Взрослая жизнь моего сына. Глава шестая.
Глава шестая.
Картина — не придумаешь! За секунду мой мозг проработал миллион вариантов возможной реакции, от удивления, что впрочем, в данной ситуации, как единственная форма выражения эмоций, совершенно не годилась, до крика, даже мата, садисткой порки ремнем, публично. Что все равно оставляло много вопросов к палачу от свидетелей казни прилюдно.
Точнее одной единственной свидетельницы, но какой! Моего врага, живучего с нами в одном подъезде, на этаже. В квартире, напротив, на общей площадке лестничного марша. Я повернулась обратно к ней взяла за руку и втянула через порог к себе, закрыла за ней дверь.
Ира стыдливо потупила глаза в пол, но мне совершенно не потребовалось больших усилий затащит ее в дом. Видимо, она сама этого хотела, затем и пришла.
Разбираться в причинах ее желания посетить наши апартаменты не было времени, я обернулась к сыну и рявкнула:
— Арсений! Я дома! Ты не слышал, как я вошла?! — сама многозначительно ему подмигнула, стоя спиной к соседке.
У сына был шок, он совершенно не знал, что ему делать, бежать обратно в ванную или стоять и ждать наказания. Он не взял даже полотенце, чтобы прикрыться. От испуга, для абсолютной красоты обстоятельств, член Арсения встал в полную силу, в его возрасте это бывает. Сын зажал его в руке и, наверное, кончил бы прямо при нас, если бы только недавно у него не было со мной анального секса. У меня снова заныло между ягодиц, напоминая.
— Бессовестный! Хотя бы трусы одень, у нас гость. Ира пришла.
— Не кричите на ребенка! — подала свой голос соседка. — Это не педагогично! Он не знал что вы уже дома, вот и вышел. Его можно понять на улице просто нестерпимо жарко, я тоже дома хожу совершенно голая, — она как бы осеклась, и добавила: — Когда тетя Клава на вахте в общежитии...
Я посмотрела на нее, — на сына, что спехом надевал боксеры, брошенные на пол еще после нашего с ним разговора об анальном сексе.
Его одежда была разбросана по всей квартире, создавалось впечатление прихода мальчика домой когда никого не было и которому срочно захотелось помыться. Слава богу, я еще не успела нечего прибрать.
В чем-либо соседку переубеждать я не стала, это было не в моих интересах, поэтому я взяла из ее руки торт и спокойно сказала:
— Пойдемте чай пить.
Ира кивнула, соглашаясь.
— А ты одевайся и присоединяйся, — бросила я сыну.
— Да пусть в трусах бегает! Он меня не смущает, — как-то равнодушно произнесла Ира.
— Он же мальчик!
— Ну и что?
— А мы девочки...— осторожно добавила я.
— И что теперь ему сидеть с нами при полном параде? В душной комнате, — ставя тортик на стол, открывая коробку, то ли серьезно, то ли смехом, произнесла она. — Девятнадцатый век какой-то.
— Вы сторонница иных взглядов? А мне сын рассказывал, что вы противник перверсий, которые сегодня, обществом, если не поощряются, то и особо не порицаются.
— Это, смотря каких! Например, если уже вполне взрослый сын ходит при матери совершено голым, летом, в жару — вполне нормально.
— А если мать? — решила развить я тему.
— Что — мать?
— Ходит обнаженной при сыне или сестре, брате?
— Это предпосылки к инцесту. Хотя, мы с братом часто проводили жаркие летние дни обнаженными, но между нами ничего не было.
— У вас есть брат?
— Да, старший. Он живет в другом городе. Мы с ним сироты и он меня взял из детдома, когда сам стал совершеннолетним и нашел хорошую работу.
— И у вас ничего с ним не было?
— Нет, ничего. Если не считать что я ему несколько раз дрочила, когда он выходил из душа, как и ваш сын сегодня, с эрекцией. Мне просто жалко было братишку, я его жалела, но у нас нет тяги друг к другу.
— А вам это не надо?
— Ольга Степановна! Оля, я же говорю: мне мужчины не интересны... — на этом она сделала многозначительную паузу, смотря прямо мне в глаза, только через какое-то время решаясь продолжить: — Живя в детдоме, я привыкла ублажать себя в компании девочек. Брат меня забрал из детского дома только пять лет назад, где я уже вполне состоялась как лесбиянка.
— И вы так легко это говорите женщине, на пятнадцать лет старше вас и у которой могут быть иные взгляды на отношения, любовь?
— Это вы меня совсем не знаете. Я же за прошедшие месяцы, почти год, успела вас узнать и даже влюбиться. Арсений мне не нужен, — вы же этого боитесь? Я познакомилась с ним, чтобы поближе быть к вам! И давайте уже перейдем на «ты», за чашкой горячего чая.
— Совсем забыла! Сейчас включу...
Растерянно встала, пошла к чайнику, стоявшему около микроволновой печи, набрала в него очищенной воды с пятилитровой бутыли, нажала кнопку.
Уговаривая своего шофера соблазнить соседку, такого поворота я никак не ожидала, я даже забыла про сына, который передумал одеваться и, разложив свои уши на обе стороны дивана, он внимательно нас слушал, сидя по-прежнему в одних трусах.
— Иди сюда, — я подозвала его к нам.
Арсений подбежал ко мне, но Ира поймала его пальцем за боксеры и смехом подтянула к себе, от усилия ее халатик разъехался, вывались ее небольшая грудь. Как я и предположила, без лифчика. Она и не собираюсь ее прятать, еще больше распахнула халат и посадила моего сына себе на колени.
— Сёма, ты не в обиде на меня?
— Я не маленький! — ответил он, с интересом разглядывая ее сиси.
— Конечно, судя по тому, каким ты вышел из ванной, совсем не маленький. Хочешь, я тебе подрочу?
— Хочу!
— Арсений! — не выдержала я и строго посмотрела на него. — Так, кому чаю?
Ира усадила Сеню на стул, между нами и запахнула халатик...
После того как мы выпили по чашке горячего чая с тортом, стало совсем жарко. Я привы
кла находиться дома обнаженной и хотела уже начать разговор о том, что время позднее и нам с сыном пора на отдых.
Но, Ира меня опередила.
— Я сниму? — теребя декольте халата, словно обмахиваясь веером, произнесла она. — Невыносимо жарко! Сёма, ты не против? — почему-то, спросила она Арсения.
Не дожидаясь ответа, Ира стала развязывать пояс халатика. Очень скоро он лежал на диване и сверху, на нем, находились трусики, которые она сняла без всякого моего одобрения. Разрешения от сына ей совсем не требовалось, он сидел и, не моргая, смотрел на нее, разинув рот.
— Тебе не жарко? — спросила она меня, закидывая ногу на ногу, от чего я ощутила легкий запах дорогих французских духов из ее щелки.
К демонстрации себя мне Ира явно готовилась, нижняя часть тела была совершено без волосяного покрова и вкусно пахло.
— Здесь же мой сын!
— Мы и ему подрочим, напрягаться без результата вредно. Хочешь посмотреть, как две девочки любят друг друга? — обратилась она уже непосредственно к нему.
Арсений кивнул и занял удобную позицию на диване, устроился как в первом ряду кинотеатра.
Я тоже была из детдома, когда была мелкой, старшие девочки часто затаскивали меня в свою постель. Мне даже нравилось когда они лизали мне письку и я лизала им. Первый оргазм я получила от своей почти взрослой наставницы, она была на десять лет старше меня, естественно никаких общих интересов, кроме ночных, у нас с ней не было. Она взяла меня под свою защиту, а я, своими детскими пальчиками, сохраняя ей девственность, вытворяла такое, что девчонка млела до слез счастья на лице.
Своими руками она меня не ласкала, они были слишком велики для моей маленькой писи, доводила меня до кульминации, пчелкой порхая самым кончиком своего язычка мне по клитору. Отчего, с годами, он у меня солидно развился и со временем стал похож на маленький член. За деньги я трахала им своих подруг с момента первой менструации и до выхода из детдома. Своим немалым размером он приносил мне неплохой доход, у меня всегда был сытый желудок, и не было недостатка в оргазмах.
Другими словами, выбора у меня все равно не осталось, Ира выдела моего сына, ходившим голым по квартире при мне с эрекцией члена. Ей, детдомовке, и не надо быть свидетелем многого, чтобы догадаться об остальном. Девчонки, что по какой-то причине потеряли девственность, в детдоме имели мальчиков намного младше себя, ими было легче управлять, у них еще не было спермы, отсутствовал риск от них забеременеть.
Понимая, если откажусь, она может сообщить социальным службам, в ювенальную юстицию и у меня отберут моего сына, я долго не думая скинула халат. Под ним ничего не было, я с вызовом посмотрела на Иру, сегодня она на верху, что же я подожду своего часа, а пока вспомню сиротское детство.
Подошла к ней и оголила свой крупный клитор, показывая, что в нашем любовном союзе за мужчину буду я. Она улыбнулась и стала ласкать мою грудь, подставляя под мои руки свои яблочки.
— Фалоимитатор использовать будем? Или обойдемся руками, языком.
— Я девственница...
— Пошли на мой диван... Арсений, если сильно хочешь, можешь кончить рукой. Или подожди, я сделаю тебе минет.
— Я сделаю, я же обещала...— сказала Ира, буквально плывя телом к дивану, в предвкушении моих ласк.
Мы легли на диван, обнявшись, и стали целоваться...
Когда спишь с мужчиной на ласки друг друга губами, уделяешь мало времени. Опытная женщина понимает, что мужская эрекция не может быть вечной. Совсем нередкими бывают сбои, партнер, даже обладающий сильной половой конституцией, от переизбытка возбуждения, слишком долгой прелюдии, может на время утерять свою силу самотеком.
Другое дело с женщиной, можно целоваться пока губы не опухнут и не превратиться в вареники. И тебе и ей это только на пользу, ваши тела медленно разогреваются. И если кто в процессе и кончит, то это только раззадорит обеих, второй оргазм партнерши будет куда ярче.
Так и случилось, целуясь с Ирой, запоем делясь с ней своими губами, языком, я сползла чуть ниже, к высокой шее, ключицам и ощутила губами мелкую дрожь кожи, выраженное покраснение. Видимо это была у нее сильная эрогенная зона, которая быстро привела Иру в предоргазменное состояние, я опустилась еще чуть ниже, ухватила ртом один из сосков ее яблочек, чуть куснула и почувствовала, как она, подергиваясь, тает в моих объятьях, хватая губами воздух.
Я снова подняла голову, посмотрела в ее покрытые дымчатой пеленой глаза, спросила:
— Ты кончила?
Она лишь закрыла, открыла свой помутневший взор, от только что испытанного наслаждения и накрыла кистью своей руки мою мокрую вульву, раскинула двумя пальцами половые губки и с нажимом ладони на клитор, стала входить в меня и выходить, имитируя мужской член. Лоб Иры уперся в мой. Ее до придела распахнутые глаза смотрели мне прямо в зрачки. Смотрели и видели, как постепенно меня захватывал оргазм.
Крики, стоны, метания, — для мужчин, женщин таким представлением не убедишь, и не обманешь. Мы лежали и возбужденно пыхтели, мои зрачки постепенно сужались и с приходом оргазма резко не расширились, я выдохнула, прижала к вульве ее руку своей.
Какое-то еще время, мы просто лежали, обнимая друга-друга, вспомнили про Арсения и разом соскочили с дивана.
Он сидел там же, где его и оставили, смотрел на нас виноватым взглядом, весь его пах, бедра, были в сперме. Член безвольно лежал, из него вытекали последние капли.
— Обкончался! — вплеснула руками соседка.
— Не дождался, — подтвердила я, более мягко, старясь не обидеть сына, не нанести ему психологическую травму.
— Ничего страшного, — она присела возле него взяла член в руки и отпустила, он снова упал. — Ты восстановишься быстро! Минет за мной! Ждать мне некогда. Завтра. Договорились?
Сын лишь кивнул, я поняла — визит Иры к нам, увы, не последний.
Картина — не придумаешь! За секунду мой мозг проработал миллион вариантов возможной реакции, от удивления, что впрочем, в данной ситуации, как единственная форма выражения эмоций, совершенно не годилась, до крика, даже мата, садисткой порки ремнем, публично. Что все равно оставляло много вопросов к палачу от свидетелей казни прилюдно.
Точнее одной единственной свидетельницы, но какой! Моего врага, живучего с нами в одном подъезде, на этаже. В квартире, напротив, на общей площадке лестничного марша. Я повернулась обратно к ней взяла за руку и втянула через порог к себе, закрыла за ней дверь.
Ира стыдливо потупила глаза в пол, но мне совершенно не потребовалось больших усилий затащит ее в дом. Видимо, она сама этого хотела, затем и пришла.
Разбираться в причинах ее желания посетить наши апартаменты не было времени, я обернулась к сыну и рявкнула:
— Арсений! Я дома! Ты не слышал, как я вошла?! — сама многозначительно ему подмигнула, стоя спиной к соседке.
У сына был шок, он совершенно не знал, что ему делать, бежать обратно в ванную или стоять и ждать наказания. Он не взял даже полотенце, чтобы прикрыться. От испуга, для абсолютной красоты обстоятельств, член Арсения встал в полную силу, в его возрасте это бывает. Сын зажал его в руке и, наверное, кончил бы прямо при нас, если бы только недавно у него не было со мной анального секса. У меня снова заныло между ягодиц, напоминая.
— Бессовестный! Хотя бы трусы одень, у нас гость. Ира пришла.
— Не кричите на ребенка! — подала свой голос соседка. — Это не педагогично! Он не знал что вы уже дома, вот и вышел. Его можно понять на улице просто нестерпимо жарко, я тоже дома хожу совершенно голая, — она как бы осеклась, и добавила: — Когда тетя Клава на вахте в общежитии...
Я посмотрела на нее, — на сына, что спехом надевал боксеры, брошенные на пол еще после нашего с ним разговора об анальном сексе.
Его одежда была разбросана по всей квартире, создавалось впечатление прихода мальчика домой когда никого не было и которому срочно захотелось помыться. Слава богу, я еще не успела нечего прибрать.
В чем-либо соседку переубеждать я не стала, это было не в моих интересах, поэтому я взяла из ее руки торт и спокойно сказала:
— Пойдемте чай пить.
Ира кивнула, соглашаясь.
— А ты одевайся и присоединяйся, — бросила я сыну.
— Да пусть в трусах бегает! Он меня не смущает, — как-то равнодушно произнесла Ира.
— Он же мальчик!
— Ну и что?
— А мы девочки...— осторожно добавила я.
— И что теперь ему сидеть с нами при полном параде? В душной комнате, — ставя тортик на стол, открывая коробку, то ли серьезно, то ли смехом, произнесла она. — Девятнадцатый век какой-то.
— Вы сторонница иных взглядов? А мне сын рассказывал, что вы противник перверсий, которые сегодня, обществом, если не поощряются, то и особо не порицаются.
— Это, смотря каких! Например, если уже вполне взрослый сын ходит при матери совершено голым, летом, в жару — вполне нормально.
— А если мать? — решила развить я тему.
— Что — мать?
— Ходит обнаженной при сыне или сестре, брате?
— Это предпосылки к инцесту. Хотя, мы с братом часто проводили жаркие летние дни обнаженными, но между нами ничего не было.
— У вас есть брат?
— Да, старший. Он живет в другом городе. Мы с ним сироты и он меня взял из детдома, когда сам стал совершеннолетним и нашел хорошую работу.
— И у вас ничего с ним не было?
— Нет, ничего. Если не считать что я ему несколько раз дрочила, когда он выходил из душа, как и ваш сын сегодня, с эрекцией. Мне просто жалко было братишку, я его жалела, но у нас нет тяги друг к другу.
— А вам это не надо?
— Ольга Степановна! Оля, я же говорю: мне мужчины не интересны... — на этом она сделала многозначительную паузу, смотря прямо мне в глаза, только через какое-то время решаясь продолжить: — Живя в детдоме, я привыкла ублажать себя в компании девочек. Брат меня забрал из детского дома только пять лет назад, где я уже вполне состоялась как лесбиянка.
— И вы так легко это говорите женщине, на пятнадцать лет старше вас и у которой могут быть иные взгляды на отношения, любовь?
— Это вы меня совсем не знаете. Я же за прошедшие месяцы, почти год, успела вас узнать и даже влюбиться. Арсений мне не нужен, — вы же этого боитесь? Я познакомилась с ним, чтобы поближе быть к вам! И давайте уже перейдем на «ты», за чашкой горячего чая.
— Совсем забыла! Сейчас включу...
Растерянно встала, пошла к чайнику, стоявшему около микроволновой печи, набрала в него очищенной воды с пятилитровой бутыли, нажала кнопку.
Уговаривая своего шофера соблазнить соседку, такого поворота я никак не ожидала, я даже забыла про сына, который передумал одеваться и, разложив свои уши на обе стороны дивана, он внимательно нас слушал, сидя по-прежнему в одних трусах.
— Иди сюда, — я подозвала его к нам.
Арсений подбежал ко мне, но Ира поймала его пальцем за боксеры и смехом подтянула к себе, от усилия ее халатик разъехался, вывались ее небольшая грудь. Как я и предположила, без лифчика. Она и не собираюсь ее прятать, еще больше распахнула халат и посадила моего сына себе на колени.
— Сёма, ты не в обиде на меня?
— Я не маленький! — ответил он, с интересом разглядывая ее сиси.
— Конечно, судя по тому, каким ты вышел из ванной, совсем не маленький. Хочешь, я тебе подрочу?
— Хочу!
— Арсений! — не выдержала я и строго посмотрела на него. — Так, кому чаю?
Ира усадила Сеню на стул, между нами и запахнула халатик...
После того как мы выпили по чашке горячего чая с тортом, стало совсем жарко. Я привы
кла находиться дома обнаженной и хотела уже начать разговор о том, что время позднее и нам с сыном пора на отдых.
Но, Ира меня опередила.
— Я сниму? — теребя декольте халата, словно обмахиваясь веером, произнесла она. — Невыносимо жарко! Сёма, ты не против? — почему-то, спросила она Арсения.
Не дожидаясь ответа, Ира стала развязывать пояс халатика. Очень скоро он лежал на диване и сверху, на нем, находились трусики, которые она сняла без всякого моего одобрения. Разрешения от сына ей совсем не требовалось, он сидел и, не моргая, смотрел на нее, разинув рот.
— Тебе не жарко? — спросила она меня, закидывая ногу на ногу, от чего я ощутила легкий запах дорогих французских духов из ее щелки.
К демонстрации себя мне Ира явно готовилась, нижняя часть тела была совершено без волосяного покрова и вкусно пахло.
— Здесь же мой сын!
— Мы и ему подрочим, напрягаться без результата вредно. Хочешь посмотреть, как две девочки любят друг друга? — обратилась она уже непосредственно к нему.
Арсений кивнул и занял удобную позицию на диване, устроился как в первом ряду кинотеатра.
Я тоже была из детдома, когда была мелкой, старшие девочки часто затаскивали меня в свою постель. Мне даже нравилось когда они лизали мне письку и я лизала им. Первый оргазм я получила от своей почти взрослой наставницы, она была на десять лет старше меня, естественно никаких общих интересов, кроме ночных, у нас с ней не было. Она взяла меня под свою защиту, а я, своими детскими пальчиками, сохраняя ей девственность, вытворяла такое, что девчонка млела до слез счастья на лице.
Своими руками она меня не ласкала, они были слишком велики для моей маленькой писи, доводила меня до кульминации, пчелкой порхая самым кончиком своего язычка мне по клитору. Отчего, с годами, он у меня солидно развился и со временем стал похож на маленький член. За деньги я трахала им своих подруг с момента первой менструации и до выхода из детдома. Своим немалым размером он приносил мне неплохой доход, у меня всегда был сытый желудок, и не было недостатка в оргазмах.
Другими словами, выбора у меня все равно не осталось, Ира выдела моего сына, ходившим голым по квартире при мне с эрекцией члена. Ей, детдомовке, и не надо быть свидетелем многого, чтобы догадаться об остальном. Девчонки, что по какой-то причине потеряли девственность, в детдоме имели мальчиков намного младше себя, ими было легче управлять, у них еще не было спермы, отсутствовал риск от них забеременеть.
Понимая, если откажусь, она может сообщить социальным службам, в ювенальную юстицию и у меня отберут моего сына, я долго не думая скинула халат. Под ним ничего не было, я с вызовом посмотрела на Иру, сегодня она на верху, что же я подожду своего часа, а пока вспомню сиротское детство.
Подошла к ней и оголила свой крупный клитор, показывая, что в нашем любовном союзе за мужчину буду я. Она улыбнулась и стала ласкать мою грудь, подставляя под мои руки свои яблочки.
— Фалоимитатор использовать будем? Или обойдемся руками, языком.
— Я девственница...
— Пошли на мой диван... Арсений, если сильно хочешь, можешь кончить рукой. Или подожди, я сделаю тебе минет.
— Я сделаю, я же обещала...— сказала Ира, буквально плывя телом к дивану, в предвкушении моих ласк.
Мы легли на диван, обнявшись, и стали целоваться...
Когда спишь с мужчиной на ласки друг друга губами, уделяешь мало времени. Опытная женщина понимает, что мужская эрекция не может быть вечной. Совсем нередкими бывают сбои, партнер, даже обладающий сильной половой конституцией, от переизбытка возбуждения, слишком долгой прелюдии, может на время утерять свою силу самотеком.
Другое дело с женщиной, можно целоваться пока губы не опухнут и не превратиться в вареники. И тебе и ей это только на пользу, ваши тела медленно разогреваются. И если кто в процессе и кончит, то это только раззадорит обеих, второй оргазм партнерши будет куда ярче.
Так и случилось, целуясь с Ирой, запоем делясь с ней своими губами, языком, я сползла чуть ниже, к высокой шее, ключицам и ощутила губами мелкую дрожь кожи, выраженное покраснение. Видимо это была у нее сильная эрогенная зона, которая быстро привела Иру в предоргазменное состояние, я опустилась еще чуть ниже, ухватила ртом один из сосков ее яблочек, чуть куснула и почувствовала, как она, подергиваясь, тает в моих объятьях, хватая губами воздух.
Я снова подняла голову, посмотрела в ее покрытые дымчатой пеленой глаза, спросила:
— Ты кончила?
Она лишь закрыла, открыла свой помутневший взор, от только что испытанного наслаждения и накрыла кистью своей руки мою мокрую вульву, раскинула двумя пальцами половые губки и с нажимом ладони на клитор, стала входить в меня и выходить, имитируя мужской член. Лоб Иры уперся в мой. Ее до придела распахнутые глаза смотрели мне прямо в зрачки. Смотрели и видели, как постепенно меня захватывал оргазм.
Крики, стоны, метания, — для мужчин, женщин таким представлением не убедишь, и не обманешь. Мы лежали и возбужденно пыхтели, мои зрачки постепенно сужались и с приходом оргазма резко не расширились, я выдохнула, прижала к вульве ее руку своей.
Какое-то еще время, мы просто лежали, обнимая друга-друга, вспомнили про Арсения и разом соскочили с дивана.
Он сидел там же, где его и оставили, смотрел на нас виноватым взглядом, весь его пах, бедра, были в сперме. Член безвольно лежал, из него вытекали последние капли.
— Обкончался! — вплеснула руками соседка.
— Не дождался, — подтвердила я, более мягко, старясь не обидеть сына, не нанести ему психологическую травму.
— Ничего страшного, — она присела возле него взяла член в руки и отпустила, он снова упал. — Ты восстановишься быстро! Минет за мной! Ждать мне некогда. Завтра. Договорились?
Сын лишь кивнул, я поняла — визит Иры к нам, увы, не последний.