Творческий кризис
Устала. Выдохлась. Не тянется больше рука к «клаве». Не чувствуется и тени былого вдохновения. Не приходят в голову новые идеи. Что ж, видно, пора ставить крест на своей «писательской карьере» (смешно звучит, когда так говорит о себе дилетантка-графоманка). Жаль, но придётся. Видать, не судьба мне примкнуть к славной когорте мастеров изящной словесности! Да что там примкнуть? Хоть бы где-то рядом постоять!
Ничего не попишешь – и в прямом, и в переносном смысле! Так ведь не всем же быть творцами вечного и нетленного. Как известно, писатели, поэты, композиторы – люди особенные, умеющие замечать то, что постоянно скрыто от глаз простых смертных.
И превращать замеченное ими в нечто красивое, увлекательное, завораживающее. У них и головы к шеям не так приделаны, как у нас, грешных. Им дано видеть то, чего никогда не увидим мы. Их буйная фантазия зачастую превосходит по смелости и необычности любые грёзы и галлюцинации. Взглянет такой богами поцелованный мастер, например, на вечерний закат. И увидятся ему стаи могучих крылатых драконов, уносящих за пределы планеты дневной свет и приносящих из неведомых внеземных далей ночную тьму. И восстанет в его воображении сказочно диковинный мир, сплошь заселённый доблестными героями и ослепительными красавицами. Возьмёт он тогда в свои тонкие нежные пальцы белоснежное гусиное перо... Ой, чего это я несу такое отсталое и несовременное?! Ударит он своими крепкими быстрыми пальцами по сверкающим чёрным клавишам и во вдохновенном порыве создаст что-то новое, грандиозное, фантастическое, феерическое!..
А тут пялишься-пялишься сквозь стёкла окон и очков на то же самое сумеречное небо и ничегошеньки не видишь. Кроме безжалостно бьющей в глаза ярко-багровой вечерней зари. Какие там драконы?! Одни воробьи порхают перед усталым близоруким взглядом исписавшейся недофантазёрки! Эх, натура ты моя бездарная!..
Разумеется, вовсе не обязательно парить крылатыми мыслями где-то между небом и землёй. Можно отыскать и в обыденном интереснейшие темы. Такие, что воображение вспыхнет, как факел, а пальцы сами начнут строчить с бешеной скоростью, не щадя маникюра и не отрываясь от клавиш. Но, видно, и это мне уже не по плечу. Грустно!
Да и сфера моих творческих интересов – весьма специфическая. Ведь не каждый день видишь поблизости от себя сцены женского доминирования. Или хотя бы что-то похожее на фемдом. И не выдумаешь ничего подходящего на эти темы – серьёзно застопорилась моя убогая фантазия. А читатели наверно ждут от меня нового. Молча, но очень строго требуют активности. Иначе осмеют, обойдут вниманием и забудут.
Ну и ладно! Ну и пусть! Не с моим «талантом» мечтать о лаврах. Разве что смеха ради склепать себе венок из сухого лаврового листа!
Посмеиваясь, выхожу на балкон, снимаю свои широкие и толстые «интеллигентские» очки. И просто смотрю близорукими глазами, ни с того ни с сего прослезившимися, в наползающую ночную тьму, в густую зелень каштанов (они разрослись настолько, что превратили соседний дворик в небольшой лес, закрыв от моего взгляда и детские площадки, и песочницы, и скамейки). Слушаю тишину сумерек. Успокаиваюсь и улыбаюсь. Глубоко задумываюсь о чём-то непонятном и неосязаемом, но приятном-приятном...
– Что ты сказал, урод?! Как ты меня назвал?! Охерел совсем, тварь?! А ну проси прощения! – вн
езапно развеивает дымку моих блаженных раздумий резкий и твёрдый девичий голос.
В ответ слышится малопонятное мужское бормотание.
– Ты чё, не понял?!! – снова раздаётся крик. – На колени! На колени, я сказала! Стоять и не дёргаться, сучара! Давай, вымаливай прощение! Плачь, тряпка половая!
Всё то же невразумительное бурчание в ответ. Однако это, должно быть, совсем не то, что желает услышать разгневанная барышня.
– Неубедительно! – вскрикивает она. – Целуй мне ноги! Тут, при всех! Ну!
– Лен, успокойся. Не надо, – слышится в ответ другой девчоночий голосок, робкий, мягкий, испуганный.
– Надо! – настаивает на своём Лена. – За такие слова яйца с корнем вырывают! Целуй! Пока я тебе морду каблуками не разбила!!!
Короткая пауза. И снова:
– Я сказала: целуй, а не притрагивайся! Сильнее! Чаще! Ещё чаще! Пока всем нам ножки не перецелуешь, не прощу!
– Мне не надо, – поспешно предупреждает тот же испуганный голосок.
– Я сказала: всем! Давай, ушлёпок, трудись! Активней! Активней!..
Какое же страшное оскорбление нанёс виновник той крикливой девице? Когда и чем закончится этот «воспитательный процесс»? Не знаю. И не знаю, надо ли мне вмешиваться в происходящее. Зато одно теперь мне уже известно наверняка: мой нынешний творческий кризис – явление временное и преходящее. Хватит ещё на мой век занимательных специфических сюжетов. И фантазию перенапрягать незачем для их поисков – вот они, готовые. Сами летят под моё затупившееся «перо». Только ловить успевай!.. Чувствую, что уже не засну – после слишком живых впечатлений от услышанного. И невольно начинаю сплетать в голове фабулу нового рассказика. Насколько удачным он выйдет? О чём он поведает моим читателям, должно быть, на чём свет стоит ругающим меня за застой? Пока сама толком не знаю.
Но втихомолку радуюсь: жива ещё моя хилая муза! Звенит ещё кое-как моя расстроенная лира! Ещё не раз позабавлю я публику новеньким и свеженьким!..
Мои раздумья снова разгоняет всё тот же девичий голос, неожиданно смягчившийся:
– До тебя наконец дошло, что за сказанное всегда приходится отвечать? Что хамить девушке – это мерзко и недостойно мужчины? Надеюсь, что дошло!
Нравоучение заканчивается треском крепкой пощёчины и новым приказанием:
– Целуй руку! Старательнее! Покорнее!
Снова короткая пауза. И опять голос незнакомки – уже совсем спокойный и почти ласковый:
– Встань. Валера, ты всё понял? Больше не позволишь себе такого? Очень надеюсь. И пусть это будет последнее унижение в твоей жизни. Можешь быть свободен.
. .. Вот так-то! И додумывать мне ничего не пришлось – просто списала с натуры всё произошедшее. Мои герои закончили этот рассказик за меня.
Впрочем, если кто-то захочет дофантазировать и расширить его, поразмыслив о причине происходящего, я возражать не стану. Лишь порадуюсь, что моё неожиданное наблюдение... Или как его правильнее назвать?.. Что услышанное мною послужило почвой для взращивания ещё чьих-то новых творений.
А пока что шлю всем своим читателям и коллегам глубокий реверанс и продолжаю внезапно прерванный творческий отпуск. Теперь-то уже безошибочно чувствую, что он не затянется надолго.
Ничего не попишешь – и в прямом, и в переносном смысле! Так ведь не всем же быть творцами вечного и нетленного. Как известно, писатели, поэты, композиторы – люди особенные, умеющие замечать то, что постоянно скрыто от глаз простых смертных.
И превращать замеченное ими в нечто красивое, увлекательное, завораживающее. У них и головы к шеям не так приделаны, как у нас, грешных. Им дано видеть то, чего никогда не увидим мы. Их буйная фантазия зачастую превосходит по смелости и необычности любые грёзы и галлюцинации. Взглянет такой богами поцелованный мастер, например, на вечерний закат. И увидятся ему стаи могучих крылатых драконов, уносящих за пределы планеты дневной свет и приносящих из неведомых внеземных далей ночную тьму. И восстанет в его воображении сказочно диковинный мир, сплошь заселённый доблестными героями и ослепительными красавицами. Возьмёт он тогда в свои тонкие нежные пальцы белоснежное гусиное перо... Ой, чего это я несу такое отсталое и несовременное?! Ударит он своими крепкими быстрыми пальцами по сверкающим чёрным клавишам и во вдохновенном порыве создаст что-то новое, грандиозное, фантастическое, феерическое!..
А тут пялишься-пялишься сквозь стёкла окон и очков на то же самое сумеречное небо и ничегошеньки не видишь. Кроме безжалостно бьющей в глаза ярко-багровой вечерней зари. Какие там драконы?! Одни воробьи порхают перед усталым близоруким взглядом исписавшейся недофантазёрки! Эх, натура ты моя бездарная!..
Разумеется, вовсе не обязательно парить крылатыми мыслями где-то между небом и землёй. Можно отыскать и в обыденном интереснейшие темы. Такие, что воображение вспыхнет, как факел, а пальцы сами начнут строчить с бешеной скоростью, не щадя маникюра и не отрываясь от клавиш. Но, видно, и это мне уже не по плечу. Грустно!
Да и сфера моих творческих интересов – весьма специфическая. Ведь не каждый день видишь поблизости от себя сцены женского доминирования. Или хотя бы что-то похожее на фемдом. И не выдумаешь ничего подходящего на эти темы – серьёзно застопорилась моя убогая фантазия. А читатели наверно ждут от меня нового. Молча, но очень строго требуют активности. Иначе осмеют, обойдут вниманием и забудут.
Ну и ладно! Ну и пусть! Не с моим «талантом» мечтать о лаврах. Разве что смеха ради склепать себе венок из сухого лаврового листа!
Посмеиваясь, выхожу на балкон, снимаю свои широкие и толстые «интеллигентские» очки. И просто смотрю близорукими глазами, ни с того ни с сего прослезившимися, в наползающую ночную тьму, в густую зелень каштанов (они разрослись настолько, что превратили соседний дворик в небольшой лес, закрыв от моего взгляда и детские площадки, и песочницы, и скамейки). Слушаю тишину сумерек. Успокаиваюсь и улыбаюсь. Глубоко задумываюсь о чём-то непонятном и неосязаемом, но приятном-приятном...
– Что ты сказал, урод?! Как ты меня назвал?! Охерел совсем, тварь?! А ну проси прощения! – вн
езапно развеивает дымку моих блаженных раздумий резкий и твёрдый девичий голос.
В ответ слышится малопонятное мужское бормотание.
– Ты чё, не понял?!! – снова раздаётся крик. – На колени! На колени, я сказала! Стоять и не дёргаться, сучара! Давай, вымаливай прощение! Плачь, тряпка половая!
Всё то же невразумительное бурчание в ответ. Однако это, должно быть, совсем не то, что желает услышать разгневанная барышня.
– Неубедительно! – вскрикивает она. – Целуй мне ноги! Тут, при всех! Ну!
– Лен, успокойся. Не надо, – слышится в ответ другой девчоночий голосок, робкий, мягкий, испуганный.
– Надо! – настаивает на своём Лена. – За такие слова яйца с корнем вырывают! Целуй! Пока я тебе морду каблуками не разбила!!!
Короткая пауза. И снова:
– Я сказала: целуй, а не притрагивайся! Сильнее! Чаще! Ещё чаще! Пока всем нам ножки не перецелуешь, не прощу!
– Мне не надо, – поспешно предупреждает тот же испуганный голосок.
– Я сказала: всем! Давай, ушлёпок, трудись! Активней! Активней!..
Какое же страшное оскорбление нанёс виновник той крикливой девице? Когда и чем закончится этот «воспитательный процесс»? Не знаю. И не знаю, надо ли мне вмешиваться в происходящее. Зато одно теперь мне уже известно наверняка: мой нынешний творческий кризис – явление временное и преходящее. Хватит ещё на мой век занимательных специфических сюжетов. И фантазию перенапрягать незачем для их поисков – вот они, готовые. Сами летят под моё затупившееся «перо». Только ловить успевай!.. Чувствую, что уже не засну – после слишком живых впечатлений от услышанного. И невольно начинаю сплетать в голове фабулу нового рассказика. Насколько удачным он выйдет? О чём он поведает моим читателям, должно быть, на чём свет стоит ругающим меня за застой? Пока сама толком не знаю.
Но втихомолку радуюсь: жива ещё моя хилая муза! Звенит ещё кое-как моя расстроенная лира! Ещё не раз позабавлю я публику новеньким и свеженьким!..
Мои раздумья снова разгоняет всё тот же девичий голос, неожиданно смягчившийся:
– До тебя наконец дошло, что за сказанное всегда приходится отвечать? Что хамить девушке – это мерзко и недостойно мужчины? Надеюсь, что дошло!
Нравоучение заканчивается треском крепкой пощёчины и новым приказанием:
– Целуй руку! Старательнее! Покорнее!
Снова короткая пауза. И опять голос незнакомки – уже совсем спокойный и почти ласковый:
– Встань. Валера, ты всё понял? Больше не позволишь себе такого? Очень надеюсь. И пусть это будет последнее унижение в твоей жизни. Можешь быть свободен.
. .. Вот так-то! И додумывать мне ничего не пришлось – просто списала с натуры всё произошедшее. Мои герои закончили этот рассказик за меня.
Впрочем, если кто-то захочет дофантазировать и расширить его, поразмыслив о причине происходящего, я возражать не стану. Лишь порадуюсь, что моё неожиданное наблюдение... Или как его правильнее назвать?.. Что услышанное мною послужило почвой для взращивания ещё чьих-то новых творений.
А пока что шлю всем своим читателям и коллегам глубокий реверанс и продолжаю внезапно прерванный творческий отпуск. Теперь-то уже безошибочно чувствую, что он не затянется надолго.