Взрослая жизнь моего сына. Глава восьмая.
Глава восьмая.
Проснулась я только под утро, за окном светало, значит было около четырех утра, искать телефон и узнавать точно, было лень. Ира спала, уткнувшись мне в грудь под блузкой. Арсений тоже дрыхнул, укрывшись простынею, видимо он уже просыпался, его штаны, трусы, рубашка как всегда были раскиданы по всему полу.
Осторожно высвободившись из объятий соседки, я встала, сняла с себя одежду, собрала наряд сына, нашла свои разорванные трусики и совершено голой прошлепала до стиральной машинки, забросила в автомат на стирку джинсы, штаны сына, все темное, белое бросила в корзину для белья. Почему я решила постирать сначала цветное? Наверно, потому что комбинация Иры была белая, и она наверняка тоже захочет ее постирать именно у меня, тетя Клава жадная, а за воду надо платить. В общем, сама того не замечая, рассуждала как мама о проблемах дочери.
Поняла я это только когда выбросила лоскут материи, что еще недавно назывался кружевными трусиками. В мусор хотела отправить и лифчик, как часть погибшего от страсти комплекта интимного женского белья. Но передумала, оставила, закинув в дальний угол шкафа. Зашла в туалет, не закрывая дверей села на унитаз, расслабила створки своей вульвы и под приятные ощущения, журчание из моей писи мочи, задумалась.
То, что Ира видит во мне мать, которой у нее практически не было, которую она не знала, видно было сразу. Повзрослев, в девушках старше себя, она стала искать любовь и ласку то, чем была обелена в детстве. Но, я совсем не мечтала о дочери! Тем более уже взрослой, способной не только подарить мне оргазм, но и получить его от меня!
Услышав легкий шорох, я подняла глаза от пола. Передо мною стояла обнаженная Ира и жадно смотрела, как я опустошаю свой мочевой пузырь от накопившейся за ночь жидкости.
— Свою ночную рубашку я кинула в грязное белье, — улыбнувшись, проговорила она, не отрывая от меня своего взора.
— Тебе нравится смотреть, как я писаю?
— Да! А тебя разве это не возбуждает?
— Не знаю, Арсений раньше часто за мной подглядывал, да и я особо не скрывалась, ванная и туалет вместе. Когда хожу по малому, дверь обычно не закрываю. Меня это не то чтобы возбуждало, но как-то бодрило по утрам, поднимало настроение. Напоминало мне, что я женщина, которую, зажав в свою маленькую ладошку эрегированный членик, хочет мужчина, пусть это и мой сын дрочит на сухую, но на меня. Но, чтобы девушка на меня смотрела! Такое впервые.
— Хочешь, чтобы не только смотрела и мастурбировала?
— Вчера, когда я высасывала сперму из члена сына, а ты неожиданно начала самоудовлетворяться, меня это сильно возбудило.
— Я показа бы тебе, мне нетрудно, но тоже надо пописать, еле терплю, чтобы не наделать лужи в твоем теремке.
Я приподнялась, вытерла вульву влажной салфеткой, посмотрела, понюхала, на ней была не только моя моча, но и следы возбуждения.
Ира тихо, чтобы не разбудить Арсения, рассмеялась и на вопрос в моих глазах, ответила:
— Почему мы, женщины, всегда нюхаем свои выделения?
Я тоже усмехнулась.
— Наверное, это у нас от наших далеких прабабушек! По запаху мы определяем, здоровы или не очень, запоминаем, идентифицируем себя по животной программе свой — чужой. По этой самой кодировке я и сына каждое утро обнюхиваю, словно кошка котенка.
— Меня обнюхать не хочешь? Всю, от макушки до пяточек!
— А ты меня?
— Хочу!
— Но для этого нужно принять душ. Ты пока делай свои дела, а я на тебя посмотрю и помоюсь.
— Давай, а потом я сполоснусь.
Совершив водные процедуры, мы разложили диван, застелили его простынями, уложили две подушки и улеглись сами на созданный полигон для долгих любовных утех. Я посмотрела в телефон и сунула его под подушку. Время было всего лишь шестой час утра, Арсений еще долго будет спать и у нас было около трех часов для ласкание друг друга.
Не спешили, обнявшись, начали с разговора шепотом, как две закадычные подружки, разогреваясь словами интимными откровениями.
Ира поведала мне, как она стала лесбиянкой.
— Своей матери я почти не помню, — начала она, поцеловав меня в губы. — Только общие черты, ее руки и накрашенные яркой помадой уста, прощальное нежное лобзание ими моего детского личика. В первый раз я кончила именно под эти детские воспоминания ночью, в кровати детдома, куда она меня и сдала.
— Поэтому, тебе нравятся женщины намного старше?
— Да... Не перебивай! Очень скоро мне стало не хватать только одной фантазии о поцелуях мамы, чтобы кончать ярко, не забываемо. Мне стал просто необходим еще и живой тесный телесный контакт. Я стала искать себе сексуального партнера среди старших девочек детдома и скоро нашла. Лиза, она была не красивая, немного тучная девочка в очках, но она одна согласилась стать моей мамой и разделить со мной постель, мелкой почте еще без груди, хоть и симпатичной девочкой. Она не была лесбиянкой, просто мальчики на нее не обращали никакого внимания, ей надоело удовлетворять себя самой. Какое-то время мне хватало ее толстого тела для осуществления своих сексуальных фантазий, получения сносного оргазма, ведь мама не обязательно должна быть стройной и красивой.
— Конечно, мамы есть всякие, — проговорила я, обласкивая руками ее грудь, покрывая поцелуями лицо, чувствуя соль на своих губах.
Ира рассказывала и полакала.
— Но особой любви, от Лизы я тоже не получала, — тихо продолжила она ответив мне поце
луями с легким покусыванием моих сосков. — Она сама была вся в комплексах, сейчас изучая психологию, я это отлично понимаю. Но я выросла, набралась опыта и после того как мы расстались, близко познакомилась еще с несколькими подругами, спала с ними пока меня не забрал из детдома мой брат.
— А с мальчиками ты не дружила?
— Хотела попробовать, но в детдоме как-то не сложилось, а когда оказалась у брата, особо остро поняла, что мне противен голый мужчина, мое тело его отторгает. Брат меня не стеснялся, при мне ходил по квартире голышом и однажды попросил меня ему подрочить.
— И ты согласилась?
— Конечно же! Родной все-таки, но больше всего я боялась, что он снова отправит меня в детдом. Чисто механически ублажала его рукой, а сама кончала, когда была одна, в ванной под струей душа. Продолжалось это пока мне не исполнилось восемнадцать, я переехала в ваш город, практически бежала от него, и поступила в институт на факультет психологии, чтобы в первую очередь разобраться в себе. Я еще долго не могла кончить от своих пальчиков, меня тянуло в душ, подставить киску под напор теплой воды.
— А как же Арсений, ты же сосала его член?
— Почти год назад, когда я сняла комнату у тети Клавы, в нашем дворе я увидела тебя! Черты твоего лица напомнили мне мою мать, в ту ночь вспоминая тебя, я яростно мастурбировала, зажимая рот подушкой, чтобы не услышала хозяйка квартиры. За много лет кончила настолько феерически, без душа, в своей постели, и не один раз, много! Постепенно я влюбилась в тебя крепко, но не знала, как подобраться к тебе. Поэтому решила сначала подманить к себе твоего сына. Мне быстро удалось влюбить его в себя и войти в твой дом не только соседкой, но и соперницей. Что у вас непростые отношения, я догадывалась, не зря же изучаю психологию.
— Тебе было противно сосать его член?
— Вовсе нет! Я видела, с каким наслаждением это делаешь ты, беря его в рот, представляла, что это твой большой клитор, да и сперма его совсем не противная, действительно вкусная, молодая.
Слова Иры настолько возбудили меня, что я буквально набросилась на нее, стала тереться своими сосками об ее грудь и целовать за ушками, она тоже меня целовала, руки плечи, шею, пока наши губы не встретились и не сплелись в череде мелких и долгих лобзаний. Это было давно мной уже забытое наслаждение, когда ты покрываешь поцелуями буквально все тело молодой девушки. Ее лицо, шею, грудь, живот, попу, ножки, внутреннюю часть бедер, лобок, пока обходя и не трогая клитор. Обнюхиваешь и облизываешь буквально со всех сторон и получаешь в ответ точно такие же ласки на протяжении получаса или даже больше.
Томная и очень долгая прелюдия, разве может она сравниться с тем, когда тебя ласкает мужчина, даже самый искусный любовник. Мужчине не под силу ублажать тебя одними поцелуями, он просто не выдержит так долго не преступать к главной своей обязанности, соитию и спуску семени. Для него предварительные ласки всего лишь необходимость перед вхождением в женщину, чтобы самому было комфортно, не так сухо в ней находиться.
У лесбиянок прелюдия главное, телами они соприкасаются, трутся, телами познают друг друга, считывают информацию, оргазм всего лишь финальный аккорд, роспись под только что сочиненным актом любви.
Все я знала и даже когда-то давно испытывала своим телом каждой клеточкой, но настолько уже позабыла. Казалось, что совсем забыла, но когда Ира пропустила одну ногу меж моих ножек, а вторую положила мне на бедро, плотно прижавшись ко мне клитором, я притиснула свою киску к мокрой вульве, скидывая с большого клитора капюшончик об ее набухшую желанием промежность.
Мы стали интенсивно тереться, тихо постанывая... Обливая своим соком простыню, обильно исходящим из моего лона я скользила своим большим клитором по ее девственной щелки раздвигая большие и малые половые губы, пока меня не охватило преддверие оргазма.
— Ира, я сейчас кончу, — прошептала я.
— Кончай, я тоже сей...— она не договорила, затряслась, хватая губами воздух, словно вынутая из воды рыбка, теряя возможность говорить.
Я смотрела на ее содрогающуюся в экстазе попу и бурно кончала, чтобы не разбудить Арсения, зажав себе рот ладонью. Выпуская Иру из захвата своими ногами, обессилено уронила голову на подушку, чувствуя, как она подлезает под мою руку, обняла.
— Оля, ты тоже лесбиянка? — спросила она через какое-то время.
— С чего ты это взяла?
— Как будто сама знаешь куда поворачиваться, куда целовать, словно со знанием дела читаешь мое тело.
— Нет. Просто, я тоже детство провела в детдоме, и часто спала со старшими, а потом и с младшими девочками.
— Ты!
— Да я. Чего тут удивительного?
— Сейчас сбегаю, пописаю, потом расскажешь?
— Расскажу как-нибудь, но не сегодня, — я нашла оставленный под подушкой телефон, посмотрела время. — Уже восьмой час, пора на работу собираться.
— Мама, а вы чего не спите? — послышался голос Арсения, с какими-то любопытно-хитрыми нотками в голосе, совсем не сонными.
— Давно не спишь? — спросила я.
— Не особо...
— Он видел и слышал наш оргазм! — шепнула я Ире. — Ублажи его рукой, когда я уйду. Самой мне сейчас некогда, пусть не привыкает дрочить в одиночестве.
— Хорошо, если только ты разрешаешь.
— Считай его своим младшим братишкой, — подумала и добавила, — двоюродным.
Проснулась я только под утро, за окном светало, значит было около четырех утра, искать телефон и узнавать точно, было лень. Ира спала, уткнувшись мне в грудь под блузкой. Арсений тоже дрыхнул, укрывшись простынею, видимо он уже просыпался, его штаны, трусы, рубашка как всегда были раскиданы по всему полу.
Осторожно высвободившись из объятий соседки, я встала, сняла с себя одежду, собрала наряд сына, нашла свои разорванные трусики и совершено голой прошлепала до стиральной машинки, забросила в автомат на стирку джинсы, штаны сына, все темное, белое бросила в корзину для белья. Почему я решила постирать сначала цветное? Наверно, потому что комбинация Иры была белая, и она наверняка тоже захочет ее постирать именно у меня, тетя Клава жадная, а за воду надо платить. В общем, сама того не замечая, рассуждала как мама о проблемах дочери.
Поняла я это только когда выбросила лоскут материи, что еще недавно назывался кружевными трусиками. В мусор хотела отправить и лифчик, как часть погибшего от страсти комплекта интимного женского белья. Но передумала, оставила, закинув в дальний угол шкафа. Зашла в туалет, не закрывая дверей села на унитаз, расслабила створки своей вульвы и под приятные ощущения, журчание из моей писи мочи, задумалась.
То, что Ира видит во мне мать, которой у нее практически не было, которую она не знала, видно было сразу. Повзрослев, в девушках старше себя, она стала искать любовь и ласку то, чем была обелена в детстве. Но, я совсем не мечтала о дочери! Тем более уже взрослой, способной не только подарить мне оргазм, но и получить его от меня!
Услышав легкий шорох, я подняла глаза от пола. Передо мною стояла обнаженная Ира и жадно смотрела, как я опустошаю свой мочевой пузырь от накопившейся за ночь жидкости.
— Свою ночную рубашку я кинула в грязное белье, — улыбнувшись, проговорила она, не отрывая от меня своего взора.
— Тебе нравится смотреть, как я писаю?
— Да! А тебя разве это не возбуждает?
— Не знаю, Арсений раньше часто за мной подглядывал, да и я особо не скрывалась, ванная и туалет вместе. Когда хожу по малому, дверь обычно не закрываю. Меня это не то чтобы возбуждало, но как-то бодрило по утрам, поднимало настроение. Напоминало мне, что я женщина, которую, зажав в свою маленькую ладошку эрегированный членик, хочет мужчина, пусть это и мой сын дрочит на сухую, но на меня. Но, чтобы девушка на меня смотрела! Такое впервые.
— Хочешь, чтобы не только смотрела и мастурбировала?
— Вчера, когда я высасывала сперму из члена сына, а ты неожиданно начала самоудовлетворяться, меня это сильно возбудило.
— Я показа бы тебе, мне нетрудно, но тоже надо пописать, еле терплю, чтобы не наделать лужи в твоем теремке.
Я приподнялась, вытерла вульву влажной салфеткой, посмотрела, понюхала, на ней была не только моя моча, но и следы возбуждения.
Ира тихо, чтобы не разбудить Арсения, рассмеялась и на вопрос в моих глазах, ответила:
— Почему мы, женщины, всегда нюхаем свои выделения?
Я тоже усмехнулась.
— Наверное, это у нас от наших далеких прабабушек! По запаху мы определяем, здоровы или не очень, запоминаем, идентифицируем себя по животной программе свой — чужой. По этой самой кодировке я и сына каждое утро обнюхиваю, словно кошка котенка.
— Меня обнюхать не хочешь? Всю, от макушки до пяточек!
— А ты меня?
— Хочу!
— Но для этого нужно принять душ. Ты пока делай свои дела, а я на тебя посмотрю и помоюсь.
— Давай, а потом я сполоснусь.
Совершив водные процедуры, мы разложили диван, застелили его простынями, уложили две подушки и улеглись сами на созданный полигон для долгих любовных утех. Я посмотрела в телефон и сунула его под подушку. Время было всего лишь шестой час утра, Арсений еще долго будет спать и у нас было около трех часов для ласкание друг друга.
Не спешили, обнявшись, начали с разговора шепотом, как две закадычные подружки, разогреваясь словами интимными откровениями.
Ира поведала мне, как она стала лесбиянкой.
— Своей матери я почти не помню, — начала она, поцеловав меня в губы. — Только общие черты, ее руки и накрашенные яркой помадой уста, прощальное нежное лобзание ими моего детского личика. В первый раз я кончила именно под эти детские воспоминания ночью, в кровати детдома, куда она меня и сдала.
— Поэтому, тебе нравятся женщины намного старше?
— Да... Не перебивай! Очень скоро мне стало не хватать только одной фантазии о поцелуях мамы, чтобы кончать ярко, не забываемо. Мне стал просто необходим еще и живой тесный телесный контакт. Я стала искать себе сексуального партнера среди старших девочек детдома и скоро нашла. Лиза, она была не красивая, немного тучная девочка в очках, но она одна согласилась стать моей мамой и разделить со мной постель, мелкой почте еще без груди, хоть и симпатичной девочкой. Она не была лесбиянкой, просто мальчики на нее не обращали никакого внимания, ей надоело удовлетворять себя самой. Какое-то время мне хватало ее толстого тела для осуществления своих сексуальных фантазий, получения сносного оргазма, ведь мама не обязательно должна быть стройной и красивой.
— Конечно, мамы есть всякие, — проговорила я, обласкивая руками ее грудь, покрывая поцелуями лицо, чувствуя соль на своих губах.
Ира рассказывала и полакала.
— Но особой любви, от Лизы я тоже не получала, — тихо продолжила она ответив мне поце
луями с легким покусыванием моих сосков. — Она сама была вся в комплексах, сейчас изучая психологию, я это отлично понимаю. Но я выросла, набралась опыта и после того как мы расстались, близко познакомилась еще с несколькими подругами, спала с ними пока меня не забрал из детдома мой брат.
— А с мальчиками ты не дружила?
— Хотела попробовать, но в детдоме как-то не сложилось, а когда оказалась у брата, особо остро поняла, что мне противен голый мужчина, мое тело его отторгает. Брат меня не стеснялся, при мне ходил по квартире голышом и однажды попросил меня ему подрочить.
— И ты согласилась?
— Конечно же! Родной все-таки, но больше всего я боялась, что он снова отправит меня в детдом. Чисто механически ублажала его рукой, а сама кончала, когда была одна, в ванной под струей душа. Продолжалось это пока мне не исполнилось восемнадцать, я переехала в ваш город, практически бежала от него, и поступила в институт на факультет психологии, чтобы в первую очередь разобраться в себе. Я еще долго не могла кончить от своих пальчиков, меня тянуло в душ, подставить киску под напор теплой воды.
— А как же Арсений, ты же сосала его член?
— Почти год назад, когда я сняла комнату у тети Клавы, в нашем дворе я увидела тебя! Черты твоего лица напомнили мне мою мать, в ту ночь вспоминая тебя, я яростно мастурбировала, зажимая рот подушкой, чтобы не услышала хозяйка квартиры. За много лет кончила настолько феерически, без душа, в своей постели, и не один раз, много! Постепенно я влюбилась в тебя крепко, но не знала, как подобраться к тебе. Поэтому решила сначала подманить к себе твоего сына. Мне быстро удалось влюбить его в себя и войти в твой дом не только соседкой, но и соперницей. Что у вас непростые отношения, я догадывалась, не зря же изучаю психологию.
— Тебе было противно сосать его член?
— Вовсе нет! Я видела, с каким наслаждением это делаешь ты, беря его в рот, представляла, что это твой большой клитор, да и сперма его совсем не противная, действительно вкусная, молодая.
Слова Иры настолько возбудили меня, что я буквально набросилась на нее, стала тереться своими сосками об ее грудь и целовать за ушками, она тоже меня целовала, руки плечи, шею, пока наши губы не встретились и не сплелись в череде мелких и долгих лобзаний. Это было давно мной уже забытое наслаждение, когда ты покрываешь поцелуями буквально все тело молодой девушки. Ее лицо, шею, грудь, живот, попу, ножки, внутреннюю часть бедер, лобок, пока обходя и не трогая клитор. Обнюхиваешь и облизываешь буквально со всех сторон и получаешь в ответ точно такие же ласки на протяжении получаса или даже больше.
Томная и очень долгая прелюдия, разве может она сравниться с тем, когда тебя ласкает мужчина, даже самый искусный любовник. Мужчине не под силу ублажать тебя одними поцелуями, он просто не выдержит так долго не преступать к главной своей обязанности, соитию и спуску семени. Для него предварительные ласки всего лишь необходимость перед вхождением в женщину, чтобы самому было комфортно, не так сухо в ней находиться.
У лесбиянок прелюдия главное, телами они соприкасаются, трутся, телами познают друг друга, считывают информацию, оргазм всего лишь финальный аккорд, роспись под только что сочиненным актом любви.
Все я знала и даже когда-то давно испытывала своим телом каждой клеточкой, но настолько уже позабыла. Казалось, что совсем забыла, но когда Ира пропустила одну ногу меж моих ножек, а вторую положила мне на бедро, плотно прижавшись ко мне клитором, я притиснула свою киску к мокрой вульве, скидывая с большого клитора капюшончик об ее набухшую желанием промежность.
Мы стали интенсивно тереться, тихо постанывая... Обливая своим соком простыню, обильно исходящим из моего лона я скользила своим большим клитором по ее девственной щелки раздвигая большие и малые половые губы, пока меня не охватило преддверие оргазма.
— Ира, я сейчас кончу, — прошептала я.
— Кончай, я тоже сей...— она не договорила, затряслась, хватая губами воздух, словно вынутая из воды рыбка, теряя возможность говорить.
Я смотрела на ее содрогающуюся в экстазе попу и бурно кончала, чтобы не разбудить Арсения, зажав себе рот ладонью. Выпуская Иру из захвата своими ногами, обессилено уронила голову на подушку, чувствуя, как она подлезает под мою руку, обняла.
— Оля, ты тоже лесбиянка? — спросила она через какое-то время.
— С чего ты это взяла?
— Как будто сама знаешь куда поворачиваться, куда целовать, словно со знанием дела читаешь мое тело.
— Нет. Просто, я тоже детство провела в детдоме, и часто спала со старшими, а потом и с младшими девочками.
— Ты!
— Да я. Чего тут удивительного?
— Сейчас сбегаю, пописаю, потом расскажешь?
— Расскажу как-нибудь, но не сегодня, — я нашла оставленный под подушкой телефон, посмотрела время. — Уже восьмой час, пора на работу собираться.
— Мама, а вы чего не спите? — послышался голос Арсения, с какими-то любопытно-хитрыми нотками в голосе, совсем не сонными.
— Давно не спишь? — спросила я.
— Не особо...
— Он видел и слышал наш оргазм! — шепнула я Ире. — Ублажи его рукой, когда я уйду. Самой мне сейчас некогда, пусть не привыкает дрочить в одиночестве.
— Хорошо, если только ты разрешаешь.
— Считай его своим младшим братишкой, — подумала и добавила, — двоюродным.