ещё встроенный шкаф, задняя стенка которого по совместительству была стеной туалета.
Закуток полтора на метр двадцать громко называемый санузлом. Там находилась раковина, из крана которой дополнительно торчала гибкая лейка душа и унитаз на полу... Высокий порог помещения создавал этакий поддон, в котором можно было ополоснуться, не подвергая затоплению жилую комнату. То, что из-за такой конструкции в помещение было не развернуться, а в душевой и самой комнате влажно похоже не принималось в расчет. Называлось это убожество — номером повышенной комфортности.
Второе «капитальное» здание являлось, по сути, деревянным двухэтажным барком. Комнаты на четыре — шесть человек. С общим туалетом в конце коридора каждого этажа и душем в подвале.
Убогая если не сказать бедная обстановка в номерах, куча облупленных дощатых и пустых домишек на территории, огромна бетонная столовая работающая едва ли на десять процентов от своей мощности — навевали невеселые мысли, которые полностью соответствовали моему настроению.
Человек двадцать отдыхающих и минимум персонала, которые просто терялись на такой территории. Плюс к этому плохая погода с проливными дождями сменяемые жарким солнцем не прибавляли привлекательности... Хотя природа вокруг и голубое озеро — радовали.
Прожив там три дня, я уже собралась уехать: плюнув на путевку; уплаченные деньги; и забыть об её существование, когда появилась эта пара. Они не появились, а словно материализовались в дверях обеденного зала, и выглядели как пара королевских пингвинов в стае серых уток, в хорошем понимании этого сравнения.
Мужчина был в легком бежевом отутюженном пиджаке и светлой рубашке. Галстук, повязанный умелой рукой, придавал ему этакий шарм, а не смотрелся стилизованной удавкой на шее. В целом он выглядел если не покорителя женских сердец, то хотя бы настоящим мужчиной. Гладко выбритый и холеный он распространял вокруг себя привлекательный запах дорогой мужской косметики привлекая взгляды женщин находившихся в столовой. Несмотря на возраст, явно больший, чем сорок — выглядел он в тонусе. Подтянутый, с сухопарой фигурой и приветливой улыбкой на лице.
Его спутница была очень красива. Симметричное лицо с некрупными формами, каштановые волосы с короткой стрижкой каре. Приличный бюст, похоже, даже без бюстгальтера и одета в светлое платьице. Очень простенькое на вид, но поверьте мне — очень дорогое. Я видела такие. Мне оно было точно не по карману.
Её кожа это отдельный разговор. Золотистая, ровная и гладкая. Не смотря на не большой рост приличные формы его спутницы не выпирали напоказ, а как бы подчеркивались видимой скромностью одеяния. Аккуратные туфельки на невысоком каблучке добавляли роста. Лет ей было не более тридцати, максимум тридцать пять.
Зайдя в столовую, они быстро переговорили со старшей официанткой и вальяжно, но с достоинством направились в мою сторону. Количество столов превышало число едоков, поэтому я очень удивилась, когда сей джентльмен вместе со своей пассией, подойдя к моему столу и вежливо произнес:
— Здравствуйте. Извините, пожалуйста! — обратился он ко мне, — мы с женой не привыкли сидеть одни за столом, — его взгляд выражал достоинство и просьбу, — и если вы не против, то мы хотели бы присоединиться к вам.
—. .. — у меня чуть не отвисла челюсть, но быстро справившись, я произнесла, — пожалуйста, садитесь, я буду рада вашему соседству.
— Меня зовут Степан, а мою жену... — он, улыбнувшись, посмотрел на спутницу...
— Лена, — произнесла та низким грудным голосом, — меня зовут Лена, — повторила она, как бы смакуя своё имя, — и мы здесь на пару дней... или недель? — вопросительно взглянула на мужчину.
—. .. — не ответил тот.
— Я не против. Меня зовут Евгения, — представилась я, — можно просто Женя...
— Вот и хорошо! Вот и познакомились, — улыбнулся он и, повернувшись к жене, пригласил её усаживаться.
Если честно я не удивилась что он, подойдя к столику отодвинул один стул, подождал пока Елена не подойдет к месту столованья и придвинул его обратно помогая сесть. Она медленно с какой-то неописуемой грацией села, и полуобернувшись назад произнесла:
— Спасибо, милый...
Во все глаза, наблюдая это действие, я не заметила ни грамма фальши. Было видно, что это рутинная бытовая сцена, не с целью пустить пыль в глаза, а доставляющая им обоим удовольствие.
— Извините, — вдруг вырвалось у меня, — а вы давно женаты? — и я прикрыла рот рукой, вдруг поняв, что лезу не в своё дело.
—. .. — улыбнувшись мне Степан перевел взгляд на жену. — Леночка?! — спросил он.
— Почти n лет, — спокойно сказала Лена, — нашему сыну девять. Он отдыхает в лагере, а мы вот решили съездить сюда. Здесь n лет назад мы провели свой медовый месяц, — улыбнувшись, закончила она.
— А вы, Женечка? — Степан посмотрел мне в лицо, — приехали отдыхать? Одна? — предположил он.
Не сказать, что вопрос понравился. Хотя...
— Да вот... — нехотя начала я. — рассталась с кавалером, решила отвлечься... — задумчиво произнесла я, — наверное, уеду... скучно здесь.
Последовала пауза. Внимательный взгляд двух пар глаз сочувственно смотрели на меня.
— Вам решать, — задумчиво вымолвила Лена. — Я бы не торопилась. Может быть, наше присутствие скрасит время?!
— Может быть, — выдохнула я, вдруг ощутив, как засосало под ложечкой.
Тут же к столику подскочила официантка, расставляя посуду и блюда.
***
Мы ели, временами перебрасываясь фразами. Так за разговорами я и не заметила, как закончился обед. Мне не хотелось расставаться, я нуждалась в обществе, и надо было выговориться... поэтому, чуть поколебавшись, предложила:
— Погода вроде наладилась. Не хотите ли искупаться? Несмотря на дожди вода прозрачная и теплая...
— Женечка! — спросил вдруг Степан, — И, кстати, это ничего, что я вас так зову? — его взгляд испытующе задержался на мне, — вы уж извините, но я пас. У меня режим. Пойду, посплю часок. Знаете ли, привык... — развел он руками. — Может быть Лена составит вам компанию?!
Я ошалело уставилась на него. Они оба, не сговариваясь переглянулись и рассмеялись. Лена заговорщицки мне подмигнула и произнесла:
— Я согласна, — и шутливо ткнув мужа в бок продолжила, — он у меня как ребенок. Да ещё работа такая. Бывает приходиться работать до ночи или вовсе всю ночь, — все ещё улыбаясь, повернулась она, прильнув к телу Степана, да так что натянувшейся платье обрисовало её прекрасную спортивную фигуру. — Вот и пристрастился. Если есть возможность, спит днём... — сбавив тон до полушёпота продолжила, — зато вечером, если дома не даёт мне уснуть... Так что пусть поспит, зато потом энергичней будет!
—. .. — Я улыбнулась одними губами вместе с ними. — Ну, тогда я схожу в корпус и возьму купальник с полотенцем.
— Мы в первом корпусе и остановились... — уточнила она. — А вы где?
— Там же, на втором этаже, — машинально ответила я.
— А мы на третьем! — прогудел Степан.
— А разве там есть комнаты? — удивленно переспросила я, вспоминая, что проход на третий этаж закрыт массивной дверью.
— Там номера люкс. Но они ремонтируются, нам с трудом удалось уговорить администратора сдать его нам, — улыбнувшись, он потер пальцами рук, изображая пересчет банкнот, кои ему пришлось доплатить за люкс.
— Тогда встретимся в холле первого этажа, — подытожила Лена.
Мы встали и вышли из столовой.
***
Уже через десять минут мы словно старые подруги, пересмеиваясь и делясь сплетнями, шли по тропинке в сторону пляжа. Лена сменила платьице на халатик и переобулась в босоножки. В руках она держала пляжную сумку Я одетая подобным образом шла рядом с полотенцем в руках.
Как это ни странно, но пляж был пуст. Мы взошли на понтон, чуть постояли, а потом Лена предложила обосноваться чуть дальше.
— Я знаю там одно укромное место. Тихая заводь, желтый песочек и ни когда, ни кого нет. Пойдем? — предложила она.
— Пошли, — согласилась я, представив, как сейчас сюда набегут толстозадые матроны со своими большепузыми мужами, что постоянно пускают слюни, увидев мою обтянутую купальником фигуру.
Мы прошли дальше по берегу. Деревья отступили от уреза воды, и его место занял кустарник. Чем дальше мы шли, тем гуще он разрастался. Метров через пятьдесят он уже рос и в воде на мелководье, создавая пышную завесу от чужого взгляда. Казалось через его кущи невозможно пробраться.
— Кажется это тут, — Лена отогнула большую ветку, за которым было подобие тропинки. — Иди за мной, — приказала подруга, — тут и заблудиться можно и мы нырнули в заросли.
— Ишь ты... — произнесла я, уворачиваясь от сухих веток пышно разросшихся кустов, казалось занимающихся всё доступное пространство.
— Глаза не выколи, — весело прокомментировала подруга мои попытки сражаться с кустами, которые буквально цеплялись за все ветками: одежду; тело; волосы.
Сама она шла свободно, как бы проскальзывая между кустов. Временами мне казалось, что они расступаются, давая ей дорогу, и смыкаются передо мной, стараясь не пустить, задержать непрошеную гостью. Я уже совсем собралась капитулировать под их натиском, как эти противные создания просто расступились в стороны, открывая моим глазам пляж. Пляж очень громкое название для этого места. Скорее кусок открытого берега длинной около четырех метров и шириной метра три.
Я вышла на свободу из тени кустов и огляделась. Нежный даже на вид мягкий желтый песочек искрился и играл в свете солнца.
— Нет не желтый, — поправила я себя, — а скорее золотистый... Чуть ярче, чем цвет загар Лены, — решила я.
Он манил, обещая негу и комфорт. Весело рассмеявшись, я вышагнула из сланцев и ступила на него босой ногой. Мягкий словно пух, он не обжигал ступней, а скорее согрел стопу. Я оглянулась. Кусты казалось только что щетинившиеся одними сухими ветками, вдруг преобразились. Они стали округлыми и засияли всеми оттенками зелени. Ветра здесь не было, хотя было слышно, как где то там за пределами этого затерянного пляжа он весело шелестел листвой.
— Это просто прелесть! — прошептала я, оглядываясь на Лену, деловито распаковывающую свою сумку.
— Затерянный мир... — произнесла она, мельком взглянув в мою сторону.
Я глянула на озеро. Маленькая, почти круглая бухточка, со всех сторон окаймленная кустарником. По урезу водя кусты, росшие на берегу переходили в густой и высокий медленно покачивающийся камыш. Вода будто стала другой. Прозрачная у берега на три-четыре шага дальше она набирала синеву и черноту, скрывая глубину. И самое главное, ни каких признаков человека. Первозданная чистота и тишина. Подойдя к воде и вступив в нее, почувствовала нежную прохладу. Мои следы одинокой цепочкой струились по песку словно на холсте.
— Нас ведь не видно даже с воды... — подумала я, рассматривая густой камыш закрывающий бухточку со всех сторон.
— Раздевайся и пошли купаться, — услышала я.
Оглянувшись, я увидела, как Лена расстегнув халатик, сбросила его на уже расстеленное покрывало. Купальника на ней не было. Её обнаженная фигура, покрытая светлым загаром, будто светилась на фоне кустов. Лобок темнел не густой порослью рыжеватых волосиков подстриженных ровным треугольником. Округлые мягкие груди довольно приличного размера чуть провисали, вниз разводя в стороны почти красные соски с большими ореолами вокруг. Словно показывая мне себя, она потянулась. Получилось это так грациозно и естественно, что я замерла, зачарованно разглядывая обнаженную подругу. Глядя на неё я не увидела ни одного изъяна, ни одного светлого пятнышка, словно её облили однотонной золотистой краской.
— Раздевайся и купальник снимай! — словно приказала она. — Про это место ни кто не знает, а уж если и полезет через кусты, то мы услышим его за километр... А камыш... Камыш, он прикрывает нас с воды.
И уже не глядя на меня словно на подиуме высокой моды высоко поднимая ноги, словно профессиональная манекенщица пошла к воде, грациозно повиливая бедрами. От её вида, сексуальной походки и ритмично покачивающихся бедер место снова преобразилось. Теперь оно наполнилось страстью и желанием. Я почувствовала, что вся взмокла. Чуть напряженный живот заныл, словно я собиралась не купаться, а кувыркаться с милым. Только здесь не было не только милого, но и любого другого мужчины. Зато была она...
Всё еще оторопевшая, я взглянула на Лену совершенно по другому. Не просто как на женщину, а как на партнершу. Завороженная я представила как мы, развалившись на горячем песочке, занимаемся этим... Руки машинально расстегнули халат, который сполз под ноги. Затем нащупали завязку лифчика, и он мягко спланировал в ту же кучку. Следом за ним я вышагнула вперед из спущенных на голени плавок.
Ещё ни разу я вот так не раздевалась около озера, и мне вдруг показалось, что лес и кустарник окружающий полянку уставился на меня — оценивая и рассматривая. По коже прокатился холодок, и она покрылась гусиной кожей. Я оглянулась. Те же кусты, тот же пляж и тишина... Мне захотелось спрятаться, скрыться. Или раскинув в стороны руки бухнуться в воду поднимая кучу брызг и плыть, плыть... к ней! А тем временем Елена «Прекрасная» подошла к берегу и, сделав пару шагов в воде, с силой оттолкнулась от дна. Высоко подпрыгнув, она ласточкой пролетела около метра и почти без всплеска погрузилась головой в воду. Вода ещё расходилась кругами, но я увидела, как энергично заработавшие конечности потащили её в глубину. Ещё мгновение и только светлое, быстро движущееся под водой пятно показывало, как она брасом преодолевает пустое пространство бухточки. Вынырнула она так же без всплеска на самом краю камышей, и глубоко вздохнув, развернувшись ко мне лицом крикнула:
— Давай, ныряй! Вода просто прелесть!
Не сказать, что я не умею плавать. Мой стиль этакая помесь браса — движение руками и движение ног — по-собачьи. Словно завороженная я сделал пару шагов и, оказавшись в воде по колено, просто упала в воду, подняв в небо столб брызг. Вода не обожгла холодом, как обычно бывает. Она словно с восторгом приняла меня, охладив разгоряченное т
ело, и ласково вытолкнула на поверхность. Отфыркиваясь, я, неловко работая руками и бултыхая ногами, поплыла в сторону подруги. Когда мне оставалось проплыть около метра, та снова нырнула. Я почувствовала только упругое движение воды подо мной, когда Лена проплывала мимо. Тут же начала вертеться во все стороны, высматривая ныряльщицу. Она тихо всплыла под самым берегом и, выбравшись на мелководье легла на спину.
— Хорошо-то как, Женька! — закричала она в восторге, — как давно я не была здесь... — и вдруг понизив голос, добавила, — именно здесь на этом пляже я впервые, — ее лицо зарделось, — любила своего мужа, — уже очень тихо добавила она.
И словно устыдившись сказанного, зарделась и отвела взгляд, словно рассматривая, что там за горизонтом. А тем временем я, неуклюже развернувшись и хлебнув при этом воды, погребла обратно к берегу. Уже подплывая, почувствовала, как у меня свело судорогой икру. Ни чего, не соображая от боли пронзившей тело попыталась встать на ноги, но, не достав дна, погрузилась в воду с головой. Столь неожиданное погружение и усилившаяся боль вызвали дикий страх. Я забилась, пытаясь всплыть. На мгновение, показавшись наверху, хлебнула воздуха процентов на шестьдесят разбавленного водой, закашлялась и судорожно задергалась, все ещё пытаясь найти опору которой не было. Снова погрузилась с головой. Организм категорически требовал воздуха для дыхания, а я, паникуя, потеряла всякое представление, где верх, а где низ... Еще мгновение и, не выдержав пытки, я вздохнула вместо очередной порции воздуха — воду. Паника черной ямой затопила мозг... Я одновременно кашляла, пытаясь избавиться от воды и дышать. Чем больше билась, тем хуже становилось. Чем бы всё закончилось, будь я одна — не знаю...
В следующее мгновение я почувствовала крепкую руку, которая, схватив меня за плечо, толкнула к берегу, потом подтолкнула ещё раз. Почувствовав под руками и ногами опору привстала. Судорожно кашляя, и отплёвывая воду ни чего не видя из-за слез, я ползла по мелководью вперед, преодолевая боль во всем теле к смутно различимому берегу.
Следующее, что я помню, как меня рвет и выворачивает водой, а я, стоя на карачках около уреза воды судорожно пытаюсь дышать. Леночка, нагнувшись ко мне, довольно сильно шлепает меня по спине. Наконец обессилив, я валюсь на горячий песок, свернувшись калачиком.
У меня всё болит... Тело измученное происшествием бьёт дрожь. Ногу после судороги тянет и крутит, а темный страх давит и сжимая сердце.
— Вот ведь... — вертится в голове, — в трех метрах от берега чуть не утонула! Тут точно омут...
Словно прочитав мои мысли написанные на лице Лена произнесла:
— Здесь глубоко, дно и правда круто уходит вниз. Только не на столько что бы утонуть, метра два-два с половиной. В следующий раз просто не паникуй. Спасение утопающего дело рук самого утопающего. В другой раз просто задержи дыхание и дождись, пока не достигнешь дна, а потом просто оттолкнись от него... и ты всплывешь...
— Ага... Говно не тонет... — промелькнуло у меня в голове. В слух же я пробормотала, — т-е-е-б-е л-е-е-г-ко г-о-в-о-р-и-ть... — сипя и растягивая слова, выталкивала я их сквозь пробиравшую меня дрожь, — ты в-он как пла-ва-ешь... сло-вно ры-па, — жаловалась я, все ещё растягивая слога, — а я не умею... и ногу свело.
— Да ерунда всё, — она перестала похлопывать меня по спине и села рядом, — сейчас успокоишься, и все пройдет... Давай устраивайся поудобней, — она протянув руки помогла мне приподняться и лечь головой на свои колени.
Так мы и устроились на берегу. Я, лежа на горячем песочке с головой на её коленях, а она, сидя рядом. Её рука медленно поглаживала мне голову, временами зарываясь в мокрые слипшиеся волосы. Её нежный голос успокаивал меня, заставляя чувствовать блаженство и защищенность. Дрожь исчезла, боль стихла. И только далёкий шум ветра гуляющий под кронами медленно проплывал над пляжем. Убаюканная я погрузилась в какой-то полусон.
В какой момент все изменилось, я пропустила. Только что двигающаяся по волосам рука вдруг оказалась на моём плече, а потом и спине. Я напряглась замерев. Сердце молотом забилось в груди, заставляя меня сильнее дышать. А мягкая, но настойчивая ручка продолжала поглаживать мне спину. Огонь возбуждения пробежал по телу словно передаваемый рукой Лены. У меня потеплело в животе, и я судорожно сжала ноги.
— Тебе нравится? — прошептала она, вдруг наклонившись к самому уху.
— Да-а-а... — чуть замешкавшись, на одном долгом дыхание выдавила я.
— А так? — её рука, скользнув по боку, мягко одними кончиками пальцев пробежала по груди, — или так... — пальчики нежно обвели ореол соска, который мгновенно набух, сделавшись твердым словно камушек. — А может так? — улыбнулась она, тяжело задышав, и сжала мой сосок, потянув его.
— Да... — застонала я, чувствуя как все во мне желает, жаждет такого прикосновения и всего что последует за ним, — у меня давно уже ни с кем ничего не было.
Повернув голову вверх, я глянула ей в лицо и буквально утонула в зеленых глазищах, которые обещали мне рай прямо здесь и сейчас. Не удивительно, что я, с трудом подняв вдруг отяжелевшую руку, положила её ей на шею и притянула к себе. Наши губы нашли друг друга. Мне пришлось неестественно выгнуться, чтобы приникнуть к ним. Мягкий горячий язычок подруги проник в мой рот, лаская нёбо и раззадоривая меня. Не оставшись в долгу, я сама закрутила своим, выглаживая и даря ласку нагнувшейся надо мной женщине. Моя рука одновременно с этим сжала её тяжелую налившуюся внутренним напряжением твердую грудь. Нащупав сосок — горячий и твердый я покатала его между пальчиками, ощутив, как сильно и быстро забилось её сердце, а потом сильно сжала, ощущая как горячая твердость набухает между подушечками пальцев.
— Да... Ещё... — буквально прошептала она чуть отведя плечо в сторону и давая мне возможность достать до второй груди.
Мы целовались, лаская, друг дружку. Было очень неудобно, болела вывернутая шея, но мне казалось, что если я прекращу это и оторвусь от её губ, то ни когда не смогу ощутить все снова. Наконец со стоном сначала я, а потом она разорвали объятия. Я развернулась на спину, а Лена быстро привстав, легла рядом. И снова наши губы встретились, а руки гуляя по чужим телам: ласкали, мяли, терли их, принося блаженство и негу.
Я словно раздвоилась. Одна я лежала в объятиях подруги, а вторая половинка находилась где-то в стороне, наблюдая и анализируя. А потом мы снова стали единым целым и когда горячая обжигающая ладонь накрыла мой лобок, а пальчики нащупали возбужденный клитор... Вторая половинка закричала, да так что у меня зазвенело в ушах:
— Неееет!
Я дернулась, мгновенно трезвея и с трудом оторвав свои руки от податливого тела подруги отпрянула.
— Что? — не поняла она, с трудом приходя в себя, — я сделала тебе больно?
— Нет, — замотала я головой.
— Тогда что? — недоуменно уставились на меня зелёные глазища, и я поняла, что опять тону в них...
Замотав головой пытаясь отогнать это сладкое наваждение, я бессвязно залепетала:
— Это не правильно... так нельзя... нельзя...
— Почему? — она словно гипнотизировала меня.
— Я... я... не лесбиянка... — с трудом выдавила я из себя слово.
— И я то же! — ласково произнесла Лена, — просто двум подругам хорошо вместе, и мы можем сделать так, что нам будет ещё лучше!
Меня пробила дрожь, так как её пальчики снова упорно и ласково пробежавшись по животу накрыли промежность и стали поглаживать мой клитор.
— Успокойся, расслабься, и я сделаю тебя счастливой, — зашептала она, приближая свою голову к моей.
Горячий поцелуй и я, заткнув свою возмущающуюся половинку, отдалась ласкам. Похоже, Лена знала свое дело в совершенстве. Начав с губ, она продолжила целовать мне лицо, довольно быстро переключившись на шею и грудки. Когда влажные губы захватили сосок, а пальчики мягко двигавшаяся у меня в паху начали разглаживать интимные складочки, я застонала. А потом пальчики аккуратно нырнули во влажно всхлипнувшую пещерку. На мгновение остановились, как бы примеряясь, что сделать в следующее мгновение и энергично задвигались вперед-назад, в то время как язык и губы терзали затвердевший и горящий внутренним огнем сосок.
Я откинула голову назад и протяжно с дрожью в голосе застонала. Мгновенно оторвавшись от моего соска, она со страстью в голосе спросила:
— Нравится?
—. .. — только и смогла я мотнуть головой, продолжая постанывать
— Не обделим и второй! — воскликнула подруга, впиваясь в него губами.
Язык то твердый, словно кусок старой но влажной кожи, то мягкий, словно шёлк — вылизывал грудь. Губы влажные и горячие покусывали и оттягивали сосок, а вторая рука мяла грудь, временами поглаживая затвердевший от возбуждения живот.
Наконец оставив в покое груди, она оставляя языком влажную дорожку сползла вниз и, устроившись между широко разведенных в стороны ног. Мгновение показавшее вечностью... и губы нежно прикусила нагло торчащий между складочек вульвы клитор. От такого обращения я просто взвыла! И не важно что такое случилось не в первый раз. Она продолжила «истязание» моей плоти и я больше не замолкая ни на секунду, крутилась и билась в её таких небольших, но сильных руках удерживающих меня на месте словно пойманную птицу.
Что вытворял со мной её горячий рот, мягко-жесткий язык и руки передать было не возможно. Она то втягивала все складочки вульвы в рот «перемешивая» их языком, то начинала «писать» цифры на возбужденных и твердых складочках, а то просто вылизывала все, до чего могла дотянуться.
Моё тело дергалось, дрожало, выгибалось в суставах. Сама я громко и непрерывно сначала стонала, потом кричала, а под конец уже сорвав голос только нечленораздельно мычала. Мышцы живота напряженно вибрировали. Мои руки ухватив Елену за голову с нечеловеческой силой прижимали мокрую от пота голову подруги к гениталиям. Тело не могло просто лежать и я приподнимая спину пыталась встать на мостик. Огненный сгусток, появившийся в теле разрастался как снежный ком, занимая все свободное пространство, пока... не «взорвался»!
Выплескивая из пересохшего горла остатки воздуха, я заорала на всю округу. Мышцы живота согнули меня, почти пополам заставляя присесть, и я забилась в таком долгожданном и ожидаемом оргазме. А Леночка, моя новоявленная любовница ни на секунду не прекращала своих действий заставляла меня, дергаясь в пароксизме страсти, чуть ли не кататься по горячему песку пляжа. Пока я, подвывая и пытаясь набрать воздуха в легкие крутилась на песке она продолжала «измываться» надо мной то, усиливая натиск, то чуть ослабляя его. И только когда я, без сил и тяжело всхлипывая, упала на спину, она перестала мытарить моё тело. С трудом втянув воздух и словно опьянев от переизбытка кислорода я бессвязно промычала:
— Как хорошо...
— И мне то же... — с трудом проговорила она.
***
Потом мы просто лежали, отдыхая и загорая под знойным солнцем. Согретая его лучами я постепенно успокоилась и не сразу поняла, о чем говорит подруга. Её слова словно создали некий положительный фон, заставляя меня ещё больше расслабиться.
— Мы хотим сегодня с мужем посидеть в узком кругу. Выпить бутылочку вина отмечая встречу. Ты как не против? — вдруг осознала я, что же говорит подруга.
— Что? — всё ещё не придя в себя, переспросила я.
— Заходи к нам часов в девять, — предложила Лена.
—. .. — согласно кивнула я, млея от её голоса.
Полежав так ещё с полчаса и почувствовав, что ещё пара минут на солнце заставит меня расплавиться я предложила:
— Пошли, окунемся?!
— Идем... — потянула она меня за руку, вставая.
— Только я у берега поплещусь... — вдруг вспомнила я своё «утопление».
— Не бойся дурочка, — притянула она меня к себе, — я с тобой! — её губы впились в мои, а рука нежно и ласкова, пробежала по моей коже.
Медленно держась за руки, словно школьницы и гоня перед собой мелкую волну, мы ступили в воду. Зайдя по грудь, остановились.
— Хорошо-то как! — воскликнула Лена и окунулась в воду.
Потом она набрала воздуха, её груди призывно колыхнулись от этого, а у меня вдруг сладко и томно заныло в паху. И вдруг она стала медленно погружаться в воду, свободно раскинув в стороны руки.
Её прекрасное тело в воде словно исказилось от набежавшей волны. Оно как бы заколыхалось и пошло рябью. Испугавшись что, она вот так сейчас рассыплется и исчезнет мелкой рябью, я быстро окунулась, рядом прижимаясь к уже прохладному телу. Она тут же вынырнула и, прижавшись ко мне, быстро поцеловала в губы, что бы через секунду вернуться и целовать, целовать меня долго и сильно.
Мы плавно терлись телами, словно смазанные маслом. Затвердевшие от прохладной воды соски нежно карябали ставшей упругой кожу. Теперь уже я прижала свою руку между ног подруги.
Шелковистые волосики лобка щекотали ладонь, а пальцы просто обожгло от горячей упругости её промежности. Я застыла, не зная, что мне можно делать, а что нет.
— Смелее! — шепнула подружка, сжимая бедра.
Ожидая невесть чего, я медленно пробежалась пальчиками по её набухшим и словно распустившимися, как бутон складочкам. И словно по приказу она развела ноги шире
словно давая мне место. И начала сама двигаться, прижав мою руку своей.
Снова поцелуй. Языки, сплелись в каком то непонятном сладком танце. Она сама трется о прижатую руку. Мои пальцы проваливаются между затвердевших складочек и Лена стонет.
— Ещё... Глубже... — просит она.
И я уже смело проникаю ими в горячее, словно обжигающее после холодной воды лоно.
— Давай! — молит она, и мои пальчики задвигались, разглаживая и массируя её внутренние скользкие от соков складочки.
Подстегнутая этим вскриком рука задвигалась быстрее. Преодолевая сопротивление воды, и гоня по животу, волна она всё ускоряла свой бег. Пригнувшись я вцепилась губами в сосок, вылизывая и выглаживая его языком. А Лена откинув голову назад и громко стеная, отдалась ласке. Словно окрыленная он подвсплыла, её ноги обхватили мои бедра, сплетаясь за спиной в замок. Теперь она с силой прижималась ко мне, а зажатая между нашими телами рука продолжала энергично двигаться внутри её пещерки.
Это было так необычно. Пылающий жар прижимающегося к тебе тела, соседствовал с вдруг ставшей обжигающе холодной водой. Энергичное движение перемещающейся вдоль тел воды массировало мышцы и непрекращающийся, отдающийся в ушах стон удовольствия, издаваемый нами обеими и сливающийся в единую какофонию. Сердца готовые выпрыгнуть из груди и бьющиеся в едином быстром ритме. Я словно слилась с Леной воедино, ощущая, что будто это меня ласкает рука, и мне достается удовольствие... Меня трясло и плющило.
Это не могло продолжаться долго. Мы кончили вместе и очень быстро. Оргазм словно накатывался на нас, захлестывая с головой, заставляя тело дрожать, и трясись в пароксизме страсти. А бьющееся в экстазе и прижатое к тебе тело заставляло чувствовать все острее.
Так мы и стояли, прижавшись, друг к другу пока не успокоились. Обессиленные мы вышли из воды и рухнули на горячий обжигающий песок. Ощутив удовлетворение и усталость, мы медленно собрались и вернулись в корпус. На прощание я украдкой поцеловала Лену и смотрела, пока она тяжело поднимается на третий этаж. Вернувшись в номер, тяжело упала на постель и уснула...
Разорвав отношения с моим парнем, я, что бы успокоиться, решила уехать на базу отдыха. Злость, горькая обида душили меня, и я даже не скажу на кого больше: на него — моего парня или её — мою бывшую лучшую подругу. Судя по описанию на сайте эта база, претендовала на роль дома отдыха. Красивые фотки природы, голубое озеро и прецизионное описание сули не забываемый отдых. Купившись на сказочные посулы я взяла путевку на две недели. Уже то, как мне пришлось добираться до этого места, поколебало мою уверенность в правильном выборе. И едва я там появилась, как в мозгу «запиликал сигнал»: «Тебя снова поимели, дорогая! Ну, ведь тебе не привыкать?».
Нет в свое время она, скорее всего и была прекрасным местом отдыха, примерно в семидесятые годы прошлого века — во времена СССР... Но вот теперь это была не смешная пародия на нормальное место отдыха.
Два корпуса и столовая, один кирпичный в три этажа с высокими, огромными дверьми и мощным крыльцом с облупленными колонами вокруг входа. Маленькие номера «со всеми удобствами», ширина которого позволяла поставить в номер пару коек с возможностью пройти между ними только одному человеку. Пара прикроватных тумбочек и маленький треугольный столик завершали обстановку. Хотя был ещё встроенный шкаф, задняя стенка которого по совместительству была стеной туалета.
Закуток полтора на метр двадцать громко называемый санузлом. Там находилась раковина, из крана которой дополнительно торчала гибкая лейка душа и унитаз на полу... Высокий порог помещения создавал этакий поддон, в котором можно было ополоснуться, не подвергая затоплению жилую комнату. То, что из-за такой конструкции в помещение было не развернуться, а в душевой и самой комнате влажно похоже не принималось в расчет. Называлось это убожество — номером повышенной комфортности.
Второе «капитальное» здание являлось, по сути, деревянным двухэтажным барком. Комнаты на четыре — шесть человек. С общим туалетом в конце коридора каждого этажа и душем в подвале.
Убогая если не сказать бедная обстановка в номерах, куча облупленных дощатых и пустых домишек на территории, огромна бетонная столовая работающая едва ли на десять процентов от своей мощности — навевали невеселые мысли, которые полностью соответствовали моему настроению.
Человек двадцать отдыхающих и минимум персонала, которые просто терялись на такой территории. Плюс к этому плохая погода с проливными дождями сменяемые жарким солнцем не прибавляли привлекательности... Хотя природа вокруг и голубое озеро — радовали.
Прожив там три дня, я уже собралась уехать: плюнув на путевку; уплаченные деньги; и забыть об её существование, когда появилась эта пара. Они не появились, а словно материализовались в дверях обеденного зала, и выглядели как пара королевских пингвинов в стае серых уток, в хорошем понимании этого сравнения.
Мужчина был в легком бежевом отутюженном пиджаке и светлой рубашке. Галстук, повязанный умелой рукой, придавал ему этакий шарм, а не смотрелся стилизованной удавкой на шее. В целом он выглядел если не покорителя женских сердец, то хотя бы настоящим мужчиной. Гладко выбритый и холеный он распространял вокруг себя привлекательный запах дорогой мужской косметики привлекая взгляды женщин находившихся в столовой. Несмотря на возраст, явно больший, чем сорок — выглядел он в тонусе. Подтянутый, с сухопарой фигурой и приветливой улыбкой на лице.
Его спутница была очень красива. Симметричное лицо с некрупными формами, каштановые волосы с короткой стрижкой каре. Приличный бюст, похоже, даже без бюстгальтера и одета в светлое платьице. Очень простенькое на вид, но поверьте мне — очень дорогое. Я видела такие. Мне оно было точно не по карману.
Её кожа это отдельный разговор. Золотистая, ровная и гладкая. Не смотря на не большой рост приличные формы его спутницы не выпирали напоказ, а как бы подчеркивались видимой скромностью одеяния. Аккуратные туфельки на невысоком каблучке добавляли роста. Лет ей было не более тридцати, максимум тридцать пять.
Зайдя в столовую, они быстро переговорили со старшей официанткой и вальяжно, но с достоинством направились в мою сторону. Количество столов превышало число едоков, поэтому я очень удивилась, когда сей джентльмен вместе со своей пассией, подойдя к моему столу и вежливо произнес:
— Здравствуйте. Извините, пожалуйста! — обратился он ко мне, — мы с женой не привыкли сидеть одни за столом, — его взгляд выражал достоинство и просьбу, — и если вы не против, то мы хотели бы присоединиться к вам.
—. .. — у меня чуть не отвисла челюсть, но быстро справившись, я произнесла, — пожалуйста, садитесь, я буду рада вашему соседству.
— Меня зовут Степан, а мою жену... — он, улыбнувшись, посмотрел на спутницу...
— Лена, — произнесла та низким грудным голосом, — меня зовут Лена, — повторила она, как бы смакуя своё имя, — и мы здесь на пару дней... или недель? — вопросительно взглянула на мужчину.
—. .. — не ответил тот.
— Я не против. Меня зовут Евгения, — представилась я, — можно просто Женя...
— Вот и хорошо! Вот и познакомились, — улыбнулся он и, повернувшись к жене, пригласил её усаживаться.
Если честно я не удивилась что он, подойдя к столику отодвинул один стул, подождал пока Елена не подойдет к месту столованья и придвинул его обратно помогая сесть. Она медленно с какой-то неописуемой грацией села, и полуобернувшись назад произнесла:
— Спасибо, милый...
Во все глаза, наблюдая это действие, я не заметила ни грамма фальши. Было видно, что это рутинная бытовая сцена, не с целью пустить пыль в глаза, а доставляющая им обоим удовольствие.
— Извините, — вдруг вырвалось у меня, — а вы давно женаты? — и я прикрыла рот рукой, вдруг поняв, что лезу не в своё дело.
—. .. — улыбнувшись мне Степан перевел взгляд на жену. — Леночка?! — спросил он.
— Почти n лет, — спокойно сказала Лена, — нашему сыну девять. Он отдыхает в лагере, а мы вот решили съездить сюда. Здесь n лет назад мы провели свой медовый месяц, — улыбнувшись, закончила она.
— А вы, Женечка? — Степан посмотрел мне в лицо, — приехали отдыхать? Одна? — предположил он.
Не сказать, что вопрос понравился. Хотя...
— Да вот... — нехотя начала я. — рассталась с кавалером, решила отвлечься... — задумчиво произнесла я, — наверное, уеду... скучно здесь.
Последовала пауза. Внимательный взгляд двух пар глаз сочувственно смотрели на меня.
— Вам решать, — задумчиво вымолвила Лена. — Я бы не торопилась. Может быть, наше присутствие скрасит время?!
— Может быть, — выдохнула я, вдруг ощутив, как засосало под ложечкой.
Тут же к столику подскочила официантка, расставляя посуду и блюда.
***
Мы ели, временами перебрасываясь фразами. Так за разговорами я и не заметила, как закончился обед. Мне не хотелось расставаться, я нуждалась в обществе, и надо было выговориться... поэтому, чуть поколебавшись, предложила:
— Погода вроде наладилась. Не хотите ли искупаться? Несмотря на дожди вода прозрачная и теплая...
— Женечка! — спросил вдруг Степан, — И, кстати, это ничего, что я вас так зову? — его взгляд испытующе задержался на мне, — вы уж извините, но я пас. У меня режим. Пойду, посплю часок. Знаете ли, привык... — развел он руками. — Может быть Лена составит вам компанию?!
Я ошалело уставилась на него. Они оба, не сговариваясь переглянулись и рассмеялись. Лена заговорщицки мне подмигнула и произнесла:
— Я согласна, — и шутливо ткнув мужа в бок продолжила, — он у меня как ребенок. Да ещё работа такая. Бывает приходиться работать до ночи или вовсе всю ночь, — все ещё улыбаясь, повернулась она, прильнув к телу Степана, да так что натянувшейся платье обрисовало её прекрасную спортивную фигуру. — Вот и пристрастился. Если есть возможность, спит днём... — сбавив тон до полушёпота продолжила, — зато вечером, если дома не даёт мне уснуть... Так что пусть поспит, зато потом энергичней будет!
—. .. — Я улыбнулась одними губами вместе с ними. — Ну, тогда я схожу в корпус и возьму купальник с полотенцем.
— Мы в первом корпусе и остановились... — уточнила она. — А вы где?
— Там же, на втором этаже, — машинально ответила я.
— А мы на третьем! — прогудел Степан.
— А разве там есть комнаты? — удивленно переспросила я, вспоминая, что проход на третий этаж закрыт массивной дверью.
— Там номера люкс. Но они ремонтируются, нам с трудом удалось уговорить администратора сдать его нам, — улыбнувшись, он потер пальцами рук, изображая пересчет банкнот, кои ему пришлось доплатить за люкс.
— Тогда встретимся в холле первого этажа, — подытожила Лена.
Мы встали и вышли из столовой.
***
Уже через десять минут мы словно старые подруги, пересмеиваясь и делясь сплетнями, шли по тропинке в сторону пляжа. Лена сменила платьице на халатик и переобулась в босоножки. В руках она держала пляжную сумку Я одетая подобным образом шла рядом с полотенцем в руках.
Как это ни странно, но пляж был пуст. Мы взошли на понтон, чуть постояли, а потом Лена предложила обосноваться чуть дальше.
— Я знаю там одно укромное место. Тихая заводь, желтый песочек и ни когда, ни кого нет. Пойдем? — предложила она.
— Пошли, — согласилась я, представив, как сейчас сюда набегут толстозадые матроны со своими большепузыми мужами, что постоянно пускают слюни, увидев мою обтянутую купальником фигуру.
Мы прошли дальше по берегу. Деревья отступили от уреза воды, и его место занял кустарник. Чем дальше мы шли, тем гуще он разрастался. Метров через пятьдесят он уже рос и в воде на мелководье, создавая пышную завесу от чужого взгляда. Казалось через его кущи невозможно пробраться.
— Кажется это тут, — Лена отогнула большую ветку, за которым было подобие тропинки. — Иди за мной, — приказала подруга, — тут и заблудиться можно и мы нырнули в заросли.
— Ишь ты... — произнесла я, уворачиваясь от сухих веток пышно разросшихся кустов, казалось занимающихся всё доступное пространство.
— Глаза не выколи, — весело прокомментировала подруга мои попытки сражаться с кустами, которые буквально цеплялись за все ветками: одежду; тело; волосы.
Сама она шла свободно, как бы проскальзывая между кустов. Временами мне казалось, что они расступаются, давая ей дорогу, и смыкаются передо мной, стараясь не пустить, задержать непрошеную гостью. Я уже совсем собралась капитулировать под их натиском, как эти противные создания просто расступились в стороны, открывая моим глазам пляж. Пляж очень громкое название для этого места. Скорее кусок открытого берега длинной около четырех метров и шириной метра три.
Я вышла на свободу из тени кустов и огляделась. Нежный даже на вид мягкий желтый песочек искрился и играл в свете солнца.
— Нет не желтый, — поправила я себя, — а скорее золотистый... Чуть ярче, чем цвет загар Лены, — решила я.
Он манил, обещая негу и комфорт. Весело рассмеявшись, я вышагнула из сланцев и ступила на него босой ногой. Мягкий словно пух, он не обжигал ступней, а скорее согрел стопу. Я оглянулась. Кусты казалось только что щетинившиеся одними сухими ветками, вдруг преобразились. Они стали округлыми и засияли всеми оттенками зелени. Ветра здесь не было, хотя было слышно, как где то там за пределами этого затерянного пляжа он весело шелестел листвой.
— Это просто прелесть! — прошептала я, оглядываясь на Лену, деловито распаковывающую свою сумку.
— Затерянный мир... — произнесла она, мельком взглянув в мою сторону.
Я глянула на озеро. Маленькая, почти круглая бухточка, со всех сторон окаймленная кустарником. По урезу водя кусты, росшие на берегу переходили в густой и высокий медленно покачивающийся камыш. Вода будто стала другой. Прозрачная у берега на три-четыре шага дальше она набирала синеву и черноту, скрывая глубину. И самое главное, ни каких признаков человека. Первозданная чистота и тишина. Подойдя к воде и вступив в нее, почувствовала нежную прохладу. Мои следы одинокой цепочкой струились по песку словно на холсте.
— Нас ведь не видно даже с воды... — подумала я, рассматривая густой камыш закрывающий бухточку со всех сторон.
— Раздевайся и пошли купаться, — услышала я.
Оглянувшись, я увидела, как Лена расстегнув халатик, сбросила его на уже расстеленное покрывало. Купальника на ней не было. Её обнаженная фигура, покрытая светлым загаром, будто светилась на фоне кустов. Лобок темнел не густой порослью рыжеватых волосиков подстриженных ровным треугольником. Округлые мягкие груди довольно приличного размера чуть провисали, вниз разводя в стороны почти красные соски с большими ореолами вокруг. Словно показывая мне себя, она потянулась. Получилось это так грациозно и естественно, что я замерла, зачарованно разглядывая обнаженную подругу. Глядя на неё я не увидела ни одного изъяна, ни одного светлого пятнышка, словно её облили однотонной золотистой краской.
— Раздевайся и купальник снимай! — словно приказала она. — Про это место ни кто не знает, а уж если и полезет через кусты, то мы услышим его за километр... А камыш... Камыш, он прикрывает нас с воды.
И уже не глядя на меня словно на подиуме высокой моды высоко поднимая ноги, словно профессиональная манекенщица пошла к воде, грациозно повиливая бедрами. От её вида, сексуальной походки и ритмично покачивающихся бедер место снова преобразилось. Теперь оно наполнилось страстью и желанием. Я почувствовала, что вся взмокла. Чуть напряженный живот заныл, словно я собиралась не купаться, а кувыркаться с милым. Только здесь не было не только милого, но и любого другого мужчины. Зато была она...
Всё еще оторопевшая, я взглянула на Лену совершенно по другому. Не просто как на женщину, а как на партнершу. Завороженная я представила как мы, развалившись на горячем песочке, занимаемся этим... Руки машинально расстегнули халат, который сполз под ноги. Затем нащупали завязку лифчика, и он мягко спланировал в ту же кучку. Следом за ним я вышагнула вперед из спущенных на голени плавок.
Ещё ни разу я вот так не раздевалась около озера, и мне вдруг показалось, что лес и кустарник окружающий полянку уставился на меня — оценивая и рассматривая. По коже прокатился холодок, и она покрылась гусиной кожей. Я оглянулась. Те же кусты, тот же пляж и тишина... Мне захотелось спрятаться, скрыться. Или раскинув в стороны руки бухнуться в воду поднимая кучу брызг и плыть, плыть... к ней! А тем временем Елена «Прекрасная» подошла к берегу и, сделав пару шагов в воде, с силой оттолкнулась от дна. Высоко подпрыгнув, она ласточкой пролетела около метра и почти без всплеска погрузилась головой в воду. Вода ещё расходилась кругами, но я увидела, как энергично заработавшие конечности потащили её в глубину. Ещё мгновение и только светлое, быстро движущееся под водой пятно показывало, как она брасом преодолевает пустое пространство бухточки. Вынырнула она так же без всплеска на самом краю камышей, и глубоко вздохнув, развернувшись ко мне лицом крикнула:
— Давай, ныряй! Вода просто прелесть!
Не сказать, что я не умею плавать. Мой стиль этакая помесь браса — движение руками и движение ног — по-собачьи. Словно завороженная я сделал пару шагов и, оказавшись в воде по колено, просто упала в воду, подняв в небо столб брызг. Вода не обожгла холодом, как обычно бывает. Она словно с восторгом приняла меня, охладив разгоряченное т
ело, и ласково вытолкнула на поверхность. Отфыркиваясь, я, неловко работая руками и бултыхая ногами, поплыла в сторону подруги. Когда мне оставалось проплыть около метра, та снова нырнула. Я почувствовала только упругое движение воды подо мной, когда Лена проплывала мимо. Тут же начала вертеться во все стороны, высматривая ныряльщицу. Она тихо всплыла под самым берегом и, выбравшись на мелководье легла на спину.
— Хорошо-то как, Женька! — закричала она в восторге, — как давно я не была здесь... — и вдруг понизив голос, добавила, — именно здесь на этом пляже я впервые, — ее лицо зарделось, — любила своего мужа, — уже очень тихо добавила она.
И словно устыдившись сказанного, зарделась и отвела взгляд, словно рассматривая, что там за горизонтом. А тем временем я, неуклюже развернувшись и хлебнув при этом воды, погребла обратно к берегу. Уже подплывая, почувствовала, как у меня свело судорогой икру. Ни чего, не соображая от боли пронзившей тело попыталась встать на ноги, но, не достав дна, погрузилась в воду с головой. Столь неожиданное погружение и усилившаяся боль вызвали дикий страх. Я забилась, пытаясь всплыть. На мгновение, показавшись наверху, хлебнула воздуха процентов на шестьдесят разбавленного водой, закашлялась и судорожно задергалась, все ещё пытаясь найти опору которой не было. Снова погрузилась с головой. Организм категорически требовал воздуха для дыхания, а я, паникуя, потеряла всякое представление, где верх, а где низ... Еще мгновение и, не выдержав пытки, я вздохнула вместо очередной порции воздуха — воду. Паника черной ямой затопила мозг... Я одновременно кашляла, пытаясь избавиться от воды и дышать. Чем больше билась, тем хуже становилось. Чем бы всё закончилось, будь я одна — не знаю...
В следующее мгновение я почувствовала крепкую руку, которая, схватив меня за плечо, толкнула к берегу, потом подтолкнула ещё раз. Почувствовав под руками и ногами опору привстала. Судорожно кашляя, и отплёвывая воду ни чего не видя из-за слез, я ползла по мелководью вперед, преодолевая боль во всем теле к смутно различимому берегу.
Следующее, что я помню, как меня рвет и выворачивает водой, а я, стоя на карачках около уреза воды судорожно пытаюсь дышать. Леночка, нагнувшись ко мне, довольно сильно шлепает меня по спине. Наконец обессилив, я валюсь на горячий песок, свернувшись калачиком.
У меня всё болит... Тело измученное происшествием бьёт дрожь. Ногу после судороги тянет и крутит, а темный страх давит и сжимая сердце.
— Вот ведь... — вертится в голове, — в трех метрах от берега чуть не утонула! Тут точно омут...
Словно прочитав мои мысли написанные на лице Лена произнесла:
— Здесь глубоко, дно и правда круто уходит вниз. Только не на столько что бы утонуть, метра два-два с половиной. В следующий раз просто не паникуй. Спасение утопающего дело рук самого утопающего. В другой раз просто задержи дыхание и дождись, пока не достигнешь дна, а потом просто оттолкнись от него... и ты всплывешь...
— Ага... Говно не тонет... — промелькнуло у меня в голове. В слух же я пробормотала, — т-е-е-б-е л-е-е-г-ко г-о-в-о-р-и-ть... — сипя и растягивая слова, выталкивала я их сквозь пробиравшую меня дрожь, — ты в-он как пла-ва-ешь... сло-вно ры-па, — жаловалась я, все ещё растягивая слога, — а я не умею... и ногу свело.
— Да ерунда всё, — она перестала похлопывать меня по спине и села рядом, — сейчас успокоишься, и все пройдет... Давай устраивайся поудобней, — она протянув руки помогла мне приподняться и лечь головой на свои колени.
Так мы и устроились на берегу. Я, лежа на горячем песочке с головой на её коленях, а она, сидя рядом. Её рука медленно поглаживала мне голову, временами зарываясь в мокрые слипшиеся волосы. Её нежный голос успокаивал меня, заставляя чувствовать блаженство и защищенность. Дрожь исчезла, боль стихла. И только далёкий шум ветра гуляющий под кронами медленно проплывал над пляжем. Убаюканная я погрузилась в какой-то полусон.
В какой момент все изменилось, я пропустила. Только что двигающаяся по волосам рука вдруг оказалась на моём плече, а потом и спине. Я напряглась замерев. Сердце молотом забилось в груди, заставляя меня сильнее дышать. А мягкая, но настойчивая ручка продолжала поглаживать мне спину. Огонь возбуждения пробежал по телу словно передаваемый рукой Лены. У меня потеплело в животе, и я судорожно сжала ноги.
— Тебе нравится? — прошептала она, вдруг наклонившись к самому уху.
— Да-а-а... — чуть замешкавшись, на одном долгом дыхание выдавила я.
— А так? — её рука, скользнув по боку, мягко одними кончиками пальцев пробежала по груди, — или так... — пальчики нежно обвели ореол соска, который мгновенно набух, сделавшись твердым словно камушек. — А может так? — улыбнулась она, тяжело задышав, и сжала мой сосок, потянув его.
— Да... — застонала я, чувствуя как все во мне желает, жаждет такого прикосновения и всего что последует за ним, — у меня давно уже ни с кем ничего не было.
Повернув голову вверх, я глянула ей в лицо и буквально утонула в зеленых глазищах, которые обещали мне рай прямо здесь и сейчас. Не удивительно, что я, с трудом подняв вдруг отяжелевшую руку, положила её ей на шею и притянула к себе. Наши губы нашли друг друга. Мне пришлось неестественно выгнуться, чтобы приникнуть к ним. Мягкий горячий язычок подруги проник в мой рот, лаская нёбо и раззадоривая меня. Не оставшись в долгу, я сама закрутила своим, выглаживая и даря ласку нагнувшейся надо мной женщине. Моя рука одновременно с этим сжала её тяжелую налившуюся внутренним напряжением твердую грудь. Нащупав сосок — горячий и твердый я покатала его между пальчиками, ощутив, как сильно и быстро забилось её сердце, а потом сильно сжала, ощущая как горячая твердость набухает между подушечками пальцев.
— Да... Ещё... — буквально прошептала она чуть отведя плечо в сторону и давая мне возможность достать до второй груди.
Мы целовались, лаская, друг дружку. Было очень неудобно, болела вывернутая шея, но мне казалось, что если я прекращу это и оторвусь от её губ, то ни когда не смогу ощутить все снова. Наконец со стоном сначала я, а потом она разорвали объятия. Я развернулась на спину, а Лена быстро привстав, легла рядом. И снова наши губы встретились, а руки гуляя по чужим телам: ласкали, мяли, терли их, принося блаженство и негу.
Я словно раздвоилась. Одна я лежала в объятиях подруги, а вторая половинка находилась где-то в стороне, наблюдая и анализируя. А потом мы снова стали единым целым и когда горячая обжигающая ладонь накрыла мой лобок, а пальчики нащупали возбужденный клитор... Вторая половинка закричала, да так что у меня зазвенело в ушах:
— Неееет!
Я дернулась, мгновенно трезвея и с трудом оторвав свои руки от податливого тела подруги отпрянула.
— Что? — не поняла она, с трудом приходя в себя, — я сделала тебе больно?
— Нет, — замотала я головой.
— Тогда что? — недоуменно уставились на меня зелёные глазища, и я поняла, что опять тону в них...
Замотав головой пытаясь отогнать это сладкое наваждение, я бессвязно залепетала:
— Это не правильно... так нельзя... нельзя...
— Почему? — она словно гипнотизировала меня.
— Я... я... не лесбиянка... — с трудом выдавила я из себя слово.
— И я то же! — ласково произнесла Лена, — просто двум подругам хорошо вместе, и мы можем сделать так, что нам будет ещё лучше!
Меня пробила дрожь, так как её пальчики снова упорно и ласково пробежавшись по животу накрыли промежность и стали поглаживать мой клитор.
— Успокойся, расслабься, и я сделаю тебя счастливой, — зашептала она, приближая свою голову к моей.
Горячий поцелуй и я, заткнув свою возмущающуюся половинку, отдалась ласкам. Похоже, Лена знала свое дело в совершенстве. Начав с губ, она продолжила целовать мне лицо, довольно быстро переключившись на шею и грудки. Когда влажные губы захватили сосок, а пальчики мягко двигавшаяся у меня в паху начали разглаживать интимные складочки, я застонала. А потом пальчики аккуратно нырнули во влажно всхлипнувшую пещерку. На мгновение остановились, как бы примеряясь, что сделать в следующее мгновение и энергично задвигались вперед-назад, в то время как язык и губы терзали затвердевший и горящий внутренним огнем сосок.
Я откинула голову назад и протяжно с дрожью в голосе застонала. Мгновенно оторвавшись от моего соска, она со страстью в голосе спросила:
— Нравится?
—. .. — только и смогла я мотнуть головой, продолжая постанывать
— Не обделим и второй! — воскликнула подруга, впиваясь в него губами.
Язык то твердый, словно кусок старой но влажной кожи, то мягкий, словно шёлк — вылизывал грудь. Губы влажные и горячие покусывали и оттягивали сосок, а вторая рука мяла грудь, временами поглаживая затвердевший от возбуждения живот.
Наконец оставив в покое груди, она оставляя языком влажную дорожку сползла вниз и, устроившись между широко разведенных в стороны ног. Мгновение показавшее вечностью... и губы нежно прикусила нагло торчащий между складочек вульвы клитор. От такого обращения я просто взвыла! И не важно что такое случилось не в первый раз. Она продолжила «истязание» моей плоти и я больше не замолкая ни на секунду, крутилась и билась в её таких небольших, но сильных руках удерживающих меня на месте словно пойманную птицу.
Что вытворял со мной её горячий рот, мягко-жесткий язык и руки передать было не возможно. Она то втягивала все складочки вульвы в рот «перемешивая» их языком, то начинала «писать» цифры на возбужденных и твердых складочках, а то просто вылизывала все, до чего могла дотянуться.
Моё тело дергалось, дрожало, выгибалось в суставах. Сама я громко и непрерывно сначала стонала, потом кричала, а под конец уже сорвав голос только нечленораздельно мычала. Мышцы живота напряженно вибрировали. Мои руки ухватив Елену за голову с нечеловеческой силой прижимали мокрую от пота голову подруги к гениталиям. Тело не могло просто лежать и я приподнимая спину пыталась встать на мостик. Огненный сгусток, появившийся в теле разрастался как снежный ком, занимая все свободное пространство, пока... не «взорвался»!
Выплескивая из пересохшего горла остатки воздуха, я заорала на всю округу. Мышцы живота согнули меня, почти пополам заставляя присесть, и я забилась в таком долгожданном и ожидаемом оргазме. А Леночка, моя новоявленная любовница ни на секунду не прекращала своих действий заставляла меня, дергаясь в пароксизме страсти, чуть ли не кататься по горячему песку пляжа. Пока я, подвывая и пытаясь набрать воздуха в легкие крутилась на песке она продолжала «измываться» надо мной то, усиливая натиск, то чуть ослабляя его. И только когда я, без сил и тяжело всхлипывая, упала на спину, она перестала мытарить моё тело. С трудом втянув воздух и словно опьянев от переизбытка кислорода я бессвязно промычала:
— Как хорошо...
— И мне то же... — с трудом проговорила она.
***
Потом мы просто лежали, отдыхая и загорая под знойным солнцем. Согретая его лучами я постепенно успокоилась и не сразу поняла, о чем говорит подруга. Её слова словно создали некий положительный фон, заставляя меня ещё больше расслабиться.
— Мы хотим сегодня с мужем посидеть в узком кругу. Выпить бутылочку вина отмечая встречу. Ты как не против? — вдруг осознала я, что же говорит подруга.
— Что? — всё ещё не придя в себя, переспросила я.
— Заходи к нам часов в девять, — предложила Лена.
—. .. — согласно кивнула я, млея от её голоса.
Полежав так ещё с полчаса и почувствовав, что ещё пара минут на солнце заставит меня расплавиться я предложила:
— Пошли, окунемся?!
— Идем... — потянула она меня за руку, вставая.
— Только я у берега поплещусь... — вдруг вспомнила я своё «утопление».
— Не бойся дурочка, — притянула она меня к себе, — я с тобой! — её губы впились в мои, а рука нежно и ласкова, пробежала по моей коже.
Медленно держась за руки, словно школьницы и гоня перед собой мелкую волну, мы ступили в воду. Зайдя по грудь, остановились.
— Хорошо-то как! — воскликнула Лена и окунулась в воду.
Потом она набрала воздуха, её груди призывно колыхнулись от этого, а у меня вдруг сладко и томно заныло в паху. И вдруг она стала медленно погружаться в воду, свободно раскинув в стороны руки.
Её прекрасное тело в воде словно исказилось от набежавшей волны. Оно как бы заколыхалось и пошло рябью. Испугавшись что, она вот так сейчас рассыплется и исчезнет мелкой рябью, я быстро окунулась, рядом прижимаясь к уже прохладному телу. Она тут же вынырнула и, прижавшись ко мне, быстро поцеловала в губы, что бы через секунду вернуться и целовать, целовать меня долго и сильно.
Мы плавно терлись телами, словно смазанные маслом. Затвердевшие от прохладной воды соски нежно карябали ставшей упругой кожу. Теперь уже я прижала свою руку между ног подруги.
Шелковистые волосики лобка щекотали ладонь, а пальцы просто обожгло от горячей упругости её промежности. Я застыла, не зная, что мне можно делать, а что нет.
— Смелее! — шепнула подружка, сжимая бедра.
Ожидая невесть чего, я медленно пробежалась пальчиками по её набухшим и словно распустившимися, как бутон складочкам. И словно по приказу она развела ноги шире
словно давая мне место. И начала сама двигаться, прижав мою руку своей.
Снова поцелуй. Языки, сплелись в каком то непонятном сладком танце. Она сама трется о прижатую руку. Мои пальцы проваливаются между затвердевших складочек и Лена стонет.
— Ещё... Глубже... — просит она.
И я уже смело проникаю ими в горячее, словно обжигающее после холодной воды лоно.
— Давай! — молит она, и мои пальчики задвигались, разглаживая и массируя её внутренние скользкие от соков складочки.
Подстегнутая этим вскриком рука задвигалась быстрее. Преодолевая сопротивление воды, и гоня по животу, волна она всё ускоряла свой бег. Пригнувшись я вцепилась губами в сосок, вылизывая и выглаживая его языком. А Лена откинув голову назад и громко стеная, отдалась ласке. Словно окрыленная он подвсплыла, её ноги обхватили мои бедра, сплетаясь за спиной в замок. Теперь она с силой прижималась ко мне, а зажатая между нашими телами рука продолжала энергично двигаться внутри её пещерки.
Это было так необычно. Пылающий жар прижимающегося к тебе тела, соседствовал с вдруг ставшей обжигающе холодной водой. Энергичное движение перемещающейся вдоль тел воды массировало мышцы и непрекращающийся, отдающийся в ушах стон удовольствия, издаваемый нами обеими и сливающийся в единую какофонию. Сердца готовые выпрыгнуть из груди и бьющиеся в едином быстром ритме. Я словно слилась с Леной воедино, ощущая, что будто это меня ласкает рука, и мне достается удовольствие... Меня трясло и плющило.
Это не могло продолжаться долго. Мы кончили вместе и очень быстро. Оргазм словно накатывался на нас, захлестывая с головой, заставляя тело дрожать, и трясись в пароксизме страсти. А бьющееся в экстазе и прижатое к тебе тело заставляло чувствовать все острее.
Так мы и стояли, прижавшись, друг к другу пока не успокоились. Обессиленные мы вышли из воды и рухнули на горячий обжигающий песок. Ощутив удовлетворение и усталость, мы медленно собрались и вернулись в корпус. На прощание я украдкой поцеловала Лену и смотрела, пока она тяжело поднимается на третий этаж. Вернувшись в номер, тяжело упала на постель и уснула...